Аналитический доклад о структуре и основных чертах экономических преступлений в России представили ученые Европейского университета в Санкт-Петербурге. Автор исследования Ирина Четверикова при участии Кирилла Титаева провела анализ данных за четыре года. К каким выводам пришли аналитики – в материале «ФедералПресс».
В основу доклада вошли данные, полученные авторами за 2013-2016 годы. Как отметили исследователи, в работе были использованы деперсонализированные данные, собранные «на основе сведений из статистических карточек о выявленных преступлениях и результатах расследования, аккумулированных информационными центрами территориальных органов МВД». Также была изучена информация, опубликованная на официальных сайтах МВД России и Судебного департамента при Верховном суде РФ.
Исследователи пытались понять, что именно относить к экономическим преступлениях в ходе аналитической работы: стоит ли таковыми считать преступления госслужащих, коррупцию, преступления, совершенные только топ-менеджерами, или в том числе и те, что совершили рядовые сотрудники организацией. Наконец, необходимо было определить грань между экономическими и общеуголовными преступлениями.
Изучение полученных данных позволило сделать вывод о том, что количество обвиняемых и совершенных ими преступлений не совпадают: привлеченных к ответственности за правонарушение в 2-3 раза меньше, чем самих преступлений. По мнению исследователей, несоответствие данных о количестве экономических преступлений, представляемых разными ведомствами, объясняется тем, что сама категория этого вида правонарушений не определена однозначно.
Количество экономических преступлений заметно различается в зависимости от способа подсчета. Силовые структуры используют собственную методику. Например, по статистке правоохранительных органов «количество экономических преступлений, по которым в 2014–2016 годах были возбуждены уголовные дела, не превышало 100-150 тысяч в год, включая многие коррупционные дела». «При этом независимо от способа подсчета количество обвиняемых в совершении экономических преступлений приблизительно равно 35-38 тысяч человек ежегодно, а если исключить коррупционные – то еще меньше. Среди них количество предпринимателей и топ-менеджеров, находившихся в 2013–2016 годах в статусе обвиняемых по экономическим делам на досудебной стадии, можно оценить примерно в 5–6 тысяч человек в год», – отмечается в докладе.
Использованные данные продемонстрировали, что там, где «устанавливается подозреваемый, размер ущерба чаще неизвестен, что косвенно говорит об отсутствии реального потерпевшего». Также ученые выявили, что «размеры ущерба, как правило, больше по расследованным преступлениям без обвиняемого». По словам авторов исследования, такая негативная связь довольно устойчива. «Анализ данных о размерах ущерба показывает, что он значительно меньше для группы преступлений экономической направленности, используемой в ведомственном учете, чем для экономических преступлений, определенных через сочетание критериев – доли предпринимателей и размера ущерба по соответствующей статье УК. Как правило, размеры зарегистрированного ущерба ниже, когда в деле есть обвиняемый. В 25 % расследованных в 2014 году преступлений экономической направленности, когда обвиняемый был установлен, размер ущерба не превышал 5 тысяч рублей», – отмечено в исследовании.
Следуя собственной классификации экономических преступлений, исследователи сделали вывод, «существующая статистика правоохранительных и судебных органов не позволяет говорить об уровне давления на бизнес и освещает, скорее, активность и характер работы самих правоохранительных органов». Дело в том, что к экономическим также можно отнести преступления, совершенные не только предпринимателями, но и «лицами без определенных занятий, рядовыми работниками компаний и бюджетных организаций».
В связи с этим официальных данных статистики недостаточно для того, чтобы в полной мере изучить проблемы вмешательства государства в предпринимательскую сферу. «Соответственно, неверно делать прямые выводы о практике преследования предпринимателей, основываясь исключительно на статистических данных об экономических преступлениях. Данные судебной статистики показывают, что количество представших перед судом обвиняемых в совершении преступлений имущественного и экономического характера (в том числе краж, грабежей, приобретения и сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем) со статусом предпринимателя или руководителя составляет около 6–8 тысяч в год», – сказано в докладе.
По официальным данным, ежегодно в совершении экономических преступлений обвиняется примерно 35 тысяч человек. Причем это не только топ-менеджеры или предприниматели. «В 2014 году топ-менеджеры и предприниматели обвинялись в 30–35 % экономических преступлений в зависимости от способа подсчета. Анализ криминальной статистики досудебной и судебной стадий показал, что в России ежегодно уголовному преследованию подвергается около 5–6 тысяч предпринимателей и топ-менеджеров по обвинению в совершении экономических преступлений», – отмечают авторы доклада.
Таким образом, очевидно, что «далеко не все факты уголовного преследования являются следствием давления на бизнес», делают вывод ученые. «В то же время, – добавляют исследователи, – стоит учитывать, что лицо может не попадать в эту графу из-за отсутствия формального статуса руководителя или владельца бизнеса (но фактически речь будет идти о давлении на бизнес)».