Президент московского фонда «Центр стратегических разработок» Владимир Княгинин – уроженец Красноярского края – выступит модератором круглого стола «Пространственное развитие. Роль пространственных факторов в 2030 году» в рамках Красноярского экономического форума. В преддверии КЭФ он поделился своими мыслями по теме будущего обсуждения.
Президент московского фонда «Центр стратегических разработок» Владимир Княгинин – уроженец Красноярского края – выступит модератором круглого стола «Пространственное развитие. Роль пространственных факторов в 2030 году» в рамках Красноярского экономического форума. В преддверии КЭФ он поделился своими мыслями по теме будущего обсуждения.
Почему важно именно сейчас получить понимание образа России, какой она будет через 10-15 лет?
‒ Изменились ключевые, рамочные, условия определения стратегии страны. Для нас этими ключевыми условиями является, прежде всего, кризис на сырьевых рынках - наших основных экспортных рынках. Мы встаем перед задачей ускорения стратегического маневра по структурным изменениям в экономике, задачей перехода от сырьевой специализации к более технологичным отраслям и секторам производства.
Вторая сложность, с которой мы сталкиваемся, ‒ это ужесточение бюджетных ограничений. В последние годы бюджет и связанные с ним инвестиции были драйвером экономического роста. Целый блок бизнеса был связан с государством. И оно вкладывало силы и ресурсы в инфраструктуру и технологическое обновление этих секторов. Сейчас, когда мы попадаем в ситуацию жестких бюджетных ограничений, нам нужно определить источники роста, выставить стратегические параметры, которыми мы должны руководствоваться.
Что касается образа России через 10-15 лет, то сегодня уже есть консенсус по двум вещам. Понятно, что сырьевая специализация должна уйти, и гораздо более быстрыми темпами, чем это предусматривалось в «Стратегии – 2020», которая, как программный документ, не была принята. И второе, исключительным источником роста не может быть государство, так как у него просто нет таких ресурсов. Мы вынуждены будем фокусироваться на разных направлениях и искать, мобилизовывать негосударственные источники.
Очевидно, что наша страна недостаточно эффективно использует свое географическое положение. Какие ключевые тезисы по исправлению такого положения дел должны попасть в «Стратегию-2030»?
‒ Теории о том, что иметь маленькую территорию хорошо, что вся сила сосредоточена в небольших суперрегионах, были крайне популярны в начале 2000-х. И все же если мы посмотрим на страны, которые добились существенных экономических успехов и являются лидерами мирового роста, то они не обязательно маленькие. Соединенные Штаты Америки – огромная территория, невероятно богатая природными ресурсами, Китай – также огромная территория, невероятные ресурсы.
В целом, большая территория – это больший доступ к ресурсам. И это не должно рассматриваться в качестве какого-то безусловного минуса: по большому счету, сырье ‒ это ресурс. Другое дело, как мы им распоряжаемся. Основная проблема для нас в том, что мы не можем применить в России методы и схемы работы с территорией, которые были отработаны в других развитых, но очень компактных странах. Американский опыт также ценен, но он немного другой. Если мы возвращаемся к России, то территория, ресурсы ‒ и не обязательно ископаемые, но в том числе водные и природно-климатические ресурсы ‒ это серьезная сила нашего развития.
Сейчас Россия идет по пути концентрации населения в крупных мегаполисах. На ваш взгляд, «Стратегия-2030» должна закрепить этот тренд или бороться с ним?
‒ Управление такими процессами в демократических странах крайне сложно. Мы не можем никому ничего запретить. И если есть экономическая разница в потенциале территорий и у нас есть мобильные, готовые двигаться в сторону экономического потенциала люди, то, скорее всего, они так и будут концентрироваться в этих точках. В конце концов, посмотрите за международный опыт. Токио – самый большой рынок труда в Японии – сопоставим с остальной территорией: сотни тысяч, если не миллионы, добираются в Токио на работу каждый день. Сеул составляет от четверти до трети рынка труда своей Кореи. То есть управлять этим процессом сложно: люди всегда будут селиться пусть в худших условиях, но там, где есть работа.
В целом, мы должны привыкать к тому, что у нас в стране будет хотя бы несколько таких мегарегионов, но основные диспропорции за счет регулирования застройки, за счет развития транспортной инфраструктуры как-то надо снимать.
На что, на Ваш взгляд, нужно делать акценты в пространственном развитии?
‒ Существуют ключевые моменты, на которых стоит сделать акцент. Один из них - зона концентрации: как у нас обустроены территории-лидеры, насколько они масштабны и видимы на глобальной карте, насколько выполняют функцию репрезентации страны и выступают своеобразными ледоколами, за которыми движутся и другие территории. Под лидерами подразумеваются урбанизированные зоны и городские агломерации, городские системы, которые иногда отдалены друг от друга. Второй важный момент – специализация этих опорных, ведущих точек. Очевидно, что мы имеем дифференцированные функции регионов: порт и столица, где, например, столица – это административные и финансовые функции, у портов - логистика, зоны под промышленную сборку, под установку груза и перекомпоновку.
Какие виды инфраструктуры будут иметь наибольшее значение?
‒ Основными по-прежнему останутся транспорт и энергетика. Другое дело, как они будут организованы. В энергетике сегодня идет переустройство энергетической архитектуры. Мы всегда стояли на том, что централизованная эффективность генерации энергоресурса выше, чем децентрализованная. Но вот люфт, связанный с децентрализацией и падением в масштабе, вроде бы научились закрывать сетевики. Сегодня оказывается, что децентрализованная, разбитая на устойчивые кластеры, или соты, сеть обладает более экономичными, эффективными показателями, чем крупные централизованные сети.
Расскажите о ваших ожиданиях от Красноярского экономического форума.
‒ Прежде всего, от дискуссий на КЭФ я жду новых идей. Все сильно меняется, и привычные решения, будучи еще доступными, нам уже не очень нужны. Происходит технологическая революция, которая сильно поменяет экономическую географию. Вопрос, как на это среагирует система расселения и пространственная ориентация Российской Федерации.
Запись интервью: пресс-центр КЭФ