ЕКАТЕРИНБУРГ, 29 июля, ИА УралПолит.Ru. Руководитель «Областного телевидения» Антон Стуликов выложил в своем блоге полную расшифровку заседания по делу экс-главы агентства «Ура.ру» Оксаны Пановой, на котором он был допрошен в качестве потерпевшего.
ЕКАТЕРИНБУРГ, 29 июля, ИА УралПолит.Ru. Руководитель «Областного телевидения» Антон Стуликов выложил в своем блоге полную расшифровку заседания по делу экс-главы агентства «Ура.ру» Оксаны Пановой, на котором он был допрошен в качестве потерпевшего.
Полная запись заседания стала наглядной иллюстрацией очередного конфликта между Пановой и свердловским журналистским сообществом, вызванного привычкой подсудимой передергивать факты и выдергивать чужие цитаты из контекста, тем самым «подгоняя» их под выгодные для себя позиции.
Напомним, в ходе заседания Панова обвинила Стуликова в неуважении к суду, а после заседания победно заявила о «полностью рассыпавшемся» обвинении в вымогательстве. Из расшифровки, публикуемой «УралПолит.Ru», становится очевидно, что эти заявления далеки от истины.
Судья:
[не очень разборчиво – о возобновлении заседания и об отсутствии потерпевших Кремко и Белоносова]
Обвинитель:
Не вижу процессуальных препятствий, полагаю возможным продолжить судебное заседание при данной явке.
Судья:
При данной явке считаете возможным продолжить?
Стуликов:
Да.
Панова:
У нас есть ходатайство
Адвокат Гриднев:
Ваша честь, мы считаем, что при данной явке продолжать процесс нельзя, потому что на самом деле у нас изначально был определен порядок исследования доказательств. Этот порядок определен прокурором. Он состоял в том, что вначале мы допрашиваем потерпевшего, потом исследуем материалы дела, потом допрашиваем свидетелей. Порядок неоднократно меняется, в том числе речь идет о том, что на прошлом судебном заседании мы начали допрашивать свидетелей, хотя вообще на самом деле никто их не планировал допрашивать, и вообще непонятно, кто их вызвал на судебное заседание, откуда они знали про судебное заседание и почему они решили прийти на судебное заседание. По крайней мере, насколько я понимаю, это вообще какая-то инсайдерская информация, которой они располагают. Поэтому, конечно, не совсем понятно, каким образом идет процесс; действительно, получается скомканно и неправильно. Кроме того, я говорил, что у меня, вообще-то, был отпуск и я его отменил на целых две недели, потому что исходил из того, что сегодня будет очень важный день – день, когда наконец-таки придут потерпевшие. Мы знаем, что Кремко в отпуске до 23 числа, и мы наблюдаем картину, когда никто из потерпевших, кроме Стуликова, не пришел. Таким образом, это опять меняет логику всего процесса, сам процесс. Поэтому я считаю, что мы не можем рассматривать данное дело. Нужно решить вопрос или по крайне мере допросить господина Стуликова [пауза в записи], привода к нам, если это понадобится, господина Кремко и господина Белоносова.
Адвокат Удеревская:
Ваша честь, я присоединяюсь к мнению коллеги; я считаю, что в данном судебном заседании, наверное, имеет смысл допросить тех потерпевших, которые явились в это судебное заседание, и в дальнейшем необходимо отложиться для того, чтобы обеспечить принудительный привод остальных потерпевших, которые не явились в это судебное заседание.
Судья:
Я понял. Судом поставлено обсуждение, иначе вопрос сформулирован. Обсуждался вопрос о возможности продолжения рассмотрения при данной явке. Вы скажите, пожалуйста, свое мнение по данному вопросу.
Удеревская:
Я считаю, что начать возможно именно в той части допроса потерпевших, которые явились, в дальнейшем надо разрешать вопрос о том, возможно ли продолжать процесс при отсутствии потерпевших, но мы считаем, что невозможно.
Судья:
Оксана Рашидовна?
Панова:
Ага. У меня есть ходатайство – я могу его зачитать?
Судья:
Сейчас обсуждается вопрос возможности продолжения судебного разбирательства при данной явке. Вы считаете возможным или нет?
Панова:
Я могу сказать свое мнение?
Судья:
У вас оно и выясняется.
