Традиционный столичный марафон, проходящий в последние теплые дни осени, в этот раз собрал более 30 тысяч участников на дистанциях в 42,2 и 10 километров. Извилистая трасса, проложенная по центральным московским улицам, обещала бегунам множество положительных впечатлений. Однако разногласия в оргкомитете чуть не привели к печальному итогу. Корреспондент «ФедералПресс», пробежавший марафон, на собственном опыте убедился, чем могут обернуться просчеты в организации. Подробности – в материале.
Эта публикация не могла увидеть свет раньше: для сбора необходимой информации, получения ответов на запросы, понадобилось ровно три недели со дня окончания V Московского марафона. Но особая истина все равно не открылась, в силу причин, о которых ниже. Скорее добавились новые вопросы, причем ответы могут остаться в тени.
«Не имеем права отвечать»
Нынешний марафон по чистой случайности избежал чьей-то трагической смерти, как это было, например, год назад на Московском музыкальном полумарафоне, где у 29-летнего участника из Твери на 19-м километре дистанции оторвался тромб и подоспевшая бригада «Скорой помощи» так и не смогла вернуть молодого мужчину к жизни. Почему написано слово «случайность» в отношении нынешнего спортивного мероприятия? В этом году автор этих строк, специально прилетевший в Москву для участия в марафоне, был неприятно удивлен организацией.
Согласно положениям прошлых лет, общее время на прохождение дистанции – 6 часов, а трасса должна быть открыта для движения уличного транспорта через 5 часов 45 минут после стартового выстрела. Однако по неизвестной причине, в этом году трасса была открыта гораздо раньше. Причем пункты питания, где находилась вода для бегунов, закрывались раньше времени, как и ленточки с указателями и конусами для ориентира бегунов. Самое интересное, что в дирекции «Московского марафона» упомянули, что закрытие финиша и трассы изначально было отодвинуто еще на полчаса позже. «Нам правила диктует ГИБДД, им нужно быстрее закрывать трассу, чтобы открыть улицы. При этом им важно постепенное открытие, чтобы город не стоял и не ждал», – объяснил директор центра проведения спортивного мероприятия «Московский марафон» Анатолий Зубко.
Как рассказал Зубко, за поспешное сворачивание пунктов питания, срезание ленточек-указателей ответственность лежит на ГУ МВД по городу Москва, куда входит столичное управление ГИБДД и управление по охране общественного порядка, и коммунальных служб, относящихся к правительству Москвы. Оказывается, что чистота после марафона – превыше всего, и каждый брошенный стаканчик полицейские и коммунальщики рассматривают как личное оскорбление. «Поспешное закрытие трассы было характерно в целом по городу, а Лужнецкая набережная со стартовым городком – все-таки локальная территория, где почти отсутствует движение. Поэтому там мы могли дождаться всех бегунов, наградить всех финишировавших и, по необходимости, оказать первую медицинскую помощь», – заметил Зубко.
Официальный запрос в управление общественных связей и информации столичного ГУ МВД с просьбой рассказать, в частности, почему трасса была закрыта раньше времени и какие инструкции получили сотрудники полиции, обеспечивавшие безопасность на трассе, остался без внимания. Как пояснили в пресс-службе, «ваши вопросы требуют разглашения информации для служебного пользования, чего не можем допустить». При этом в качестве ответа был отправлен пресс-релиз, сделанный накануне марафона, где говорилось, что в день забега будет ограничено движение по определенным улицам, и не указывалось время, когда проезд будет восстановлен.
«Расследование только по заявлению»
Почему так много внимания уделяется пунктам питания? На них волонтеры выдают участникам воду и фрукты, которые помогают поддерживать тонус и количество воды в организме на должном уровне и сохранить силы для преодоления дистанции. Соответственно, если воды недостаточно или она отсутствует, то это напрямую влияет на скорость бегуна и его состояние здоровья. Личные впечатления автора, пробежавшего с 23 по 33 километр трассы без воды в силу раннего закрытия трассы, оставим за рамками этой статьи. Как и отсутствие указателей, в силу чего корреспондент «ФедералПресс» сбился с пути на пару километров. Важным явилось другое. За вторую половину трассы – оставшиеся 21 километр – не была замечена ни единая бригада «Скорой помощи». Видимо опять же в силу непонятного решения от ГИБДД, и, соответственно, ГУ МВД о раннем закрытии трассы. И хотя, по словам директора «Московского марафона» Анатолия Зубко, о местонахождении всех последних бегунов сообщалось в центр управления мероприятия, и полиция контролировала, кто и где бежит, автор статьи порой чувствовал, что марафон давно закончен, и никто из горожан не знает в какой стороне Лужнецкая набережная.
