На прошлой неделе в Самарской области разгорелся конфликт, главным фигурантом которого стал руководитель УФПС Самарской области Артур Игрушкин. Стало известно, что в начале ноября подчиненные главного почтовика области пожаловались в надзорные органы на то, что уже второй год не по собственной воле строят загородный дом для своего начальника. Скандальную стройку в селе Малая Царевщина Красноярского района посетили корреспондент «ФедералПресс» и член регионального штаба ОНФ Вадим Нуждин.
Вот эта улица, вот этот дом
Найти нужный дом по Набережной Малой Царевщины оказалось не сложно – адрес и описание дома совпали с увиденным на местности. Элитных коттеджей в селе хватает, есть и побогаче, но деревянных из оцилиндрованных бревен не много. Деревянное двухэтажное здание возвышается на большом участке возле центральной сельской дороги. Ворота отсутствовали и на территории усадьбы были видны строительные материалы и нескольких рабочих. Рядом стояли автомобили с башкирскими номерами.
Напротив, через дорогу располагается видавшее лучшие времена серое кирпичное строение – покосившиеся стены покрыты трещинами, заполненными смолой и строительной пеной, часть окон заложена кирпичами и цементом. Здание, немногим отличающееся от сарая, одновременно является и сельским клубом, и местным отделением почты. Трудно поверить, что директор Управления федеральной почтовой связи Самарской области поставил свой дом рядом с таким позором, в первую очередь, на свою же голову. Даже учитывая, что усадьба официально принадлежит его супруге Елене Игрушкиной.
С торца почтового отделения оказались два деревянных туалета. Как объяснил живущий по соседству местный житель Владимир, один из них для клуба и почты, а второй поставили для рабочих, строящих дом. Какие именно строительные работы вели почтовики, селянин не знает. Но не стал отрицать, что регулярно видел здесь почтовый УАЗик, хоть и без герба.
По словам Владимира, дом прошлым летом начала возводить бригада из Кирова. Они привезли бревна и поставили срубы. Отделкой же, по его словам, занимались разные люди. «Человека по три-четыре по будням. Разных возрастов – и молодые, и пожилые, под пятьдесят, – вспомнил сосед Игрушкина. – Дом шкурили, делали бетонные дорожки, проводили газ и прочее. Хозяин появлялся с женой по выходным. На участке был его представитель, вроде прораба. УАЗик постоянно возил рабочих. Водитель был один и тот же, молодой, а рабочие менялись».
Расписание работы почтового отделения в селе своеобразно: вторник, четверг, суббота.
– Вас утраивает, что почта работает три дня в неделю?, – спросил активист ОНФ Вадим Нуждин.
– А куда деваться? – развел руками Владимир. – Там работает одна сотрудница. У нее зарплата 5 тыс. рублей, а может, меньше.
– Как «куда»? А сосед? Можно сходить к нему.
– Ничего он не делает. Разве что при нем поставили пластиковые окна, но почему-то без решеток. Кто хочешь – разбей да достань компьютер и вытащи деньги. На моих глазах он заглянул сюда однажды, что-то пообещал. С тех пор два года ничего не происходит.
В завершении разговора Владимир посоветовал расспросить жильцов соседнего синего дома с зеленой крышей и указал его. Там, заверил он, живет человек, который охраняет участок Игрушкиных, и жительница села, которая этот участок им продала.
За время беседы Владимир дважды отказался назвать свою фамилию. «Может, у вас ничего не получится, а мне тут жить еще», – пояснил он.
«Уберите камеру!»
Пока корреспондент «ФедералПресс» и представитель ОНФ беседовали с местным жителем, в окне дома женская фигура фотографировала происходящее на смартфон. Через несколько минут из дома стремительным шагом вышла светловолосая дама средних лет, еще раз сфотографировала приезжих и потребовала:
– Уберите камеру!
– Почему? – поинтересовался корреспондент «ФедералПресс».
– А вы какое право имеете?..
