Бывший ведущий эксперт «Инфометра» – публичного инструмента оценки сайтов всех органов власти, главный редактор одного из самых востребованных политико-экспертных ресурсов Михаил Карягин рассказал «ФедералПресс» о том, когда политики начнут использовать big data, почему работать на «иностранного агента» не всегда страшно, что не так с управляемостью Волгоградской областью и, наконец, о реальном рейтинге Владимира Путина.
– Михаил, вы уезжали из Волгограда студентом и сравнительно недавно. Откуда так быстро пришла всероссийская известность?
– В 2013 году я закончил ВолГУ (госуниверситет) факультет политологии. Участвовал в олимпиаде по политологии Высшей школы экономики, занял там призовое место и без экзаменов поступил в магистратуру, уехал в Санкт-Петербург.
– Так вы все-таки политолог? А ваши выступления создают впечатление, что почти математик.
– Мне всегда была интересна информатизация, информационные технологии и как они реализуются в политике. Когда приехал в Питер, то надо было искать работу, подвернулась вакансия НКО «Фонд свободной информации». Впоследствии они были признаны иностранным агентом и в таком статусе работать не захотели, закрылись принципиально.
– Об агентах поговорим чуть позже, чем фонд и вы в нем занимались?
– Анализом информационной открытости органов власти. Причем по всем направлениям и уровням – федеральный, муниципальный, законодательный, судебный. Как известно, в 2008 году приняли требования к сайтам, потом они дополнялись, так мы проводили этот анализ и публиковали ежегодные рейтинги. Фонд разработал собственную систему анализа, которую мы назвали «Инфометр». Грубо говоря, это сайт, на котором мы разбиваем требования к госсайтам на параметры и критерии. Их число зависит от цикла и постепенно растет – сначала у федеральных органов было около 100 параметров, а сейчас к федеральным уже порядка 240 требований, к региональным около 190, к муниципальным чуть меньше, но именно они чаще всего страдают от проверок, их, например, почему-то чаще проверяет и штрафует прокуратура.
– Наверное, много забавных моментов попадалось?
– Особенно на первых порах. Так, одна национальная республика просто скопировала большой массив вместе с данными у Москвы, там с сотнями миллиардов рублей. Мы им звоним, говорим: «Что это у вас такое?», нам в ответ: «Мы просто взяли модель, сейчас будем менять». Был нормативно-правовой акт районной думы, открываешь, а там внутри документа написано: текст, текст, текст, еще текст. Но и это не предел. На сайте одного районного суда вообще на главной висела порно-картинка. Не знаю, может, администратора уволили, и он так пошутил на прощание. Как еще объяснить я просто не знаю.
У нас все данные были открытые. Можно посмотреть историю оценок – как и что менялось. А представители органов власти постепенно поняли, что лучше сотрудничать, они регистрировались в системе, мы с ними работали. После оценки мы присылали им свод и рекомендации, причем был месяц, чтобы исправить. Многие стали делать и улучшать сразу же. Самые успешные кейсы выходили с заксобраниями регионов. Из 85 регионов более 60 зарегистрировались в системе, включая, например, Чеченскую республику. Навскидку приходит пример думы Ростовской области – с ужасного уровня, практически с колен, как говорится, за достаточно короткий срок пришли к почти идеальному – с точки зрения открытости данных – ресурсу.
– Возвращаясь к вашей НКО, которое «иностранный агент». Действительно делали что-то антироссийское?
– Нет, конечно. Работали на американские гранты, да. Но ведь не вели никакой политической деятельности, а вели борьбу за открытость по стандартам, которое сами же органы нашей российской власти себе и придумали. Как я уже говорил, многим регулярно доставалось за нарушения от прокуратуры, а мы давали им инструмент все исправить.
– Но кто-то же мог использовать эти сведения с какими-то клеветническими целями?
– Все, что выдавал «Инфометр» – это открытая информация, грубо говоря, она доступна каждому, причем мы давали время и советы, как исправить. Истории о том, что мы готовим исследования, которые отправляем в Госдеп США, и они потом это использовали против нашей Родины, – это бред. Никак они не могли их использовать. За три года меня ни разу не попросили переписать отчет, переделать выводы, что-то подтасовать. Ни одного такого случая не было. Но в статусе иностранных агентов решили не работать, и «Инфометр» стал частной компанией, российской.
– Без грантов?
– Совершенно. У Фонда свободы информации было еще одно направление – правозащитное, оно выделилось в отдельную структуру. «Инфометр» стал частной организацией, которая занялась тем же, что и прежде, но уже в формате платного консультирования.
