Редакция «ФедералПресс» / Анастасия Полетаева
Хабаровский край
6 НОЯБРЯ, 2024
Беременность – самое трепетное время для каждой женщины, особенно если малыш является желанным и долгожданным. Женщины в это время очень щепетильно относятся к своему состоянию в ожидании встречи с ребенком, и каждая в конце желает услышать заветные слова: «Поздравляем, вы стали мамой, с вашим ребенком все хорошо». Об этом мечтала и 29-летняя Светлана из Хабаровска. Но в 36 недель беременность замерла, и девушка услышала самые страшные для себя слова: «Ребенок мертв». Что произошло и как она находит в себе силы восстанавливаться после произошедшего, Светлана рассказала корреспонденту «ФедералПресс».
Беременность была первая и долгожданная. Забеременела я естественным путем. Изначально мы посетили врача-гинеколога, сдали все необходимые анализы, результаты были хорошие, после чего нас отправили в санаторий, откуда я уже должна были вернуться беременной. Все так и произошло.
Беременность протекала сложно. Перед самым Новым годом – в декабре 2023 года – появились боли в животе. Сделав УЗИ, врачи начали подозревать внематочную беременность и отправили меня к гинекологу. Я сдала кровь на ХГЧ, который рос и было понятно, что беременность все-таки есть, но маточная или внематочная она – было непонятно. В связи с этим 30 декабря меня отправили в больницу, но многих специалистов уже не было на работе в связи с праздниками. Посмотрев меня на кресле, врачи вновь ничего точно не смогли сказать и предложили госпитализироваться, отметив, что только 3 января меня ждет УЗИ и сдача ХГЧ, и если будет установлено, что беременность внематочная, то будут произведены соответствующие манипуляции, а если маточная, то меня отпустят домой. Я уточнила: правильно ли я поняла, что ближайшие дни просто буду находиться в больнице? На что услышала, что уже многих врачей нет [на месте], поэтому никто ничего делать не будет. Я подписала отказ от госпитализации и вернулась домой. Все эти дни я провела в постельном режиме.
2 января, когда заработали частные клиники, я сдала ХГЧ, который продолжал расти, и сильный разброс данных показал, что беременность маточная. Гинеколог отправил меня еще раз на УЗИ, после которого был диагностирован гидросальпинкс (скопление в маточной трубе прозрачной жидкости бледно-желтого цвета вследствие нарушения в трубе крово- и лимфообращения при ее воспалении. – Прим. ред.).
В 12 недель беременности я встала на учет в перинатальный центр и до 17–18 недель каждую неделю я делала УЗИ. Боли в животе сохранялись, и для меня было важно, чтобы с ребенком все было хорошо. По результатам исследований мне говорили, что малыш в порядке и развитие соответствует сроку.
Но на 23-й недели беременности на УЗИ сообщили, что мне необходима срочная госпитализация из-за укороченной шейки матки. В перинатальном центре у меня взяли анализы и положили в отделение «Патология беременных», но из-за майских праздников результаты были готовы только спустя несколько дней – почти через неделю. Боясь за свою беременность, я пошла к заведующей, где объяснила всю ситуацию, и только после ее звонка оказалось, что все анализы, кроме одного, готовы. Мне начали давать антибиотики, лечение продолжалось еще 6 дней.
Врачи объяснили, что на моем сроке шейка матки должна быть 3,5–4 см, у меня на тот момент была 1,4. При таком анамнезе либо накладывают шов, либо вводят пессарий. На консилиуме врачей было решено наложить мне шов, но меня предупредили о возможных последствиях, среди которых были непереносимость наркоза, вероятность травмирования плодного пузыря и другие. Поэтому я написала отказ и попросила ввести пессарий.
Находиться в больнице было тяжело – в соседних палатах лежали женщины другой национальности, которые постоянно молились и мыли ноги в общей раковине, в результате чего на кафельном полу образовывались лужи.
