В Чечне восстановлены Чеберлоевский и Галанчожский районы, упраздненные в 1944 году. Теперь на стратегические сельхозугодья возвращаются люди, открываются туристические направления и строится дорога, которая свяжет высокогорье республики с будущим курортом «Ведучи», находящемся пока на первоначальном этапе строительства. Подробности – в материале корреспондента «ФедералПресс.Кавказ».
В Чечне восстановлены Чеберлоевский и Галанчожский районы, упраздненные в 1944 году. Теперь на стратегические сельхозугодья возвращаются люди, открываются туристические направления и строится дорога, которая свяжет высокогорье республики с будущим курортом «Ведучи», находящемся пока на первоначальном этапе строительства.
Подробности – в материале корреспондента «ФедералПресс.Кавказ».
Кровная месть в законе
Мы едим плов с курицей на берегу высокогорного озера Казеной-Ам. Блюдо настолько вкусное, что всем хочется добавки. После – степенно пьем чай, вдыхая разреженный горный воздух.
Посол «Живого журнала» в Чечне Заур Цицаев рассказывает, что в республике все знают своих предков. Нет чеченца, который бы забыл, откуда он родом.
– Я как-то нашел одного старика, которому 102 года было, и он помнил моих предков, – рассматривая куриную косточку из плова, рассказывает мне Заур. – У нас все знают, где их родовые башни. Иногда со стороны кажется, что земля свободная, но у каждого квадратного метра есть свой хозяин. Свободных земель здесь нет.
– Земли делятся между родами поровну?
– Все зависит от размеров тейпа. Есть большие, есть маленькие. У каждого тейпа есть своя гора, своя башня. На съезд тейпа приезжают посланники от каждого села. Съезды не закрытые, просто все встречаются и узнают, кто где и чем занимается. Такое собрание ознакомительное. Приезжают на них со всего мира чеченцы послушать, что старики говорят. Среди них есть и миллионеры, и миллиардеры, но их деньги ничего не значат перед советом старейшин.
– На этих съездах не только же узнают друг о друге, но, наверное, и ругают провинившихся?
– Еще как бывает, что ругают. У нас до сих пор есть закон кровной мести, он никуда не исчез. Если умышленно кто-то кого-то убил, то до мести иногда и дело не доходит, свои же убьют. А один раз был случай, прибегает дедушка семидесятилетний к старейшинам, рассказывает, что его побил отец. Тот сказал ему подогнать лошадь, чтобы поехать к его дедушке, а этот семидесятилетний вовремя не смог. У нас вообще 70 лет – это еще не старик.
– В чем секрет долголетия?
– В первую очередь это кукурузная мука, сейчас, к сожалению, нация от этого стала уходить. Но многие века кухня основывалась на ней. Молоко, льняное масло, свежий творог, родниковая вода. В Грозном если покушать баранину и если есть предрасположенность к повышенному давлению, то оно поднимется. А в горах давление не поднимается от баранины. Это мясо снижает холестерин, и давление поднимается из-за того, что чистятся вены. Также секрет долголетия в постоянном труде на свежем воздухе, нет психологических стрессов, если не считать войн, которые происходят каждые сто лет.
Восстановление справедливости
К нам подходит высокий худощавый мужчина, ругает, что поздно приехали – через пару часов закат.
– Здесь столько интересного вам можно показать, а придется ограничиваться несколькими местами. Здесь везде древние города, кладбища, родовые башни, замки.
Оказывается, что мужчину зовут Руслан Сулейманов. Раньше он жил на Украине, занимался бизнесом, все шло отлично. Когда сельчане обратились к нему с просьбой возглавить региональную общественную организацию по возрождению Чеберлоевского района, он принял решение вернуться в родные края.
– Наша общественная организация занималась вопросом восстановления исторической справедливости – теперь Чеберлоевский и Галанчожский районы вновь появятся на карте. Рамзан Ахматович услышал нас. Я считаю, что из депортации мы вернулись только сейчас, когда все документы подписаны. Теперь можно возвращаться, жить на земле, растить детей. Это наша родина.
Руслан везет нас к почти отвесной скале, на которой видны остатки цитадели. Рассказывает, что первые населенные пункты появились в нынешнем Чеберлоевском районе несколько тысяч лет назад, но доподлинно сказать, кто в них жил, никто пока не может.