– Это общественное место. Я на вашу территорию не захожу.
– Вы фотографируете мой дом. Я это прекрасно видела.
– Я могу сфотографировать любой дом.
– Ваш дом находится не в бункере, – уточнил Вадим Нуждин.
– Я все прекрасно понимаю, – улыбнулась дама и еще раз сфотографировала непрошенных гостей на свой гаджет почти в упор.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил корреспондент «ФедералПресс».
– Зачем? – переспросила дама.
– Вы говорите, что это ваш дом. Как вы можете это подтвердить?
– Уберите камеру, и мы с вами поговорим.
Камера была выключена, однако разговор все равно не получился. «По какому праву вы сюда приехали и фотографируете мою недвижимость? И зачем?» – начала дама. И тут же ответила сама: «Я знаю зачем. И даже знаю, где это появится».
Представившись первым, корреспондент «ФедералПресс» предложил собеседнице раскрыть карты и сообщил о жалобе сотрудников почты, которая стала причиной визита.
– У меня есть документы… И подряды, и подрядчики, которые строят мне этот дом, – ответила дама. Причастность почтовиков к строительству тем самым она не подтвердила, но и не опровергла.
Корреспондент «ФедералПресс» повторно попросил собеседницу назвать свое имя.
– Я с вами не буду разговаривать, – оборвала она. Вот вам и обещание пообщаться при выключенной камере. Вместо этого неизвестная еще дважды попросила корреспондента «ФедералПресс» представиться, что-то записала в смартфон, сказала «спасибо» и пошла в дом.
– Вы же понимаете, что не в ваших интересах вот так уходить? Сейчас у вас есть шанс все объяснить общественности, – предложили корреспондент «ФедералПресс» и активист ОНФ ей вслед.
– Я все понимаю, – ответила дама, приостановившись. – Если я окажусь… Если вы где-то поместите, то… что вы меня сняли, я буду обращаться в правоохранительные органы.
– На каком основании? Вы сами вышли к нам и попали в камеру.
– А вы меня провоцируете!
– На что?
– Так… разговор у нас не получится, – сделала вывод неизвестная.
Дальнейшая беседа проходила при включенной камере. Вадим Нуждин попробовал объяснить:
– Пресса старается отразить два мнения. С одной стороны имеются сотрудники почты, которые рассказали о правонарушении. С другой стороны вы можете рассказать, что это не так.
– А почему я должна вам что-то рассказывать? – не поняла собеседница.
– Можете не рассказывать, но в таком случае вашего комментария в репортаже не будет.
– Мне не надо никакого репортажа. Если есть какие-то вопросы, я на них отвечу, но не вам.
– На вопросы…
– Я не вам должна отвечать, правильно?! – дама перешла на повышенный тон.
– Мы не говорим, что вы нам что-то должны.
– Вы фотографируете не случайно. Вы целенаправленно снимаете мой дом.
– Мы этого не отрицаем.
– А почему вы пришли именно сегодня, когда открыты ворота? Очень интересно! – заулыбалась собеседница. – Почему вы не приходили вчера, когда было закрыто?
В голове у собеседницы, очевидно, созрела теория заговора.
– Мы не ваши соседи и не знаем, когда у вас открыто, а когда нет, – заметил корреспондент «ФедералПресс».
И вновь незнакомке стало «все понятно», после чего она удалилась.
Корреспондент «ФедералПресс» и активист ОНФ переглянулись и пожали плечами. «Вот что значит – жить не по совести. Всюду мерещится преследование», – заметил Вадим Нуждин.
Проанализировав беседу, корреспондент «ФедералПресс» и активист ОНФ пришли к выводу, что упорно отказывавшаяся представляться незнакомка, которая употребляла слова «мой дом» и «моя недвижимость», действительно была хозяйкой участка Еленой Игрушкиной. Нежелание неприветливой хозяйки беседовать с нежданными гостями не мешало ей в дальнейшем наблюдать за их передвижениями по окрестностям из-за угла клуба-почты.
