ПЯТИГОРСК, 12 июля, РИА ФедералПресс. В июне текущего года руководители Терского казачьего войска публично обратились к президенту России то ли с просьбой, то ли с требованием выдать им сто тысяч гектаров земли и Кизлярский коньячный завод в управление.
ПЯТИГОРСК, 12 июля, РИА ФедералПресс. В июне текущего года руководители Терского казачьего войска публично обратились к президенту России то ли с просьбой, то ли с требованием выдать им сто тысяч гектаров земли и Кизлярский коньячный завод в управление. И хотя с тех пор представители казачества не пытались настаивать, по крайней мере, публично, на этих требованиях, в своем комментарии для «ФедералПресс.Юг» первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин решил проанализировать их неожиданный шаг и его мотивацию:
«Сами казаки в своем обращении ссылаются на то, что казачество в истории России всегда было верной опорой государя и государства. А также на необходимость создания материальной базы для нормальной деятельности войска. По этому поводу сразу же возникает несколько вопросов.
Во-первых, сама история терского казачества куда сложнее, чем хрестоматийное «За Веру, Царя и Отечество». Например, среди членов Временного комитета Государственной думы, настоявшего на отречении Николая II, был терский казак Михаил Александрович Караулов, который позже был избран атаманом Терского казачьего войска. Это вовсе не в укор казакам – Караулов был храбрым офицером, участником двух войн, да еще и талантливым ученым-фольклористом. И погиб он в конце 1917-го, пытаясь противостоять начавшейся смуте. Но это наглядное свидетельство того, что история совсем не столь одномерна, как это иногда представляется в наши дни.
Во-вторых, в царской России казачьи войска действительно владели немалым имуществом, но владение это было жестко ограничено рамками суровой военной дисциплины. В любой момент войско могло получить приказ выступить против неприятеля, и этот приказ каждый казак был обязан безусловно выполнить (вопрос о конституционных правах просто не ставился, да и Конституции в России тогда не было). Сейчас же казаки имеют те же права, что и остальные граждане страны, и готовности в любой момент умереть за страну от них никто не требует.
Кроме того, в конкретных исторических условиях XIX столетия казаки рассматривались правительством как противовес горским народам в условиях Кавказской войны и последовавшего за ней периода. Нетрудно представить себе, к чему могли бы привести любые попытки действовать в подобной логике в наши дни – они стали бы ударом для межнационального согласия в регионе и дали бы экстремистам аргумент для обвинений российских властей в проведении «имперской» политики.
В-третьих, атаманы терского казачества до сих пор ни разу не заявляли о наличии у них сколь-нибудь серьезного бизнес-плана для управления активами, на которые они претендуют. Поэтому приходится считать весьма вероятным привлечение в качестве «сведущих людей» представителей предпринимательского сообщества, привыкших к борьбе за доходные предприятия. Нетрудно представить себе, как на репутации возрождающегося казачьего движения скажутся возможные скандалы, столь нередкие в тех случаях, когда речь идет о хозяйственных вопросах, в том числе связанных с алкогольной отраслью. В этом свете настораживает и аргумент о том, что если казаки не справятся с управлением активами, то президент может изъять их. Легко представить себе, в какое положение ставится глава государства, который в этом случае должен будет «обидеть» представителей казачьего сообщества.
Означает ли это, что государство не должно поддерживать деятельность казачества? Разумеется, нет – все разумные начинания, от охраны общественного порядка до обучения подрастающего поколения в духе патриотизма и уважения к традициям, должны всемерно поддерживаться. В том числе и из бюджета – конечно же, при строгом соблюдении принципов целесообразности и прозрачности расходов. Только вот вопросы вроде контроля над коньячным заводом не имеют к этому никакого отношения».
Елена Свириденко