Панова:
Хорошо, тогда это мое мнение. Я могу зачитать? Значит, смотрите – у нас это уже не первая неявка на суд. Третьего числа у нас на суд не явились все потерпевшие. Не явившийся на суд потерпевший Стуликов заявил неуважение суду «Новой газете». Статью я прилагаю и сейчас передам суду. В ней приводится прямая речь Стуликова: «Почему вы не пришли на первое заседание?». Ответ потерпевшего Стуликова: «Приходить и терять там, в суде, восемь рабочих часов я посчитал бессмысленным, и я этого делать не намерен». Это дословная цитата из «Новой газеты», это неуважение к суду – как относятся наши потерпевшие к нашему суду. Что в это время делал не явившийся на суд Белоносов, который представил нам документы, что он якобы находится в командировке в городе Перми? Эта информация…
Судья:
Оксана Рашидовна! Я вас остановлю, извините, пожалуйста. Вопрос обсуждается о том, мы можем или нет продолжить судебное разбирательство при данной явке, или вы считаете это невозможным.
Панова:
Я считаю, что это невозможно. Я хочу договорить – можно я договорю?
Судья:
Нет. Суд постановил: в силу части второй статьи 249 УПК РФ явка потерпевших не препятствует продолжению судебного разбирательства. При их неявке суд продолжает судебное разбирательство. Продолжим судебное разбирательство при неявке. Спасибо, присаживайтесь. Ходатайства есть какие-нибудь?
Гриднев:
Да, ваша честь. Несмотря на то, что сейчас стадия предоставления доказательств прокурором, мы это все прекрасно помним и прекрасно понимаем, но однако у нас есть достаточно большое количество обращений в суд с данными, характеризующими Оксану Рашидовну Панову. Нам представляется, что это не будет каким-то большим нарушением, если мы попросим ряд из них приобщить сегодня к материалам дела. Кроме того, их достаточно большое количество, и если мы это будем делать одномоментно, мы просто займем полдня суда, поэтому мы бы хотели, чтобы сегодня, в данном судебном заседании, материаловедом были приобщены обращения в Ленинский районный суд госпожи Улицкой, где она характеризует Панову, обращение Владимира Познера, который также характеризует Панову и высказывает определенное суждение о ее личности, Максимовскую, Марка Захарова, который также обращается в суд с соответствующим заявлением и соответствующими характеризующими данными Панову, и Ирину Прохорову, которая является главным редактором издательского дома «Новое литературное обозрение». Мы бы хотели, чтобы эти документы были приобщены и оглашены.
Судья:
Рассматривается ходатайство защитников по привлечению материалов, характеризующих личность подсудимой. Оглашается требование в суд. Ирина Прохорова, главный редактор издательского дома «Новое литературное обозрение», обращается [далее неразборчиво зачитывается обращение]. Марк Захаров, художественный руководитель театра «ЛенКом» [далее зачитывается обращение]. Познер [продолжает зачитывать обращение]. Так, это Улицкая Людмила Евгеньевна, видимо, обращается [продолжает зачитывать обращение]. Оглашены. Оксана Рашидовна, возражений нет?
Панова:
Нет.
Судья:
У потерпевшего?
Стуликов:
Нет.
Представителя потерпевшего? Государственного обвинителя?
Обвинитель:
Я выскажусь по этому поводу. Конечно, и прекрасно это понимает уважаемая сторона защиты, что, мягко говоря, не совсем своевременно это ходатайство. Для рассмотрения подобного рода ходатайства есть специальная стадия – стадия дополнений. Но, тем не менее, коль скоро уже огласили указанные документы, я не вижу препятствий для их приобщения к материалам уголовного дела в качестве данных, характеризующих личность. Но еще раз подчеркиваю, что для представления, в том числе и характеризующего материала на подсудимого, имеются специальные стадии, и в каком бы эти материалы ни были, я думаю, что все они будут рассмотрены, и для них будут приняты процессуальные решения.
Судья:
Суд постановил с учетом мнения участников процесса ходатайство защитника удовлетворить, приобщить к материалам дела в качестве характеризующих материалов в отношении Пановой оглашенные документы.
Продолжаем судебное следствие. У кого еще есть ходатайства?
Панова:
У меня.
Судья:
Давайте.
Панова:
Угу. То, что я не успела зачитать, я зачитаю сейчас. В производстве Ленинского районного суда города Екатеринбурга находится уголовное дело в отношении меня. 3 июля 2013 года на заседание по настоящему уголовному делу не явились потерпевший Стуликов, представитель потерпевшего, торгового дома ООО «Остров» Белоносов, потерпевший Кремко. Сведений об уважительности причин неявки на судебное заседание Стуликова представлено не было, однако, как следует из текста статьи, размещенной в «Новой газете» 08.07.13 года, где приводится прямая речь Стуликова, последний не явился в суд по следующей причине. Вопрос: «Почему вы не пришли на судебное заседание?». Ответ: «Приходить и терять там, в суде, восемь часов я посчитал бессмысленным». Ну, и так далее.