Когда мы проводим исследование, к нам часто поступают запросы: ребята, мы не хотим ждать следующего января, мы хотим, чтобы вы сейчас научили, что поправить. Пока мы работаем только с органами власти, хотя есть идея по госкорпорациям. После того, как американских грантов не стало, мы озаботились медийным продвижением, появился интерес, чтобы о структуре узнали.
– Тут-то вы и стали писать?
– Именно. Работало и работает до сих пор, кстати, и сарафанное радио, поскольку чиновники общаются между собой. Но мы стали делать обзоры для СМИ, пресс-релизы для региональных СМИ. Я стал писать и как обозреватель. Появились публикации, например, в «Форбсе», «Репаблике».
– А как стали главредом «Актуальных комментариев»?
– Предложили. Это новый вызов, новая задача. У нас преимущественно федеральная повестка и основной смысл – показать весь спектр мнений, но мнений интересных. То есть, мы предлагаем мнения из разных лагерей – и либералов, и «охранителей». В целом, обращаясь к тому или иному эксперту уже примерно уже знаешь, что он скажет, но ждешь интересных месседжей, деталей. Раньше у портала была своя специфика, в частности, очень много информации было по российско-украинским отношениям. Сейчас пытаемся переориентировать, я хочу сделать ресурс более интересным для молодых людей. Стараемся улавливать тренды.
– Например, пресловутые большие данными в политике? Зачем они вообще нужны?
– Смотрите. Не секрет, что в избиркомах есть возможность иногда что-то переписывать. Так вот, на основе больших данных можно выявить аномалии по участках, например, что уже было после выборов в Госдуму прошлого года. Наша организация анализом больших данных никогда не занималась. Даже наш проект «Золото партий» это не совсем big data, ведь под этим термином правильно понимать такие массивы, которые не загонишь в таблицу Excel. Тут нужны программные комплексы, скрипты. У нас их разрабатывают, они есть и уже работают, но пока только в бизнесе, а не в политике. Например, банки активно пользуются. Они анализируют и данные из соцсетей. Так, кредит дают не только по справке о зарплате, а по анализу соцсетей, где видно, где вы отдыхаете, какое вино пьете и так далее. Там можно выудить огромное количество информации, и она будет очень точной. По массивам больших данных из соцсетей уже сейчас выделяют лидеров мнений для определенных аудиторий – для рекламы отдельных товаров и услуг.
– К этому придут и политтехнологи?
– Несомненно. Они уже говорят, но пока в их исполнении большие данные – это как подростковый секс – все о нем говорят, но никто не занимается. Но уже скоро без этого будет никуда.
Уже в следующем году на выборах президента будут голосовать люди, у которых страница в соцсети появилась раньше, чем они начали бриться. Они о себе рассказали уже все. Надо просто пользоваться. Было такое исследование: в каком вузе больше геев. Они проанализировали массив «ВКонтакте» с указанием кто где учится и выгрузили контент по лайкам – кто ставил в соответствующих сообществах.
К тому же придут и политики. Есть рейтинг Путина, который делает ВЦИОМ, которому никто не верит. Одно дело, когда вас прямо спросили, а другое дело, когда анализируешь соцсети респондента. Да еще и не его собственную страницу, а где он ставит лайки и комментирует. Я не знаю, каким будет рейтинг в таком исследовании, но точно не тождественным.
– Что можете сказать о состоянии родного города?
– Волгоград я регулярно посещаю. Отношение у меня пессимистическое, причем ко всему. К экономике, социальной жизни, перспективам молодежи. Большинство хотят уехать. Каждый второй молодой человек говорит: «Волгоград – это дно».
– Почему так?
– Это объективно, ведь Волгоград во всех антирейтингах в лидирующей группе. Главная проблема в том, что нет политического субъекта, который возьмет на себя ответственность. По сути, нет элиты. Одни объекты, которые могут лишь кивать головой, если их оставили в обойме, или рассказывать, что при них-то было лучше, если их отодвинули. Никто не проявляет инициативы, ничего не решает.
Насколько я знаю, и наш уважаемый губернатор (Андрей Бочаров – «ФедералПресс») несколько раз просился в отставку, но его не отпустили. Представьте свое отношение к работе, если вы хотите уйти, а вас не отпускают. Получится только отбывать номер.
Элита сразу не появится, ее нужно выращивать долго, создать условия. Это сложный многогранный процесс, который, к тому же, возможно, еще и не начался. Так что перспективы не радуют.