Для тюменских пасечников наступила пора собирать сладкий урожай. Несмотря на тот факт, что регион этот не самый благоприятный для пчеловодства, количество желающих заняться этим видом бизнеса стабильно растет. Чего не скажешь о производстве меда. Почему тюменские пчеловоды не стремятся участвовать в популярных ярмарках, какую поддержку ждут от государства и чем похожи на оленеводов, – в материале «ФедералПресс»
Секретная отрасль
Начинается горячая пора у пчеловодов региона в этом году позже, чем обычно из-за затяжной весны и холодного первого месяца лета. Цветение основных медоносов запоздало на пару недель. Однако это не мешает представителям «сладкого бизнеса» надеяться на урожай в этом сезоне. Ключевое слово – «надеяться». Причина банальна – погода.
Пчеловодство как никакая другая отрасль животноводства зависит от климата и погодных условий. Холодные и длинные зимы, ветреная и влажная весна и, особенно, непредсказуемое лето – все это не лучшие союзники для пасечника и его подопечных. Свидетельством тому, что медосбор напрямую связан с климатом и погодой может послужить статистика. В 2013 году, когда средняя температура на территории почти всего юга Тюменской области летом не превышала 15 градусов, одна пчелосемья тогда давала не более 7 килограммов меда. В то время, как минимумом считается 10-15 килограммов, а в лучшие годы эта цифра достигает 40-50 килограммов. Если в 2013 году тюменские пасеки дали 323 тонны меда, то в 2014 «сладкий урожай» составил уже 440 тонн, а в 2017 году медосбор сократился 423 тонн. Надо понимать, что эти цифры весьма условны, поскольку в настоящее время достоверной статистики по пчеловодству в регионе нет. Об этом открыто заявляют сами пчеловоды.
Известно, что порядка 98 % пчелосемей «проживают» в личных подсобных хозяйствах и только 2 % содержатся в крестьянско-фермерских хозяйствах и на сельхозпредприятиях. Пасек, в которых насчитывается более ста пчелосемей в регионе всего около двух десятков.
Совершенно иная картина была в советском прошлом: практически при каждом колхозе и совхозе были свои пасеки. Держали пчел главным образом для опыления и повышения урожайности сельскохозяйственных культур. Сейчас все наоборот: ульи, например, на дачном участке совсем не редкость. Главное – соседям не мешать. Впрочем, как правило, своих тружениц такие любители прячут за высоким забором и лишний раз не показывают, и уж тем более не рассказывают. Боятся, в том числе, и сглазить. Ведь и оленеводы никогда не знают (или не говорят) количество рогатых в своем стаде. Плохая примета.
По некоторым оценкам, в области насчитывается около 30 тысяч пчелосемей на пасеках пчеловодов-любителей. Считается, что именно за счет увеличения «черно-желтого поголовья» удается поддерживать и иногда подтягивать относительно ровные цифры по производству меда. То есть, региональное пчеловодство встало на экстенсивный путь развития. Что, естественно устраивает не всех.
«У нас зона рискованного пчеловодства, мы хорошего медосбора не видели уже много лет», - сетует председатель союза пчеловодов Тюменской области Олег Модин.
«Не все взятки гладки»
«Вообще, пчеловод – это волк-одиночка – говорит представитель этой отрасли хозяйствования Иван Степанов, - это как раз тот случай, когда один в поле воин. Особенно, если на этом поле растут медоносные культуры».
На практике опытного повелителя пчел были самые разные случай. Однажды он поставил свои ульи в нескольких километрах от большого количества пчелосемей, и те в считанные дни расправились с его медоносными труженицами. Среднерусская пчела – более всего распространена в нашем регионе, она еще и одна из самых агрессивных представительниц своего вида. Кроме того, не только пчелы-бандитки, которые разворовывают чужие дома, орудуют на летних полях и лугах. Часто в этой роли выступают люди. Они вычисляют место стоянки и воруют мед прямо вместе с сотами.
Еще одна проблема для пасечника – отсутствие собственной медоносной базы: она, как правило, еще и одновременно кормовая база для скота. «Хозяйства часто достаточно быстро убирают рапсовые поля. А это значит, пчелы остаются без работы. От чего гибнут. Чтобы этого не происходило, с хозяйствами приходится договариваться. То есть, получается, это вопрос личной договоренности между пчеловодом и аграрием, чтобы последние не торопились с покосом», - сетует владелец небольшой кочевой пасеки Игорь Матвейчук.
Кроме того, в самый разгар взяток (сбора меда) пчел может подстерегать другая опасность – обработанные химикатами поля. По закону аграрии должны оповещать через СМИ и другими доступными способами о периоде обработке полей пестицидами. Но, как правило, они ограничиваются формальностями: вешают объявления на сельские магазины, где срок работ по опрыскиванию рапса и других культур весьма расплывчатый.
«Были разговоры о схеме обработки, чтобы она была общедоступна, любой мог найти в интернете и посмотреть: вот эти поля будут обрабатываться. Но пока все на стадии разработки» - добавляет председатель тюменского союза пчеловодов. «На Алтае, к примеру, есть схема кочевок. Пчеловод там может быть спокоен. Не получится так, что на поле гречихи в 100 га приехали 1000 пчелосемей. Но у них есть и свои проблемы, конечно. У них не хватает площадей, а у нас – пчел».