Ничего не вижу, ничего не слышу
На перекрестке в центре села корреспонденту «ФедералПресс» и активисту ОНФ встретить никого не удалось. Часть строящегося дома Игрушкиных просматривается из окон стоящего у дороги магазина, в который и было решено зайти. Однако единственный продавец сельского магазина отказалась назвать даже собственное имя. Зато задала множество вопросов: представитель какого СМИ с ней беседует, когда выйдет материал, откуда журналисту стало известно об особняке, и прочее.
– Я ни разу не видела, что бы на участке работали посторонние люди. Его хозяин нанимает строителей, и они неместные. Местных я бы знала, – заверила она в середине разговора. А к концу разговора сказала, что «не видела ничего». Мол, отсюда не разглядеть.
– Мне кажется, это напрасное обвинение, – добавила она.
– И вас не смущает, что напротив особняка главы почты стоит «убитое» почтовое отделение?
– А где у нас в стране что-то делают?
– Думаете, руководителю почты не зазорно жить напротив такого здания?
– Сегодня в России уже ничего не зазорно, – махнула рукой продавец.
По склону со стороны дома Игрушкиных двигался человек с палочкой. Хромой незнакомец подходил под описание сторожа, о котором упоминал Владимир. К тому же, он остановился у калитки того самого синего дома с зеленой крышей. Собеседник назвался Олегом. Сказал, что с соседями из строящего дома лишь иногда здоровается и ничего о них не знает. Как не знает и о тех, кто продал им землю.
– Это было до меня. Я сам здесь полгода, – уточнил Олег.
– Нам сообщили, что в синем доме, куда вы сейчас захотите, живут люди, которые имеют прямое отношение к продаже и охране той территории.
– В нем я живу, – отрезал Олег.
– Один?
– Угу.
Расспросили его про сотрудников почты, которые якобы участвовали в строительстве особняка. Человек с палочкой «ничего такого не видел». А УАЗик, что сюда периодически наведывался, по его словам, приезжал не к усадьбе, а в почтовое отделение.
Уходим красиво
Уже десять минут спустя выяснилось, что доверять словам Олега не стоит. Местная жительница по имени Лидия, чье хозяйство находится неподалеку, подтвердила: Игрушкины приобрели землю в Малой Царевщине у соседки, которая действительно живет сейчас в том синем доме с зеленой крышей. Бывшую собственницу, по словам Лидии, зовут Нина Яковлева. Она уступила часть своего участка, что перешел к ней по наследству и ранее использовался под огород – слишком высокая кадастровая стоимость била по карману. Продала миллиона за два, недорого для этих мест. Вскоре на территории началась стройка. Сама Яковлева по сей день соседствует с Игрушкиными, а Олег, ее сын с инвалидностью, ежедневно охраняет их территорию.
– А говорит, что здоровается с хозяевами, да и только.
– Естественно, он не скажет, – ответила Лидия в полголоса.
Возникла необходимость еще раз пообщаться с Олегом. Он как раз успел прогуляться до особняка Игрушкиных, о чем-то обмолвиться с неприветливой дамой и вернуться к своей калитке.
– Олег, вы ничего не хотите уточнить?
– Нет, не хочу.
– Вы сказали, что живете один.
– Я с мамой живу, – вспомнил он.
– Ваша мама продала часть своего участка Игрушкиной?
– Они поделили участок с теткой… – пробурчал инвалид и оказался по ту сторону забора. Кого он назвал «теткой», осталось непонятным.
– Можно поговорить с вашей мамой?
– Не надо ее беспокоить, – сказал Олег.
Однако на хозяйку строящегося дома это, по всей видимости, не распространялось – она прошла к соседям из синего дома с зеленой крышей с другой стороны и таким же образом огородами ушла оттуда вместе с пожилой женщиной, с которой хотели пообщаться корреспондент «ФедералПресс» и активист ОНФ…
РИА «ФедералПресс» готовит продолжение и будет следить за ситуацией.