В самом начале беседы Константин Захаров предупредил, что располагает всего получасом свободного времени. Впереди предстоял непростой день со встречами, заседаниями, переговорами. В итоге лимит беседы был трижды превышен, поскольку круг интересов и ответственности этого человека сложно уложить в привычные рамки: депутат, бизнесмен, председатель челябинского регионального отделения «Деловой России», многодетный отец. На журналистов «ФедералПресс» Константин Захаров произвел впечатление опытного аппаратного игрока, который в ходе беседы умело балансировал от политкорректных ответов до временами эмоциональных и даже резких оценок.
«Действия власти не вызывают восторга у бизнес-сообщества…»
– Константин Юрьевич, в законодательном собрании вы курируете комитет по экономической политике и предпринимательству и в некотором смысле отвечаете за экономику региона в целом. Как, по вашим наблюдениям, жить стало лучше?
– Если сравнивать последние годы, то, я считаю, что 2017-ый является переломным в лучшую сторону благодаря той достаточно жесткой позиции, которой придерживается губернатор Борис Александрович Дубровский в части сокращения дефицита бюджета, который образовался к моменту его прихода во власть.
Первый квартал 2017 года мы заканчиваем лучше, чем аналогичный период прошлого года по доходам бюджета, и второе полугодие должно быть таким же. Те решения и действия, которые проводила власть в последние три года, не очень популярны, поскольку связаны с жёсткостью в собираемости налогов и других сборов, что не вызывает восторга у бизнес-сообщества, и тем не менее правила игры должны быть общими для всех, условия работы понятны и прогнозируемы. Сегодня это есть.
– А как вы оцениваете инвестиционную привлекательность региона?
– Специальные проекты для привлечения инвесторов существуют, и на законодательном уровне мы принимали большой пакет законов, в числе которых законы о налоговых льготах, о налогах на прибыль и имущество предприятий, о нулевой ставке для впервые зарегистрированных, закон, расширяющий перечень видов деятельности в рамках патентной системы, специальные инвестиционные контракты (СПИКи) и другие. Мы видим, что количество предпринимателей, которые пользуются нашими законами и льготами, растет, хотя и не такими большими темпами, как хотелось бы.
Самое главное, чего мы сейчас хотим – роста базы спроса, который мог бы удовлетворять наш бизнес. Если нет спроса, то все остальное бессмысленно. Спрос на внешнем рынке создает хорошие предпосылки для развития предприятий крупного бизнеса, которые работают на экспорт за пределы региона и национальной территории. У нас это Магнитогорский и Челябинский металлургические комбинаты, то есть предприятия черной и цветной металлургии, плюс машиностроение. Среди них есть и новые компании, такие, как «Конар», который развивается на промышленной площадке завода Серго Орджоникидзе.
Словом, динамика позитивных изменений есть. Она, может быть, не так заметна, чтобы вечером лег спать, а утром проснулся, и жизнь изменилась, но в ретроспективе это видно.
– Как вы оцениваете шансы Челябинской области на проведение саммитов ШОС и БРИКС?
– У нас есть два ближайших конкурента – это Екатеринбург и Уфа. В Уфе уже проходили подобного рода события. Я считаю, что шансы Челябинска очень велики. Уверен, что и у федеральной власти нет желания замыкаться все время на одних и тех же территориях, поскольку надо добиваться равномерности развития регионов.
Я считаю, что Челябинск недооценен, недоинвестирован, и проведение саммитов – это хорошая возможность получить развитие.
– Ближайший конкурент Челябинска за право проведения крупных форумов - Екатеринбург.
– Конкуренция этих двух мегаполисов между собой непродуктивна в принципе и происходит из-за искусственного административного деления территорий, которые естественным образом притягиваются друг к другу. Мы должны не конкурировать за инвестиционные ресурсы, а выступать как партнеры. А вообще, в среднесрочной перспективе конурбационное объединение Челябинска и Екатеринбурга станет долгосрочным трендом. Думаю, через несколько десятков лет эти города сомкнутся в один мегаполис, мы в шутку называем его ЧеляБург. Бизнес уже сегодня использует эту территорию как третью по величине агломерацию в России с численностью населения более 7 миллионов человек после Московской и Санкт-Петербургской. А это не только спрос на продукцию и услуги, но и высокий уровень образования, трудовых ресурсов, сочетание уникальных характеристик, свойственных только этому экономическому району. И это наше общее преимущество. К примеру, Екатеринбург боролся за проведение «Иннопрома», который в Казахстан ушел, а если бы это была совместная заявка Екатеринбурга и Челябинска, шансы были бы намного выше.