– Кто-то говорит, что строения появились при Чингисхане, они позднее перестраивались. Здесь есть древние кладбища. Не знаю, языческие ли они, встречаются на них каменные фигуры. Здесь проходило одно из ответвлений Шелкового пути. Люди из дальних стран по дороге умирали от болезней или от чего-то другого, их хоронили. Многие кладбища, к сожалению, уничтожены во время войн. Был такой историк Виноградов, он много времени пробыл в Чеберлойском районе (так назывался Чеберлоевский район в советские годы – прим. ред.), когда здесь жить людям было запрещено. И он нашел огромный памятник-статую. Я метр восемьдесят восемь ростом, а та статуя – на голову выше меня. Что же это за великаны были? Наверное, великаны нарты. Виноградов умудрился этот памятник отвести в Пятигорск, а вместо него привезли другой – выбиты на камне солнечные знаки.
«Мы не продаем землю»
Впереди – глубокий каньон, на дне которого видны постройки, разрушенные башни. Многочисленные деревья растут почему-то не на земле, а на скалах. Мы спускаемся по крутому склону. Земля сыпется из под ног. Останавливаюсь у стены, на камнях которой много петроглифов: отпечатки ладоней, круги, точки, квадраты, изображения животных.
– Внизу расположены боевые башни еще времен Тимура и Чингисхана. Мы будем их восстанавливать как памятники архитектуры, Москва уже выделила деньги. Дорога будет связывать эти места с курортом «Ведучи», будут работать три туристических маршрута. Не поверите, но сюда мы и туристов раньше никогда не водили, только в этом месяце начали – вы третьи. Это место, которое известно только чеченцам. Но теперь будем экскурсии делать. Эта полуразрушенная мечеть – одна из древнейших на чечено-ингушской территории, ей около 750 лет. Внизу стояло четыре башни и оборонительная цитадель, в старину это были ворота в чеберлойский каньон. Проходили только те, кто платил дань. Здесь был целый аул.
– В Чеберлоевском районе красивые места, нет желающих здесь поселиться из других регионов?
– Есть, и очень много, даже иностранцы. Многие спрашивают, сколько стоит купить землю, а я объясняю, что она не продается. И люди не понимают, как это. Каждый клочок земли имеет своего хозяина, все принадлежит родам. Ты можешь продать или подарить землю своему родственнику, но не чужому для тейпа человеку. Приезжают сюда со всей России, а потом возвращаются и через комитет по туризму здесь проводят выходные. Я сам без гор не могу. У меня язва желудка, в городе приступы случаются, а здесь ничего не беспокоит. Астматики тут вылечиваются, это я точно знаю. А сколько тут животных: медведи, волки кабаны. У нас в республике их запрещено убивать, Рамзан сказал, что голову открутит за убийство животных. 800 тысяч штраф и пять лет тюрьмы.
– Так хорошо, что животных сохраняете.
– Ой, их много развелось, люди скот пасут, а медведь пришел, скотину утащил, а стрелять нельзя. Люди каждый день плачут. Хорошо, что на людей не нападают, ни одного случая не было.
Учить Коран с детства
Дальше по программе блог-тура – место будущего курорта «Ведучи». Всесезонный курорт будет включать 19 горнолыжных трасс различной степени сложности общей протяженностью 32 километра. Площадь застройки составляет более 1,1 тыс. гектаров. На территории комплекса планируется построить крупный гостиничный комплекс: пятизвездочный отель на 400 номеров, оборудованный вертолетными площадками, коттеджный поселок из 20 шале, рекреационную зону у озера, спа-центр, рестораны. Открытие курорта, как утверждают чеченские власти, позволит создать до семи тысяч новых рабочих мест. Я вижу просто горы, покрытые лесом. Такие же, как все остальные горы, покрытые лесом. Начинаю озираться в поисках стройки, будущих трасс и отелей.
– Видишь гору, за ней весь комплекс будет строиться как шале, – показывает на одну из гор, покрытых лесом, исполнительный директор Ассоциации СМИ Северного Кавказа Ражап Мусаев. – Спуски будут на другой горе, соседней. Водопадов здесь очень много, очень красивое место. Строительство идет, просто отсюда не видно.