Сведения о командировке Белоносова в город Пермь не соответствуют действительности. Ни в какую Пермь 3 июля он не уезжал, а документы о командировке он представил нам на прошлом заседании. 3 июля 2013 года, ровно в то время, когда шло судебное разбирательство по моему уголовному делу, Белоносов назначил встречу в городе Екатеринбурге в «Венском кафе» «Атриум Палас отеля», расположенного по адресу: Екатеринбург, ул. Куйбышева, 44, – со специалистами по взлому сайтов, а проще – с хакерами. Факт нахождения Белоносова в указанном месте подтверждается записями с камер видеонаблюдения службы безопасности отеля. За 20 000 рублей в день Белоносов хотел организовать DDoS-атаку на сайт znak.com, шеф-редактором которого я являюсь. Заказчиком атаки сам Белоносов назвал замглавы администрации губернатора Свердловской области Алексея Багарякова. В связи с изложенными фактами подготовлено заявление о возбуждении уголовного дела по статье 144 УК РФ «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов».
Нахождение в отпуске Кремко (где он сегодня, совершенно не понятно) также не является обоснованным поводом для неявки потерпевшего в суд.
Согласно статье 249 УК РФ, судебное разбирательство происходит при участии потерпевшего. Согласно статье 42 УПК РФ, потерпевший не вправе уклоняться от явки по вызову дознавателя или следователя в суд. При неявке потерпевшего по вызову без уважительной причины он может быть подвергнут приводу. Изложенные выше обстоятельства неуважительности причин неявки потерпевших свидетельствуют о нежелании указанными лицами поддерживать обвинения по отношению ко мне, а также свидетельствуют о неуважении к суду.
На основании изложенного, учитывая то обстоятельство, что мне были предъявлены обвинения в совершении в том числе и особо тяжких преступлений, за которые предусмотрено до 15 лет лишения свободы, отсутствие потерпевших в ходе судебного заседания препятствует надлежащему осуществлению мной защиты по настоящему уголовному делу. Прошу суд признать обязательной явку потерпевших представителей потерпевших на всех – я подчеркиваю: на всех судебных заседаниях по настоящему уголовному делу, а также подвергнуть принудительному приводу лиц, не явившихся на судебные заседания без уважительной причины. Все, у меня все.
Судья:
А в прошлом судебном заседании, скажите для суда, были Белоносов и Стуликов?
Панова:
Да, были.
Судья:
Скажите,пожалуйста: а ходатайство об отложении судебного заседания воспрепятствовало ходатайству об их допросе на прошлых судебных заседаниях? Почему-то по инициативе стороны, в том числе защиты, было отложено первое заседание.
Панова:
Какое судебное заседание было отложено?
Судья:
В прошлый раз, скажите, пожалуйста, были Белоносов и Стуликов? Препятствовало обсудить вопрос их, каким-то образом перейти к допросу?
Панова:
Это ко мне вопрос, не к вам? Не я же определяю порядок.
Судья:
Суть-то вашего ходатайства к чему сводится?
Панова:
К тому, чтобы все потерпевшие присутствовали на всех заседаниях. Я подчеркиваю, что они отсутствовали по неуважительным причинам. Чем они занимаются в то время, когда не ходят к нам сюда. И по этому поводу было в том числе заявление о заведении уголовных дел. Эти все материалы мы приобщим к уголовному делу, мы их все покажем.
Судья:
Скажите,пожалуйста, а как-то связано с рассмотрением настоящего дела ваше заявление в правоохранительные органы?
Панова:
Конечно, ваша честь. Я являюсь шеф-редактором сайта znak.com, заказ на DDoS-атаку которого осуществлял Белоносов в то время, когда мы с вами здесь занимались рассмотрением моего уголовного дела.
Судья:
Как он мог препятствовать рассмотрению настоящего уголовного дела в тех обстоятельствах, которые вы указываете? Мы кого-то не пускаем в процесс?..
Панова:
Мое ходатайство очень простое: я хочу, чтобы все обвиняемые… Извиняюсь – все потерпевшие присутствовали на каждом заседании. Все.
Судья:
В том числе Дегтянникова?
Панова:
В том числе. Представитель ООО «Ура.ру».
Судья:
Даже в связи с ее состоянием здоровья?
(Дегтянникова находится на девятом месяце беременности.)
Панова:
Она там – не единственная, можно найти еще. У меня все, ваша честь.
Судья:
Защитники?