«Государство должно вкладывать деньги с горизонтом инвестирования в 50 лет…»
– В этой связи как вы оцениваете эффективность проекта по строительству ВСМ Челябинск-Екатеринбург? Как это повлияет на экономическое развитие региона?
– Высокоскоростное сообщение дает возможность сократить до минимума время перемещения людей и грузов: можно жить в одном мегаполисе, а работать в другом. Сегодня, к примеру, из района АМЗ в Металлургический на транспорте можно добраться за 40 минут или около часа. ВСМ позволит в пределах часа переехать из центра одного мегаполиса в центр другого.
И объединить два аэроузла в один. Вы можете, живя в Челябинске, приехать в челябинский аэропорт, зарегистрироваться на рейс, сдать багаж, и через 40 минут улететь из Екатеринбурга. Объединение с Челябинском позволит Екатеринбургу развивать свой хаб в Кольцово удвоенными темпами, но это будет к общей выгоде.
– Но будет ли востребована ВСМ? Есть ли расчеты пассажиропотока, которые доказывают экономическую обоснованность дорогостоящего строительства?
– Такие расчеты наверняка существуют. Но я хочу отметить, что развитие – это всегда опережающее инвестирование. ВСМ нельзя рассматривать только как бизнес-проект. Если мы хотим создавать будущее сегодня, то государство в этих инфраструктурных проектах должно опережать события и вкладывать деньги с горизонтом инвестирования в 50 лет. Это бизнесу не интересны вложения со сроком окупаемости более пяти лет. При этом есть такие вещи, которые никогда не окупятся быстро, но способны улучшить жизнь людей. Те, кто применяет бизнес-экономику в обоснование расчетов таких социосистем, как города-миллионники, совершают, на мой взгляд, ошибку.
К примеру, если строится металлургический завод и самым грязным будет выпуск, скажем, кокса, то размещать его нужно не внутри города, а между местом добычи и основным производством, где-то в степи, чтобы не коптить небо города. Бизнес же никогда такими категориями не будет мыслить, ему надо, чтобы все было компактно, с минимальными издержками и быстрой окупаемостью.
– Но с другой стороны, размещение на территории Челябинска ряда вредных и опасных производств, как тот же «Мечел Кокс», было решением именно государства.
– Да, но этот завод строился во время Великой Отечественной войны. Человек стоял не на первом месте, был ресурсом ради победы. Но когда сегодня на первый план выходят вопросы экологии, то вполне разумно думать, о том, как часть вредных производств уносить за черту города. Делать это нужно не одному бизнесу, у которого никаких ресурсов не хватит, а вместе с государством, которое имеет целью создать благоприятную среду для жителей.
– Означает ли это, что сейчас невозможно размещение подобных производств в черте города?
– Думаю, учитывая протест населения против ухудшения экологии, это будет сделать практически невозможно. Да и не нужно. Это приведет к тому, что будет ухудшаться жизнь людей и, как следствие, будут уезжать носители высокой культуры, компетенций, территория будет деградировать.
– Одна из самых острых проблем на сегодня – обманутые дольщики. Вы знаете, как ее решить?
– Думаю, проблема в том, что есть нечистоплотные люди, в том числе, в бизнесе, которые любой ценой хотят «снять сливки». Это называется жульничество, обман, воровство.
Любые средства противоборства, которые создаются в рамках закона, должны быть направлены на две принципиальные вещи: во-первых, это страхование людей от наступления негативных событий. Если человек заплатил деньги за квартиру, он должен ее гарантированно получить. Во всем мире эти гарантии дают страховые компании. И во-вторых, это неотвратимость наказания для жуликов и создание такой законодательной базы в уголовно-правовом поле, чтобы человеку, который думает, что украсть легче, чем заработать, так не казалось. Должно быть понятно, что если ты украл, то долго счастлив не будешь. После этого ты сядешь и все потеряешь.