Обедать едем в гостевой дом Итум-Калинского района к Саламбеку Зулаеву. Сказочно красивая девушка накрывает столы, гордо и со скромной улыбкой расставляя тарелки. Мне кажется, что это прекрасна княжна из поэм Лермонтова.
– У нас еще не все готово, поэтому людей мы пока активно не зовем, – рассказывает о туристическом бизнесе молодой мужчина, – планируем построить комплекс на 20–30 номеров с доступными ценами, чтобы была альтернатива курорту «Ведучи».
Все дружно смеются, я понимаю, что явных альтернатив по масштабам строительства у будущего курорта нет уже сейчас, при начальном строительстве.
– У нас тысяча рублей с человека и тысяча за питание. Это трехразовое питание – не как в гостиницах, а национальная кухня. Но можно и со своей едой приехать. Все индивидуально.
Пока Саламбек жарит на мангале свежепойманную форель, рассказывает, что его семья раньше жила в другом доме, чуть выше в горах, но его разбомбили.
– А как-то прилетели два летчика, они очень низко летали, крыши бомбили, заигрались и врезались в скалу. А как-то разбомбили соседский дом и сказали, что уничтожили банду Гелаева. А никаких бандитов здесь не было. Мы в первую войну уходили в лес. Сначала за фундаментом прятались, вырыли глубокую яму. А еще были два самолета, которые прилетали и бросали бомбы на горы. Видимо, они не могли вернуться с боеприпасами, а не хотели причинять боль. И им даже махали, и придумали местные, что это отец и сын...
На следующий день едем в Аргун, где открылась третья в республике школа хафизов для детей. Хафиз – это человек, который знает Коран наизусть. С появления священной книги ее хранили в письменном и печатном вариантах, а также заучивали. Мальчики по несколько лет учат аят за аятом, суру за сурой.
– Уже две сотни хафизов выпустились, а раньше я не помню ни одного в республике хафиза, – говорит Ражап.
На просторной площадке перед учебным корпусом стоит мальчик с отцом. Родитель рассказывает, что отдал сына в школу, когда ему еще не было восьми.
– Был какой-то конкурс?
– Тридцать листов Корана надо наизусть знать, это вступительный экзамен. Чтобы нас увидеть, он должен выучить один аят, и тогда на ночь домой отпустят. Одну тридцатую часть Корана. Он с детства хотел стать хафизом. Учатся здесь обычно три года, но бывает, что и за год-два заучивают. А потом надо общеобразовательную школу догонять, а после поступить в исламский институт по своему направлению. Говорят, что один мальчик выучил Коран за девять месяцев, это пока рекорд.
Заходим в помещение. Полукругом тянется коридор с множеством классов.
– В чем отличие школы хафизов от медресе? – спрашиваю я у учителей.
– В медресе не учат наизусть Коран, поэтому попасть в школу хафизов сложнее, очень много желающих, из Дагестана и Ингушетии приезжают, конкурс очень большой. Здесь могут учиться мальчики с восьми до двенадцати лет, сейчас всего 105 детей.
– Что делаете, если не слушаются?
– Дисциплина строгая, не слушаются – указкой по рукам получают. Встают в 5:30 утра сейчас, перед утренней молитвой, ложатся в 22:30.
Я заглядываю за приоткрытую дверь. Несколько детей сидят, подогнув одну ногу под себя, и, раскачиваясь, вслух читают по-арабски. Все раскачиваются вперед-назад.
– Полезно читать, раскачиваясь, – объясняет один из учителей, – так старики говорили, и мы передаем их знания. Когда Коран читаешь, то автоматически даже начинаешь качаться, не замечая этого.
Каменная любовь
В городе Урус-Мартан за высокими красными воротами и красным кирпичным забором расположен частный музей Донди-Юрт, созданный жителем города Адамом Сатуевым. Ворота открываются, и нас встречает гибкий и стройный мужчина средних лет в национальной одежде.
Весь двор выложен камнями. Совершенно разной формы, цвета и истории. Адам рассказывает про камни. Вдруг из груды камней он выбирает один и протягивает на ладони:
– Здесь отпечаток аммонита, видите?