Гриднев:
Ваша честь, я не совсем, конечно, понял по поводу нашего ходатайства на прошлом судебном заседании. Мы пошли, наоборот, на встречу ситуации – что люди приехали из Москвы и т. п. Мне кажется, что сейчас ставить нам это в некую недоработку не совсем правильно, потому что мне представляется, что были очень толерантны в данном вопросе. Что же касается ходатайства, которое заявила моя подзащитная, то еще раз повторю, что, без всякого сомнения, речь идет о серьезном обвинении, и, конечно, потерпевшие должны уж по крайней мере на стадии самых первых судебных заседаний, тем более они знают, что именно они первые допрашиваются в связи с тем порядком, который установлен представителем государственного обвинения, – они, конечно, должны явиться в суд. Безусловно, для меня является вопиющим факт таких заявлений со стороны потерпевшего Стуликова о том, что он теряет восемь часов рабочего дня, ему здесь нечего делать… Я думаю, что другие потерпевшие наверняка еще более неоднозначно высказались по этому поводу.
Поэтому я поддерживаю ходатайство своей подзащитной, я считаю, что в ситуации, когда на несколько судебных заседаний не явились потерпевшие, есть основание прийти к выводу о вынесении постановления об их приводе.
Удеревская:
Я поддерживаю ходатайство, которое было заявлено Пановой. Я точно так же считаю, что Панова имеет полное право на то, чтобы все потерпевшие в каждом судебном заседании принимали участие и для того, чтобы Панова могла надлежащим образом осуществлять свою защиту. Мы на сегодняшний день допросили малую часть из тех лиц, которые подлежат допросу в качестве потерпевших. Мы на сегодняшний день перешли к допросу свидетелей, то есть мы перепрыгнули… мы начали исследовать материалы дела. Я не скажу, что мы нарушаем порядок, который был определен, но в любом случае нам бы хотелось сначала провести допрос потерпевших, потом провести допрос свидетелей и дальше уже перейти к исследованию доказательств, потому что в том формате, по которому у нас на сегодняшний день идет процесс, нам не совсем понятен. Мы не может сориентироваться, не можем правильно выстроить свою защиту просто потому, что в каждом судебном заседании нас ждут какие-то неожиданности. Поэтому, если уж мы определили порядок, то я считаю, что нам необходимо придерживаться той процедуры, которая была изначально определена судом и сторонами. И Панова, безусловно, имеет полное право допросить потерпевших, допросить свидетелей, ну и дальше начать представлять свои доказательства.
Судья:
Скажите, пожалуйста, Анастасия Владиславовна, – изменение порядка представления доказательств судом не обсуждалось с участием сторон?
Удеревская:
Вопрос обсуждался, но изменение порядка, на мой взгляд, – это исключительная мера, она не может…
Судья:
Скажите, пожалуйста, изменение порядка исследования доказательств каким образом нарушает право сторон на представление им доказательств – в том числе характеризующих материалов, представления иных свидетелей? Каким образом это нарушает право, в том числе защиты, а также затрагивает принципы непосредственности, гласности и устности в судебном заседании?
Удеревская:
Ваша честь, у нас сегодня Панова, подсудимая, заявила ходатайство о том, что она хочет, чтобы были допрошены потерпевшие. Панова заявляет о том, что необходимо подвергнуть тех потерпевших, которые не являются в судебное заседание и которые выказывают этим неуважение к суду и к участникам процесса, принудительному приводу. Я с этим мнением соглашаюсь и буду соглашаться, и я думаю, что, в принципе, с этим же мнением согласен и гособвинитель, потому что в этом случае, когда мы скачем на одну, на вторую, на третью стадию, это действительно ломает и сторону обвинения… то есть возможность предоставления доказательств и стороной обвинения, и стороной защиты, поэтому нам бы хотелось, чтобы потерпевшие были, чтобы мы могли их спокойно, нормально допросить и двигаться дальше в соответствии с установленным порядком.
Судья:
Вопрос-то у меня не об этом. Скажем просто – каким образом нарушаем?
Гриднев:
Можно я объясню?
Судья:
Нет. Спасибо.
Стуликов по ходатайству по признанию обязательным участие потерпевших в каждом судебном заседании. Слушаю.
Стуликов:
Ваша честь, я, конечно, против, и я хотел бы подчеркнуть, что госпожа Панова, как всегда, все перевирает и не договаривает. Я могу полностью зачитать цитату своего ответа в интервью. Вопрос журналиста: «Почему вы не пришли на первое заседание?». – «Сначала были предварительные слушания, где заявлялись ходатайства по процедуре, на них я был. Первое же заседание по существу – это оглашение обвинения. Никаких действий лично со мной и с другими потерпевшими не предусмотрено по определению. Приходить и терять там восемь рабочих часов я посчитал бессмысленным: с меня бы все равно не начали опрос потерпевших. Когда он будет запланирован, я обязательно приду, а девушка, по-моему, хамка и ведет себя неадекватно». Это полный мой ответ, ваша честь.
