Очередной санкционный виток, продвигаемый сенатом США против России, имеет принципиальные отличия от предыдущих. Если ранее санкции камуфлировались под политическое давление на руководство России и демонстрировали единство в этом вопросе всех западных стран, то теперь наружу неприглядно вылезли чисто американские экономические интересы. Планируемый удар по российско-европейским нефтегазовым проектам преследует недвусмысленную цель пристроить в Евросоюз свой сланцевый газ, который куда дороже российского и вдобавок требует строительства терминалов и прочей инфраструктуры для сжиженного природного газа (СПГ). Переход ЕС на американский СПГ в силу его дороговизны повлечет рост себестоимости производства во многих отраслях и, соответственно, уменьшение конкурентоспособности европейской экономики. И все это планируется обделать под шумок санкций против России. Ситуацию для «ФедералПресс» прокомментировал инвестиционный аналитик Global FX Сергей Коробков:
«По оценкам экспертов ООН Россия потеряла за три года действия санкционного режима $50-52 миллиарда из-за введенных ограничений. Возможно, что и так, но это гипотетические оценки. Куда большие потери понес российский бюджет от падения более чем на 50 % нефтяных цен. Вот это уже реальные потери. Попробуем их оценить. В I квартале 2017 года экспорт товарной группы «Нефть и нефтепродукты» вырос на 65 % по сравнению с аналогичным периодом 2016 года и составил $42,179 млрд. Доходы России от экспорта природного газа в I квартале 2017 года выросли на 12,5 % по сравнению с I кварталом 2016 года и составили $9,585 млрд. Таким образом, Россия от нефтегазового экспорта получила в I квартале 2017 года $51,764 млрд. Доходы РФ в I квартале 2014 года, то есть до введения санкций, превышали $90 млрд. Получается, что даже в лучшем за последние несколько лет квартале Россия недосчиталась порядка $40. Умножаем на 12 кварталов и получаем размер недополученных доходов в полтриллиона долларов.
Что касается продекларированных санкций, то ущерб от них выражается в основном в снижении объема западных инвестиций, как институциональных, так и частных. Запрет на прямое кредитование финансовых учреждений с лихвой компенсируется кэрритрейдом (carry trade), когда зарубежный капитал приобретает государственные и корпоративные облигации российского государства и частных компаний. Я так полагаю, что сумма потерь, озвученная специалистами ООН, оценивает суммы не пришедших в страну инвестиций и замороженных контрактов. По сравнению с потерями от падения нефтегазовых доходов это сущие крохи.
Новые санкции могут оказаться куда болезненнее. Если они будут одобрены Палатой Представителей США и подписаны президентом Дональдом Трампом, то станет невозможным строительство новых газопроводов из России в страны Западной Европы. Соответственно, в отсутствие зарубежного финансирования может быть заморожено строительство «Северного Потока 2» и «Южного Потока». Кроме того, накладываются ограничения на внешнеторговую деятельность ключевых отраслей российской промышленности: энергетической, горнодобывающей, металлургической, а также предприятий морского и железнодорожного транспорта. Российским компаниям, даже частным, будет затруднительно поставлять свою продукцию за рубеж и закупать новое оборудование. Фактически это ставит барьер в деловых отношениях российского бизнеса с западными партнерами. В итоге еще больше упадут доходы от экспорта и бюджетные поступления. В этом случае выход российской экономики из рецессии и спада будет маловероятным, а изоляция российского бизнеса только усилится».