– Эффективным ли, на ваш взгляд, будет механизм создания компенсационного фонда?
– По-моему, эта идея как минимум спорна. Если формировать этот фонд только за счёт строительных компаний, то это неминуемо приведет к росту себестоимости квадратного метра. С другой стороны, конечная цена жилья для людей ограничена их покупательной способностью, а значит неминуема экономия на качестве строительства. В любом случае, эти структуры должны быть поддержаны государством.
«Это коррупция, очевидно…»
– Выражение «война с шаурмой» уже стало устойчивым. Поступали ли вам жалобы от предпринимателей, чьи торговые объекты попали под снос в связи с намерением городских властей привести в порядок гостевые маршруты?
– В предпринимательской среде к происходящему относятся неоднозначно. Предприниматели говорят: если есть план развития города и в нем предусмотрены киоски с шаурмой, то почему нет? Это должно быть муниципалитетом запланировано. Если появление таких объектов спонтанно происходит, с нарушением закона, без землеотводов и разрешений, со взятками, то это очень плохо. Если одним можно, а другим нельзя – это недопустимо!
Буквально пять лет назад шла грандиозная программа по облагораживанию облика города Челябинска, и тогда все киоски убрали. Предприниматели тогда ругались. И вдруг в последний год-два в отдельных районах начали возникать эти уродливые киоски, а потом везде.
Это коррупция, очевидно. Само по себе такое явление не возникает. Значит, кто-то закрывает на это глаза. Сегодня те, кто ставят такие объекты, понимают, что это беспредел, и что это ненадолго, и поэтому ларьки такие страшные, битые, ржавые и безо всяких удобств. Только представьте: по городу таких объектов сотни, в каждом работает как минимум один продавец, и ему хотя бы пару раз за день надо сходить в туалет. В итоге вокруг этих киосков возникает антисанитария.
И власть знает об этом, но закрывает глаза. Кстати, в этот раз бизнесмены не жаловались так активно, как это было пять лет назад, когда люди работали честно и имели разрешения, землеотводы, договоры аренды и так далее.
«Реформа МСУ на практике вскрывает управленческие ошибки…»
– Реформа местного самоуправления, на ваш взгляд, принесла ожидаемые результаты?
– Сама по себе реформа правильная, но она не доведена до совершенства. Разделив город на районы и приблизив депутатов к населению, сократив округа до 3-5 тысяч человек, когда депутат может знать каждого избирателя буквально в лицо, при этом не дали им средств. Да, они видят проблемы, но решать их не могут, потому что денег нет. Центром распределения по-прежнему остается городская Дума, глава города. А у него видение совсем другое, масштаб иной. Он в первую очередь будет заниматься гостевыми маршрутами и направлять туда деньги, которых бесконечно много не бывает.
Хоть какую-то часть сбора от того же малого бизнеса нужно оставлять районам, чтобы у них была заинтересованность развивать этот бизнес, который будет давать поступления в местный бюджет. И тогда деньги будут возвращаться в инфраструктуру районов, а у депутатов появится источник для исполнения наказов избирателей. Ответственность должна быть подкреплена ресурсами.
То, как сейчас сделано, в бизнесе называют управленческой ошибкой.
– Может быть, нужны какие-то законодательные инициативы, которые помогут исправить эту ситуацию?
– Конечно, они будут. Когда мы двигались в направлении этой реформы, были разные точки зрения, и в итоге пришли к компромиссу. А это значит, половинчатость решений. Теперь нужно либо обратно все возвращать, как было, либо нужно наделять депутатов ресурсами. Лично моя точка зрения – реформу надо развивать дальше. Есть два варианта системы планирования развития территорий: либо жить исходя из фактического наличия ресурсов, либо смоделировать желаемое для людей будущее и подсчитать, сколько нужно ресурсов, сравнить с тем, что есть и подумать, где взять недостающее. Нужно решать задачу развития, а не выживания.