Судья:
Господин Лебедев?
Лебедев:
Уважаемый суд, заявленное ходатайство мы не поддерживаем. Безусловно, потерпевшие будут допрошены, это будет сделано, но полагаем чрезмерным обязывать потерпевших к явке в каждом судебном заседании, в частности в отношении Дегтянниковой с учетом ее текущего положения.
Судья:
Государственный обвинитель.
Обвинитель:
Ваша честь, «исключительная мера», как сказала уважаемый адвокат Удеревская, в уголовно-правовом смысле несколько иная категория. Что касается порядка исследования доказательств. Ну, на самом деле ничего незыблемого нет, порядок может быть установлен, может корректироваться, может изменяться в зависимости от явки в судебное заседание тех или иных лиц. Эти вопросы, на самом деле, разрешаются судом, суд правомочен разрешать эти вопросы.
Что касается ходатайства о вызове в судебное заседание потерпевших. Ну давайте все-таки объективно посмотрим на эти вещи. Ваша честь, вы, да и другие участники процесса прекрасно видели то, что потерпевшие Стуликов и Белоносов в предыдущее судебное заседание добросовестно пришли и находились в зале судебного заседания, несмотря на то что на самом деле рассматривался даже не их эпизод обвинения. Что касается их допроса в судебном заседании. Конечно, такая необходимость есть, она будет обеспечена, все потерпевшие, я полагаю, будут допрошены в ходе судебного следствия, их явка в судебное заседание, безусловно, будет обеспечена.
Что касается Оксаны Рашидовны Пановой, подсудимой правомочно будет задать вопросы всем потерпевшим по данному уголовному делу. Что касается обеспечения их явки в каждое судебное заседание – полагаю, что данное ходатайство не основано на действующем процессуальном законе. Закон не обязывает потерпевших являться в каждое судебное заседание, и с разрешения суда они вправе освобождаться от участия в конкретных судебных заседаниях, тем более что подсудимой предъявлено четыре самостоятельных эпизода обвинения, и присутствовать при рассмотрении доказательств по иному эпизоду обвинения потерпевшим, конечно, присутствовать смысла не имеет.
Поэтому полагаю, что заявленное ходатайство в части обеспечения явки потерпевших каждое судебное заседание удовлетворению не подлежит, поскольку оно не основано на действующем уголовно-процессуальном законе. Что касается вынесения судом постановления о принудительном приводе потерпевших в судебное заседание. Я полагаю, что на данной стадии процесса оснований для вынесения постановления о принудительном приводе потерпевших каких-либо оснований не имеет. Эти потерпевшие будут вызваны в судебное заседание, допрошены в ходе судебного заседания. В настоящем судебном заседании присутствует потерпевший Стуликов, я полагаю, что имеет смысл перейти непосредственно к его допросу.
Судья:
С учетом мнения участников сторон суд постановил: принятие мер по принудительному приводу потерпевших является исключительно прерогативой суда. В настоящее время не рассматривается оснований для вынесения постановления о принудительном приводе в отношении других потерпевших. Письменное ходатайство процедуры от Пановой, оглашенное на заседании, приобщить к материалам. Явку потерпевших суд не признает в качестве обязательной.
Продолжим. Что, переходим к допросу потерпевшего?
Обвинитель:
Да, ваша честь, я думаю, что Антон Николаевич присутствует в зале судебного заседания и ждет, когда его допросят.
[выходит Стуликов]
Судья:
Близких, родственных отношений с Оксаной Рашидовной нет?
Стуликов:
Слава богу, нет.
Судья:
Потерпевший предупреждается об ответственности по статьям за отказ от дачи показаний или дачу заведомо ложных показаний [неразборчиво]. С остальными участниками в близких, родственных отношениях состоите?
Стуликов:
Нет.
(выходит подписывать протокол, возвращается к трибуне – прим корр.)
Обвинитель:
Ваша честь, я перед началом допроса Антона Николаевича хотел сделать маленькое заявление. Этот вопрос обсуждался в подготовительной стадии судебного заседания, в том числе в части, касаемо видеосъемки в ходе допроса потерпевших. Поэтому я полагаю, что уместно поинтересоваться у Антона Николаевича, желает ли он, чтобы в ходе его допроса в ходе судебного заседания проводилась видеосъемка в частности.
Судья:
Хорошо, обсуждается вопрос.
Стуликов:
У меня нет…
Судья:
Нет возражений?
Стуликов:
Нет.
Судья:
В таком случае принято решение с учетом мнения потерпевшего разрешить видеосъемку, фотографирование.