Действительно, древняя ракушка навсегда впечаталась в породу много миллионов лет назад, когда на месте Северного Кавказа плескалось Сарматское море.
– У меня есть камни – куски породы, которые специалисты ценят весьма высоко, – продолжает перебирать булыжники Адам. – Но мне они мало интересны. Мое внимание привлекает только нечто необычное. Посмотрите на это сердечко, созданное природой. Ни одного лишнего штриха, абсолютная симметрия. Таким его обычно рисуют, обозначая любовь. В одном камне соединились несколько других – разных по структуре и цвету. Может, природа не случайно забыла пронзить его стрелой Амура?
Камней в Донди-Юрте не сотни, а тысячи. Разных размеров и цветов, они кажутся наспех, хаотично разбросанными кем-то: здесь впопыхах навалили целую гору, а сюда – просто не донесли... Но Адам, кажется, помнит каждый камушек в своей коллекции, где и почему он лежит. Некоторые особо приметные экземпляры как бы специально спрятаны среди десятков других, ничем не замечательных.
– Здесь есть камни, еще со всемирного потопа оставшиеся, окаменевшие морские моллюски. Посмотрите на этот маленький камень, очень интересный. А рядом – вулканический камень. А то, что ближе к вам, – это метеорит, потрогайте его, поднимите. Очень тяжелый, как железо. А вот камень с узором, который создал человек. И вот рисунки.
– Где вы собрали такое множество редких камней? И сколько на это ушло времени?
– По всей республике. Я всю жизнь ищу и собираю старые вещи. И во время войны, и до войны. За это я получил звание почетного гражданина Чечни. Камни я собирал по всем нашим рекам. Ходил много лет по берегам. Некоторым из них – по 65 млн лет, например, морские аммониты. А вот, смотрите, старые вещи. Я знал, что все войны заканчиваются миром и наша война остановится; ездил по селам, собирал старые колеса, телеги. Во время выселения и войн старые вещи были никому не нужны. Главное в войне – это золото. Все, что видел старинное, – приносил, таскал. Конечно, дома из-за этого постоянно скандалы были. Мол, лучше бы ты о насущном хлебе подумал, вещами сыт не будешь. Но я знал, что пригодится. А сейчас ко мне все приезжают, иногда просят что-то взять на время для экспозиций. Интересно всем, невзирая на национальность. Вот этой телеге 135 лет, – показывает на старинную повозку темного дерева гордый хозяин. – Представляете, ее хозяева до сих пор живы. А это деревянные бочки, в них хранили вино, кукурузу. Даже муфтий Южной Африки приезжал сюда дважды и пил воду из родника моего, даже с собой взял в бутылке.
Адам торопится – его попросили провести экскурсию быстро, сжато. Он ловко перескакивает с одного камня на другой, словно пантера. Ведет к многочисленным постройкам.
– Самый счастливый день моей жизни – когда приехал наш президент Рамзан Ахматович, я этим очень горжусь, ему все очень понравилось, – улыбается Сатуев, словно ребенок. – А этот памятник я построил защитникам Брестской крепости. Четыреста чеченцев там служили, и все погибли как герои. Сталин сказал, что для такого маленького народа, как Чечня, четыреста человек делать героями Советского Союза не стоит, лучше никому не давать. А это кости тэнозавра, не динозавра, не перепутайте.
Я смотрю на крупные серые кости и понимаю, что не знаю, что за зверь такой – тэнозавр, но спросить не успеваю. Адам ведет меня уже дальше, вновь ловко ступая по своей земле.
– А вот этому кувшину две с половиной тысячи лет, кобанского периода. А когда мы из Казахстана вернулись, наша семья три года жила в землянке, я такую же здесь построил. И наковальня обязательно была, потому что каждый горец должен уметь с ней работать. Эта наковальня 1737 года, на ней работал знаменитый кузнец Донда, в честь него и названо это место Донди-Юрт. Он был храбрым воином под два метра ростом, но при этом делал своим односельчанам мирное оружие. В средневековых домах и башнях на первом этаже держали баранов, которые своим дыханием согревали второй этаж, где жили люди. У нас деревья растут на камнях и плодоносят. Недавно из Великобритании приезжали богатые люди, планируют в республике отель строить. Попробовали фундук из моего сада, говорят, вкусно, у них такого не растет. Я через переводчика им сказал, что, значит, я богаче их.