Сегодня мы стагнируем, являясь заложниками недостающих ресурсов, а нужно обозначить задачу, которую должен решить муниципалитет, регион, страна, и ее оформить документально. Эту задачу решают губернатор и его команда в рамках стратегии развития региона до 2030 года.
Думаю, должен быть пересмотр межбюджетных отношений, которые на сегодня сложились в стране. Условно говоря, 50% уходит в федеральный центр, остальное регионам, а оттуда совсем немного муниципалитетам. А ведь все проблемы именно здесь. И этот разрыв между ответственностью и ресурсами является ключевой проблемой развития муниципалитетов. Сейчас этот разрыв компенсируется за счет целевых программ.
С другой стороны, у нас были периоды, когда денег было больше, но объем воровства и хищений был такой, что на развитие муниципалитетов еще меньше денег оставалось.
Фото с сайта Законодательного собрания Челябинской области
– Близятся муниципальные выборы. Где развернется самая острая борьба? Это будет, традиционно, Роза или стоит ждать сюрпризов еще где-то?
– Раньше мы выборам первичного звена такого внимания не уделяли. Но чем ниже уровень выборов, тем сложнее найти желающих участвовать в этих кампаниях. Опять же, это большая ответственность и... мало возможностей. Туда люди идут, что называется, как на плаху голову кладут.
В деревне, где проживает 80 человек, из которых большая часть – пенсионеры, найти человека, который бы занимался муниципальным хозяйством, невозможно. Надо искать человека со стороны. Но чтобы он и поддержку населения получил и проблемы реально решал, за него кто-то должен поручиться.
Поэтому и создаётся кадровый резерв в Челябинской области на уровне губернатора. Если молодой человек хочет строить карьеру и пользоваться поддержкой партии, чтобы идти на выборы в крупном субъекте, он должен сначала добиться конкретных результатов на меньшем уровне управления. В Усть-Катаве были примеры, когда человек, который баллотировался на должность мэра города, в настоящее время работает замом по ЖКХ. И это хороший задел, чтобы на новых выборах ему было предложено пойти при поддержке губернатора и партии на управление, может быть, уже другим городом.
Ситуации в субъектах разные. В некоторых проблема – это засилье криминала. Не буду говорить, где, чтобы никого не обижать и не навешивать ярлыков. С этим как-то свыклись местные жители, но там нужно жестко весь криминал вычищать, иначе все население становится заложником жизни по понятиям, а не по закону. В других территориях не из кого выбирать. Еще есть проблема с низкой конкуренцией. Хорошая конкуренция в Сосновском районе, в частности, в Рощино.
– Вспомним пример Бобровского сельского поселения, где предложенная «Единой Россией» кандидатура была не принята.
– Да. Демократия, она такая...
– Как будете учитывать этот опыт на выборах в Кизильском районе, в Полоцком сельском поселении?
– Если мы проигрываем какие-то выборы, и население выбирает не того кандидата, кого предлагала партия, это значит, что мы неправильно подошли к подбору кандидатуры. Чтобы исключить ошибки, есть процедура праймериз. Если и она не срабатывает, значит либо был включен административный ресурс, когда человека через праймериз просто назначили, либо эта процедура проходила неправильно и на неё пришло мало жителей. Эти ошибки мы учитываем.
Бывают ситуации, когда голосуют не за кандидата, а против, выражая недовольство властью. Это форма отчаяния, и нужно на эту территорию обращать особое внимание и приходить с проектами решения проблем людей как до, так и после выборов.
– Как и получилось с Бобровским?
– Да. Люди посчитали, что хуже не будет.
– Скажите, а видите ли вы своих детей в политике? Ваш сын недавно вернулся из армии.
– На какую стезю встанут мои дети – это их осознанный выбор, я могу лишь помочь, опираясь на свой жизненный опыт. Что касается сына, то я считаю, что любой молодой человек должен обязательно отдать долг Родине, отслужив в армии, получить хорошее мужское воспитание и образование. Я также хочу, чтобы он прошел ту производственную школу, что и я, и эти условия ему будут созданы. Хочется, чтобы к своим 25 годам он обладал тем опытом, который у меня был к 35-и.
Фото с сайта Законодательного собрания Челябинской области
Авторы: Блиновских Сергей, Мицих Елена