Обвинитель:
Антон Николаевич, скажите, пожалуйста, Оксана Рашидовна Панова как давно вам знакома?
Стуликов:
Ну, мы знакомы приблизительно с 1998 года, тогда мы сталкивались по работе в журналистике.
Обвинитель:
По журналистской работе. Личных неприязненных отношений к ней у вас не было?
Стуликов:
Вы знаете, учитывая, что в период с 2008 года, приблизительно с октября до приблизительно ноября 2011 года, она старательно и планомерно писала сплошной негатив касательно компаний, в которых я работал, лично мне трудно сказать, что это были приязненные отношения.
Обвинитель:
Вы немного не поняли вопрос. Вопрос заключался – вы знакомы с Пановой с 1998 года…
Стуликов:
А, так – нет. Нет.
Обвинитель:
До вот тех событий, которые являются предметом рассмотрения дела, были какие-то неприязненные отношения?
Стуликов:
Не было.
Обвинитель:
Скажите, пожалуйста, Антон Николаевич, с какого времени вы возглавляете ОАО «Областное телевидение»?
Стуликов:
С февраля 2010 года.
Обвинитель:
С февраля 2010 года. А раньше чем вы занимались, где работали?
Стуликов:
Я был руководителем пресс-службы УГМК-Холдинга.
Обвинитель:
Что входило в круг ваших обязанностей?
Стуликов:
В мои обязанности входила организация пиара и сопровождения в СМИ всех событий, которые происходят в УГМК-Холдинге, это достаточно крупное предприятие.
Обвинитель:
Понятно. Вот вы пояснили, что с 2008 года в отношении вас распространялся негатив, как вы сказали. Что имеется в виду? Более предметно, более конкретно. То есть, я так понимаю, это с того периода, когда вы работали в УГМК?
Стуликов:
Да. Ну, постоянно выходили статьи, которые либо… негативные статьи о деятельности УГМК, причем чаще всего это были всевозможные передергивания и недоговоры, недосказанности, ну вот как сейчас, например, с моей цитатой, которая была приведена не полностью. Всегда выдергивалось что-то, всегда давалось в негативном ключе, даже самые лучшие события. То есть это условный пример, это не конкретно: в Верхней Пышме могла умереть собака, ее фотографировали и размещали статью с таким заголовком: «В вотчине Козицына мрут животные».
Обвинитель:
Вот эта негативная информация, она касаемо УГМК была или вас?
Стуликов:
Ну так как я возглавлял подразделение, которое занималось этими вещами, конечно, это бросало крайне неприятный свет на мои профессиональные качества. Получалось, что я не могу ничего организовать, ничего справиться с этой ситуацией. Но я понимал, как можно справиться – нужно было заключить договор с Оксаной Рашидовной, но позиция руководства была очень жесткая, что с вымогателями не работаем, и, собственно говоря, это и продолжалось все годы. В том числе, конечно, были отдельные выпады в адрес лично меня, и какие-то фотографии нелицеприятные размещались, точно так же, как делается все сейчас.
Обвинитель:
Вот вы сказали о том, что руководство УГМК. Эта ситуация, которая складывалась в 2008 году, доводилась до руководства?
Стуликов:
Конечно. Была позиция руководства. Мой конкретный руководитель Белоглазов Владимир Алексеевич говорил, что «когда нас шантажируют, дать шантажисту один раз деньги – это значит все».
Обвинитель:
То есть вы эту ситуацию, и ваше руководство, когда вы работали в УГМК, расценивало как шантаж?
Стуликов:
Да.
Обвинитель:
А почему?
Стуликов:
Потому что если бы был заключен договор, то негатив сразу бы прекратился.
Обвинитель:
А откуда вам это известно?
Стуликов:
Это известно из общей практики работы агентства «Ура.ру» в период, когда его возглавляла Оксана Рашидовна.
Обвинитель:
То есть вам известно…
Стуликов:
Нет, конкретных заявлений не было, поэтому, собственно говоря, я и, когда допрашивался следователем, не акцентировал внимание именно на этом периоде, то есть самого преступления не было – не было сказано: «Дай денег, и мы…».
Обвинитель:
Все понятно. Тем не менее…
Стуликов:
Но все это понимали.
Обвинитель:
Теперь давайте вперед, когда вы были назначены на должность генерального директора ОАО «Областное телевидение». В этой ситуации как развивались события?
Стуликов:
В этой ситуации я еще даже когда не был назначен, уже сразу появились крайне негативные статьи на сайте «Ура.ру», причем как обычно – тут передернули, тут недоговорили, взяли 2 % информации, 98 % – придумали, и все.