Но речь идет про другую ситуацию. В самом конце трассы, на 41-м километре, автор догнал японского участника по имени Шуто Канехира, который пожаловался на больное колено и подвернутую ногу. Корреспондент «ФедералПресс» не остался безучастным и помог японцу добраться до финиша, чтобы ему оказали первую медицинскую помощь по причине отсутствии на дистанции врачебной бригады. В этот раз все обошлось, но что будет, если бегун получит тяжелую травму или погибнет на дистанции из-за плохой организации мероприятия? В ЦПСМ «Московский марафон» ответили однозначно, что в таком случае проводится расследование и, в любом случае, ответственность лежит на организаторах.
Было бы санкционировано расследование и со стороны японского правительства – об этом заявили в посольстве Японии в Москве. Но с одним уточнением, что причиной для проведения расследования и написания ноты протеста в адрес российского МИД станет заявление от самого пострадавшего бегуна или его семьи. «В противном случае, мы ничего не можем сделать – таковы наши законы», – объяснили в посольстве.
Реакция Министерства иностранных дел РФ на возможную трагедию неизвестна. В департаменте информации и печати ведомства отказались отвечать на запрос от «ФедералПресс», пояснив, что «в компетенцию МИД России не входит комментирование гипотетических ситуаций». «Мы занимаемся конкретными вопросами», – подчеркнули в департаменте. В департаменте спорта и туризма города Москвы посчитали возможным проигнорировать вопрос журналиста, отметив, что «за пять лет проведения не зафиксировано случаев угрозы жизни иностранным гражданам», что бесспорно являются ложью в контексте нынешнего марафона. В аппарате федерального уполномоченного по защите прав человека сказали, что гибель участника любой страны на марафоне стала бы причиной для расследования опять же только в случае заявления с пострадавшей стороны. «Мы не занимаемся разбором тех или иных ситуаций только по газетным публикациям», – уточнили в аппарате уполномоченного.
Невыученные уроки
«Безусловно, гибель японского бегуна не прошла бы бесследно для российско-японских отношений. Официальный Токио заявил бы ноту протеста. На уровне СМИ, японских и мировых, началась бы кампания против России с критикой о несоблюдении прав человека. Правда, конкретное ухудшение сложно прогнозировать, но в адрес нашего МИД было бы исписано горы протестов, которые привели к официальным извинениям и выплате компенсаций», – уверен сибирский востоковед, заведующий кафедрой всеобщей истории и социально-политических наук Кемеровского госуниверситета Юрий Говоров.
Остается констатировать слабую надежду, что в следующем году оргкомитет извлечет полезный опыт из сложившихся противоречий, которые едва не привели к трагедии. В дирекции ПЦСМ «Московский марафон» поблагодарили корреспондента «ФедералПресс» за обращение и предоставленную критическую информацию. Но все равно непонятно, почему мероприятие, которое, по словам председателя совета директоров титульного спонсора «Промсвязьбанк», Алексея Ананьева, «позволяет сделать Москву интереснее и привлекательнее, люди гордятся тем, что в их городе проходит такое событие», проходило с такими противоречиями? Почему в угоду чистоты улиц и открытия уличного движения можно было поставить под угрозу жизни участников? Почему на последних километрах дистанции, где год назад погиб один бегун, а в этот раз стало плохому другому, отсутствовали врачи? Почему в случае форс-мажора никто не думает брать ответственность на себя и вообще и говорить о том, что было бы предпринято? Почему бег, который должен способствовать оздоровлению, в силу необдуманных действий вышестоящих инстанций, является угрозой для жизни? И самое главное, почему нельзя просто ответить на эти вопросы, не скрываясь за служебными инструкциями и игнорируя любое обращение? У меня, как у автора публикации, есть ответ на все эти вопросы, однако хочется верить, что когда-нибудь не понадобится задавать их в следующий раз, потому что любой урок, в том числе и самый неприятный, должен быть выучен, чтобы не повториться.