Пчеловод пчеловоду хоть и конкурент, но кооперация в этом деле возможна. Например, некоторые на период кочевок как раз и помогают друг другу: дежурят по ночам, чтобы никто не покусился на их лакомый бизнес. Ну, а в остальном, в большинстве своем – каждый сам за себя. И тут бы необходима государственная поддержка, но почему-то уже долгие годы считается, что пчеловод прокормит себя сам.
Государством предпринимаются попытки регулирования пчеловодства. Сейчас это особенно касается борьбы с фальсификатом. Пчеловодство вошло в перечень видов продукции, подлежащей электронной ветеринарной сертификации. Предприниматель должен зарегистрировать свою пасеку в государственной информационной системе «Меркурий». Однако становиться подотчетным государству пчеловоды-любители не спешат. Ведь на то они и любители, чтобы реализовывать свою продукцию не на выставках-ярмарках, а среди друзей, коллег и знакомых. Бывает и такое, что пасечники сами сдают свой урожай так называемым «медовым гастролерам»: условной семье Петровых, которые ездят по всей стране и торгуют в местных ДК на импровизированных выставках-ярмарках меда.
«Так удобнее всем. Нам не надо тратить средства на получение нужных разрешительных документов, оформлять ИП, платить налоги. А им, в свою очередь, чем меньше конкурентов, тем свободнее на рынке. Ведь часто люди доверяют местному производителю, а не заезжему гастролеру», - рассказал пчеловод-любитель, пожелавший остаться неназванным.
Сколько стоит сот построить?
Региональный закон «О пчеловодстве» был принят пять лет назад. Эксперт, непосредственно участвовавший в его разработке, консультант думского комитета Олег Збанацкий говорит: «Принятие областного закона «О пчеловодстве» со стороны областной думы было «искусством возможного». Так как, с одной стороны, его принятие не поддерживал тогдашний губернатор, а с другой – многие важные вопросы, которые требовали и требуют специального правового регулирования (о праве на рой, об ограничениях прав пчеловодов, о существенных условиях договора на опыление, о порядке размещения кочевых пасек, об отнесении пчел к объектам повышенной опасности, о принципах государственной ветеринарной политики в пчеловодстве о специальных мерах регулирования оборота пчелиных семей, о выполнении племенного плана и т.д.) находятся в сфере исключительного ведения Российской Федерации. Но областной закон закрепил главный принцип – пчеловодство является отраслью животноводства, потому пчеловоды имеют такие же права на получение господдержки, как и другие животноводы. Однако дьявол, как это бывает, кроется в деталях, а точнее в подзаконных актах, – субсидии. Их-то на главную статью расходов: ульи, медогонки, спецавтоприцепы для перевозки ульев и другое оборудование не предусмотрено. В отличие от других отраслей животноводства.
«Затраты у нас не так велики, как, например, при строительстве свинокомплекса и т.д. Нам не требуются корма, посевные площади. У нас затраты идут на ульи, на оборудование по откачке меда. Нужна поддержка в области ветеринарии и реализации продукции», - добавляет Олег Модин, председатель союза пчеловодов Тюменской области.
Игра стоит свеч?
Рентабельно ли сегодня заниматься пчеловодством? Скорее, нет. Да, при условии, что необходимый «набор пасечника» достался ему по наследству от совхозного или колхозного прошлого. Считается, что в случае с пчеловодством в Тюменской области игра стоит свеч, если только речь идет о крупных пчелохозяйствах с замкнутым циклом производства. Чего в регионе нет. Что говорит о том, если начинать сладкий бизнес с нуля. Около десяти тысяч рублей стоит улей со всем необходимым оборудованием, еще десять – пчелиная семья. К расходам еще стоит отнести затраты на амортизацию оборудования, перевозку ульев. К тому же, по словам самих пасечников, иногда платить приходится и за медоносную базу.
В среднем, с одной пчелосемьи можно получить 15 килограммов мёда. Оптовая закупочная цена 1 килограмма колеблется от двухсот рублей плюс-минус 50 рублей. Это в случае, если полученную продукцию пчеловод сдает, что в Тюменской области не самое распространенное явление. Рыночная цена килограмма лакомства, в среднем – четыреста рублей.
«С одной стороны – это высокая наценка. Но часто люди не понимают, что затраты на реализацию – это самые большие затраты в пчеловодстве. Это и документация на мед, это и наемные работники – их труд тоже надо оплачивать», - поясняет Олег Модин.
То есть, при таком раскладе большинство предпринимателей-пчеловодов попросту уходят в ноль. Как мы помним, число пасек, где разводят более ста пчелосемей, в Тюменской области не превышает двух десятков. Поэтому среди тюменских пчеловодов практически нет тех, для кого этот заработок является основным. Пчеловодство – это хобби, образ жизни и, если хотите, даже собственная философия.
Фото: ru.wikipedia.org