Обвинитель:
Понятно, понятно. Ну, давайте, коль скоро мы об этой информации ведем речь, вы как-то вкратце можете или процитировать, или прокомментировать, что это за информация,что за негатив?
Стуликов:
Ну, я часть конкретики помню, все-таки это было достаточно давно, часть не помню. Ну вот, первая статья, когда я только-только, еще даже не был назначен, собственно говоря, но информация об этом появилась, потому что появилось назначение совета директоров по данным вопросам, вот хотя бы просто заголовок:«Александр Мих уволен, его место займет пиарщик». Ну и дальше… а, там еще приписка была «пиарщик, думающий о душевности» – что-то такое. То есть вот такая издевочка, ну и в самой статье тоже немало было «хорошего». Вот. Или, значит, дальше, когда мы начали работать с коллективом, условно говоря, было достаточно избыточное количество кадров на тот момент, стали смотреть по людям – появляются статьи с заголовком «А журналист как даст директору в нос!». А там одного пьяного, пьющего товарища увольняли за это дело, он немножко дебоширил, его вывели из компании. То есть вот такие вещи. Или, например, такая статья: «Ломать-то я умею» – это про меня, про встречу с коллективом. И «Коллектив ОТВ мрачнее тучи: гендиректор сокращает зарплаты подчиненным, чтобы самому стать богаче». Или, например, фееричная совершенно заметка была, когда я пришел на компанию, там на самом деле было три рабочих выездных камеры. Нужно было делать 12-14 сюжетов в день. С тремя камерами – это абсурд. Это невозможно, и чтобы хоть как-то обновить технику, мы взяли кредит в банке «Кольцо Урала» – 8 миллионов рублей. В заметке Оксаны Рашидовны звучит: «Взяли в кредит более 200 миллионов рублей». Это, извините, двукратный оборот компании на тот момент был. Меня вызывает губернатор, тогда был Александр Сергеевич Мишарин, председатель совета директоров Лашманкин, и говорят: «Ты что делаешь? Ты хочешь обанкротить, что ли, компанию?». А еще как подается: «Взял кредит в банке Козицына», там что-то такое было. «Ты хочешь обанкротить компанию в пользу банка Козицына? То есть ты пришел к Козицыну и хочешь компанию ему отдать? Ты с ума сошел?». Ну, я объясняю, что какие там «больше 200 миллионов» – это всего лишь 8 миллионов рублей, которые и должны обеспечить деятельность компании и те задачи, которые передо мной ставились.
Обвинитель:
Понятно. Антон Николаевич, давайте подведем итог. Вот эти публикации, с вашей точки зрения, порочили вашу честь, достоинство, порочили репутацию возглавляемого вами ОАО «Областное телевидение» и так далее и в чем это выражалось?
Стуликов:
Ну прежде всего это наносило очень большой вред самому «Областному телевидению», потому что предприятие, на котором происходят такие вещи, и происходят регулярно – как бы происходят, оно, естественно, вызывает вопросы у контрагентов, тех же банков. Я помню, что в период, когда мы брали этот кредит в 8 миллионов рублей, нам несколько банков просто отказали, но не почему-то там, а именно потому, что, извините меня, складывается негативный фон вокруг компании. Точно так же клиенты многие отказывались, то есть у меня были договоренности, например, когда я шел на «Областное телевидение», что ряд крупных компаний заключит с нами длинные договоры на рекламу, чтобы создать такую, скажем, «подушку». Потом они стали говорить – ну, мы подождем. Я: а что такое? Ну, вроде у вас там не все хорошо, у вас вроде все тяжело складывается. Ну то есть такие вещи происходили постоянно. И естественно, это наносило удар прежде всего по компании, по мне как руководителю компании, ну и, собственно говоря, тот разговор в кабинете у губернатора меня тоже не очень порадовал, честно скажу.
Обвинитель:
Как руководителя – это понятно, а как человека?
Стуликов:
Нет, ну а как? Это постоянные измывательства, когда на тебя постоянно вот так вот давят, поливают грязью беспрерывно просто. Все, что сказано тобой, будет использовано против тебя, причем обязательно вывернуто и передернуто. Я приведу совсем небольшой пример, очень свежий. Журналист znak.com, возглавляемого Оксаной Рашидовной предприятия, пишет на Иннопроме: вот, «Областное телевидение» построило шикарную студию на Иннопроме». Мы в прошлом году построили довольно скромненькую студию, за 3 миллиона рублей, эта стоит не меньше десятки, пишет он. В судебной перспективе опровергнуть это невозможно. Журналист мне не позвонил, официальный запрос не направил. Да более того, есть сайт «Госзакупки.ру», мы работаем по 223-му ФЗ. Зайти туда и увидеть, что студия стоит 4 миллиона 200 тысяч – это обязанность профессионального журналиста. И работа Оксаны Рашидовны всегда была построена именно так.