Подходим к другому деревянному зданию.
– Этот дом я построил по зарисовкам Александра Дюма. Он любил рисовать дома, чеченские навесы и башни. И по этим сохранившимся рисункам и я и строил. Вот чеченская башня, вместо цемента использовали желтую землю с яйцами и водой. Как клей она держала камни. А это боевая башня, я построил. По старинному проекту, который нашел в Шаройском районе, я шесть лет его искал, чтобы достоверно было. Проект чеченского средневекового дома. Обязательно внутри должны быть ковры, на которых висит оружие над кроватью. Часто бывали нападения, поэтому ночью проснулся, выхватил его и выскочил на улицу. И оружие у меня тут тоже старинное. Вот этот портрет – я молодой, только цвет бороды другой, веса не прибавил ни килограмма.
Адам явно горд собой. Позирует для фотоаппарата, показывает, откуда лучше снимать. Спрашиваю, когда он решил создать такой музей.
– Я 1956 года рождения, родился в Казахстане. И в тот же год мы вернулись на родину. Мне было 12 лет, когда впервые нашел очень интересную монету. Учился в школе в 1969 году. Я взял эту монету, сжал в кулак. Одноклассники закричали, что Адам нашел монету, подошел учитель, попросил показать и сказал, что на ней изображен Александр Македонский, и эта монета все в жизни изменила. Тогда я как раз прочитал книгу Томмазо Кампанеллы «Город солнца» и решил, еще ребенком, что надо построить такое место, где будут собираться только хорошие люди, умные, грамотные.
Сатуев продолжает улыбаться.
– А вот велосипед, смотрите. Наш односельчанин Магомет на нем три с половиной месяца добирался до Мекки и Медины, и, когда доехал, его пригласил сам шейх, сказал, что хочет Магомета сделать богатым человеком. «Поставь велосипед на мою стоянку и за него выбери себе любую машину», – сказал шейх. Магомет внимательно и молча его послушал и ответил, что настоящие чеченцы преданных лошадей не продают и не меняют. Не могу, говорит, так поступить, не отдам велосипед. А когда приехал домой, поставил велосипед здесь, но предупредил, если его украдут, я буду ему должен миллион долларов.
Смеется.
– На этом участке не было деревьев, я все сам посадил. Правда есть одно старое дерево. Много раз даже близкие советовали сделать здесь магазин или заправку, которые деньги бы приносили. И по сей день многие не понимают меня, но есть люди, которые понимают, и для них я это сделал. А еще – чтобы подрастающее поколение видело, как жили наши предки, чтобы сохранить частицу нашей истории, и пытаюсь собирать, выживать.
Мы уже уходим, но Адам отвлекается на любимые камни.
– Смотрите, клеймо человека на камне, который делал каменные плиты... А вот женские украшения, была похоронена какая-то дама, а вот камень – покойный сапожником был и, по-моему, даже евреем. Туфли вытесаны на памятнике. Много у меня кусков могильных плит на участке.
* * *
Уже возвращаясь в гостиницу «Грозный-Сити», чтобы собрать вещи и отправиться по домам, популярный блогер, посол «Живого журнала» в Саратове Валентин Васин рассказывает, что впечатлило его в блог-туре, организованном «Курортами Северного Кавказа» при поддержке полпредства в СКФО.
– То, что я увидел здесь в этот приезд, поразило меня. В первую очередь меня удивили люди, которых мы встречали и в Грозном, и в горах. Как они любят свою землю и свое дело. Как вкладывают душу в развитие республики, туризма и будущее. Я в первый раз был в Грозном полтора года назад, и еще тогда все знакомые спрашивали меня, зачем я туда еду, а я прекрасно понимал, что тут все спокойно, и в горах тоже. Читатели некоторые заявляли, мол, я приехал официально и для нас все подготовили, а на самом деле все не радужно. Я говорю, окей, тогда я приеду на машине в частном порядке. И впечатления остались те же самые. Побывав в горах, теперь я хочу собрать своих друзей, чтобы объехать достопримечательности. Я знал, что тут хорошо, но не знал, что настолько душевно.