Второй в истории пуск с космодрома Восточный завершился потерей 19 спутников, включая аппарат гидрометеорологического обеспечения «Метеор-М». Хотя поначалу все складывалось успешно и этапы полёта ракеты-носителя «Союз» прошли по штатному расписанию, однако затем уже традиционно возник сбой в работе разгонного блока «Фрегат». Пока специалистам непонятна очередная причина «недоброса на орбиту», но вполне очевидно, что «традиционные» аварии предполагают какой-то системный сбой. В Роскосмосе заявили, что возможных причин аварии немного. «Раз сбой возник на этапе работы разгонного блока «Фрегат», то это может быть либо сбой в работе системы управления, либо проблемы с двигательной установкой блока», − пояснили в ведомстве. Отечественный космос в части неудач стал уже притчей во языцех, причем не только космос гражданский, но и военный, если вспомнить неудачи с запуском новейшей ракеты Булава и ряд других инцидентов. Чтобы выяснить истоки проколов нашей нынешней космической «Одиссеи», корреспондент «ФедералПресс» взял интервью у научного обозревателя по теме «Космос» телеканала «Культура» Александра Галкина − человека, который не понаслышке знает ситуацию в отрасли.
Александр Петрович, в чем, на ваш взгляд, массовые неудачи в космосе в последние годы?
− Я абсолютно уверен в том, что главная причина всех сбоев при запусках − это перевод российского космоса на коммерческую основу. Все наши госкорпорации, включая «Роскосмос», заточены, в первую очередь, на получение прибыли. Коммерческий компонент для них − главный. И маржа тем выше, чем больше разница между полученными и затраченными деньгами на изготовление оборудования, на контроль его качества, на проведение запуска и т.д. Мы помним эту известную историю с использованием не того сплава на предприятии в Воронеже, когда якобы кладовщица была на больничном, поэтому сплав применили не тот...
Вы имеете в виду одну из прошлых неудач с «Фрегатом», которую разъяснял вице-премьер Дмитрий Рогозин?
− Да. На самом деле подобное объяснение − это, извините, дурь. Я до телевидения работал в научно-производственной системе нашего космоса, поэтому знаю как обстоят дела изнутри, и знаю как там все проверяется. Поэтому повторю, что главная причина неудач − это экономия на всем: на оборудовании, на материалах, на проверках, а также на кадрах.
Кстати о проверках. А есть сейчас на предприятиях Роскосмоса военная приемка, которую в советское время ассоциировали с пыточных дел мастерами? Я тоже выходец из советской оборонки и знаю, как проверяли качество сварных швов в ракетных шахтах на трубопроводах из нержавейки. В специальное отверстие в верху трубопровода кидали маркированный шарик диаметра чуть меньшего, чем сама труба. Он должен был пройти все соединения сверху донизу и выпасть из отверстия трубы в самом низу шахты. Так что если шарик застревал где-то на сварном шве, то переделывали весь данный отрезок трубопровода.
− На тему приемки не могу сказать. Раньше она была, а как сейчас обстоит с этим дело, не знаю. Если судить по тому, что аварии стали системными, возникает такое ощущение, что ее там просто нет. Возможно, она есть для космоса военного назначения. Раньше на предприятиях был жесткий четырехступенчатый контроль. Начинался он с рабочего места и шел по возрастающей до ОТК и военной приемки. Сейчас осталось всего две ступени. Та же ситуация с числом испытаний. Там где раньше было четыре, теперь проводят два. И это крупная ошибка. Бывает так, что два испытания прошли нормально, а в третьем выскочила проблема, которая в технике называется «боб». Эта неисправность такого характера, которая непредсказуема и непонятна ее причина. И это самая большая неприятность. Когда проявляется какая-то прогнозируемая и объяснимая неисправность, то она легко исправляется, а когда выскакивают «бобы», то здесь все гораздо сложнее. И тогда начинается поиск, который занимает иногда много времени.
Это ваши личные наблюдения? А где вы конкретно работали?
− Я работал в ЦНИИМаш в комплексе прочностных статических испытаний. В частности, я участвовал в испытаниях ракеты Н1, на которой должна была реализовываться советская лунная программа и которая должна была доставить на Луну космонавтов Алексея Леонова и Олега Макарова. А сегодня я честно говоря, почти плачу, наблюдая что происходит с нашей космонавтикой.
Владимир Поповкин (ныне покойный), возглавляя в свое время Роскосмос, после очередной неудачи, когда ракета со спутником пролетела мимо нужной орбиты из-за ошибки в расчетных режимах, заявил: «А что вы хотите от нынешних выпускников даже престижного Физтеха, которые приходят к нам на работу, но при этом интеграл взять не могут?» Как вообще в отрасли обстоят дела с кадрами, в том числе молодыми?
− Мне сложно поверить, что выпускники Физтеха не могут взять интеграл. Главная проблема, думается мне, в другом. Я живу в Королеве и когда еду по улицам на машине, то вижу, что на остановках возле ЦНИИМаша, который является головным научно-исследовательским институтов Роскосмоса, стоят в основном пожилые сотрудники. Молодежи очень мало.
А в чем причина?
− В непрестижности профессии, которая во многом определяется уровнем зарплаты. Приходит молодой выпускник на работу, а ему предлагают зарплату в размере 20 тысяч рублей...
Сейчас курьер и доставщик пиццы получает больше...
− Вот именно. Кто из молодых пойдет на такую зарплату, даже если он светлая голова и грезит космосом? Причина та же самая − коммерциализация российского космоса. Мы видим, как главы госкорпораций получают миллионы, но рядовым сотрудникам предлагают какие-то крохи. Сейчас космос держится только на сотрудниках старшего возраста, у которых сохранился еще какой-то внутренний стержень и мотивация работать на совесть за небольшие деньги. У молодежи этого нет и ей этого не надо.
Можно ли исправить ситуацию с зарплатами для молодых специалистов, чтобы сделать «космические» и вообще научные профессии более престижными?
− Не думаю, что это сейчас возможно. Топ-менеджмент госкорпораций живет прекрасно и не захочет делиться своими сверхдоходами еще с кем-то. Поэтому из отрасли в части кадров выжимают последнее, при этом забывая, что классного специалиста за пару лет не вырастишь, в науке и производстве обязательно нужна преемственность поколений.
Будут ли какие-то оргвыводы по итогам очередного аварийного пуска? Пострадает ли кто-то из высоких начальников?
− Сие ведомо только в Кремле. На мой взгляд, руководитель Роскосмоса Игорь Комаров должен ответить своей должностью. Он не очень-то успешно руководил АвтоВазом, потом его переключили на космос. Многие беды науки и промышленности как раз от такого кадрового подбора «управленцев-универсалов».