Обвинитель:
Понятно. Антон Николаевич, скажите пожалуйста, а коллектив, который работал в «Областном телевидении», как на нем это сказывалось?
Стуликов:
Да конечно, нервничал, переживал, уходил. У меня тут несколько людей сидят, которые работали тогда, все беспокоились, что с ними дальше будет, не придется ли им драться с генеральным директором и так далее, то есть это было постоянно. Все были в таком... У меня замечательный технический директор Светлана Мельникова, она ко мне просто пришла в какой-то момент: «А что будет со мной?Потому что тут непонятно, что вообще происходит, и как мы будем жить-работать, и что зачем и почему», поэтому…
Обвинитель:
Понятно. Антон Николаевич, вы-то пытались сами по себе какой-то выход из этой ситуации искать? Вы сказали, что была масса негатива, это сказывалось на деятельности «Областного телевидения», сказывалось на тех людях, которые работали на «Областном телевидении», сказывалось на вас лично как на человеке и как на руководителе. Выход из этой ситуации какой-то был?
Стуликов:
Ну, я с Оксаной Рашидовной не разговаривал. Постоянно спрашивал у ребят Вьюгина, Колезева – что, трудно, что ли, позвонить? Та же история с кредитом восьмимиллионным. Ну позвонили бы, спросили, телефоны есть, я бы сказал, что восемь миллионов. Но тогда бы не было заметки, тогда бы не было интересно об этом писать. Тогда бы вокруг этого ничего нельзя было бы накрутить. Поэтому, собственно говоря, это и происходило. И они так хмыкали и говорили: «Ну, ты же все понимаешь». Я все понимал. Ну и тоже нужно понимать, что организация у меня с госучастием, контролирующий акционер у нас – государство, и такие решения все равно я не мог принимать без понимания позиции руководства.
Обвинитель:
Вот вы говорите, что общались с Вьюгиным и Колезевым, и они говорили «Ты все понимаешь»…
Стуликов:
Я спрашивал: почему запрос-то не отправить? Ты знаешь мой телефон; позвонил, спросил. Я скажу, что по-настоящему, и все. А они говорят – «Ну ты ж сам все понимаешь»…
Обвинитель:
А что имеется в виду под этим «сам все понимаешь»?
Стуликов:
Что деньги нужны. Нужно заключить договор, нужно работать за деньги.
Обвинитель:
Деньги нужны – кому?
Стуликов:
«Ура.ру».
Обвинитель:
«Ура.ру».
Стуликов:
Я не знаю, лично ли, и в какой пропорции Оксана Рашидовна их получала, так что –«Ура.ру».
Обвинитель:
То есть именно это имелось в виду?
Стуликов:
Да.
Обвинитель:
Хорошо. Когда состоялась первоначальная встреча с Оксаной Рашидовной и что ей предшествовало?
Стуликов:
Ну вот смотрите. Все эти статьи, которые достаточно регулярно появлялись, они создавали очень негативный фон. Он копился, он копился, накапливался, я жаловался несколько раз, с председателем совета директоров Лашманкиным мы обсуждали эту тему. Я обсуждал ее даже со своими ведущими работниками – ну что делать-то? Потому что это реально мешало работе. Ну и в какой-то момент мы пришли к выводу, что надо решать. Эти статьи – это была по сути стадия подготовки к преступлению… регулярно изматывали. И, собственно, потом состоялась встреча на троих с Вячеславом Евгеньевичем и Оксаной Рашидовной.
Обвинитель:
Вячеслав Евгеньевич – фамилия?
Стуликов:
Лашманкин.
Судья:
Когда встреча-то была?
Стуликов:
Встреча была примерно в конце октября 2010 года.
Обвинитель:
Кто был инициатором этой встречи? Как она состоялась, кто ее назначил?
Стуликов:
Меня пригласил Лашманкин, он сказал, что будем разговаривать по этой теме, что будет Оксана Рашидовна, я пришел, мы встретились в его кабинете, зашел разговор…
Судья:
Спрошу сразу – встреча где происходила?
Стуликов:
Ну все, мы договорились решать чисто технические вопросы, мы договорились встретиться с Оксаной Рашидовной в баре «Черчилль» в «Тихвине», так как она живет там на этаж выше. К сожалению… ну, я пришел, посидел, и она мне позвонила…
Обвинитель:
Можете назвать, извините, перебью, день, когда это происходило?
Стуликов:
Нет. Ну это было буквально через три дня после встречи у Лашманкина. На самом деле, это все достаточно легко установить по телефонным переговорам, потому что