Одним ранним утром на скользком полу я поскользнулась и упала, успев сгруппироваться так, чтобы закрыть живот. Все обошлось растяжением ноги, но врачи никак не отреагировали на произошедшее и только спустя 2 недели сделали УЗИ, чтобы посмотреть, что с ребенком. Оказалось, что шейка продолжила сокращаться: было уже 1,2 см и началось пролабирование плодного пузыря – роды могли начаться буквально в любой момент.
Ждать времени не было, и врачи приняли решение экстренно установить пессарий. Во время проведения манипуляции специалисты отметили: хорошо, что я настояла на нем, потому что если бы сейчас накладывали шов, то на 90 % могли задеть пузырь, что спровоцировало бы роды.
После этого врач сказал, что на этот момент ими сделано все, что в их силах, и мне остается только лежать: долежу до 26-й недели – будет прекрасно, долежу до 36-й недели – вообще чудесно.
Мне сказали, что с таким анамнезом, как у меня, и тем более при первой беременности и короткой шейке матки лежат максимум до 26–27 недель. После этого я вернулась домой. С 25-й по 35-ю неделю я находилась дома, соблюдая все установленные врачами ограничения.
Все УЗИ и анализы были хорошие. С 33-й недели начинается КТГ, который показал, что с ребенком все хорошо. Такие же результаты были и на следующей неделе. Но спустя несколько дней я начала сильно отекать, сон был нарушен из-за боли в ногах. Все это привело к тому, что у меня началась слабость, перед глазами «летали мушки».
В 35 недель и 3 дня врач мне назначил УЗИ, чтобы посмотреть сосуды – мои и ребенка. Врачу сразу же сказала, что у меня появились сильные отеки и активность ребенка заметно снизилась: я чувствую, как он выпирает, как перекатывается с одного бока в другой, но нет пиночков и толчков. Специалист заверил, что с малышкой все хорошо, но есть одно обвитие пуповиной, однако это не страшно. На вопрос, почему малыш неактивен, мне ответили, что срок уже приличный, ему мало места и он готовится к родам. Врач предупредил, что наша дочь может появиться уже в ближайшее время, ее организм полностью к этому готов, и если это случится даже сегодня-завтра, то она сможет самостоятельно дышать.
После УЗИ у меня сразу же была запись к моему гинекологу, которая посмотрела все результаты и вновь отметила, что в моих отеках нет ничего страшного. Но у меня были какие-то внутренние ощущения, и я попросила снять пессарий, на что получила отказ. Врач сказала, что необходимо с ним проходить до 37 недель.
Меня пугало то, что я не чувствую шевеления своего ребенка. Ровно в 36 недель я была записана на УЗИ, куда отправилась с хорошим настроением. Зайдя в кабинет, врач сразу же обратила внимание на мои сильные отеки и была удивлена тому, что меня не положили с ними в дневной стационар на капельницы. Но мне такого даже не предлагали, зная о проблеме.
Когда начали делать УЗИ, врач долгое время молчал и только после моих слов, что малышка стала совсем неактивна, сказала: «Я говорю, как есть: ребенок уже не живой».
Врач продолжает водить прибором по животу, и я слышу слова: «Ну забейся, сердечко, ну пожалуйста, ну человечек!»
В этот момент я просто лежала и не понимала, как такое возможно. Я предполагала, что могут начаться преждевременные роды, но то, что ребенок может погибнуть на сроке 36 недель, когда он абсолютно сформирован и здоров и не было никаких патологий!
Врач вышла за коллегой, потому что по протоколу они должны констатировать антенатальную гибель плода. В это время я написала мужу, что наша девочка умерла и чтобы он забрал меня из больницы. Все время я находилась в шоковом состоянии, слез не было, я просто не могла поверить в то, что услышала. Только тогда, когда за мной приехал супруг, у меня началась дикая истерика.
После этого мы приехали на прием к врачу, который вел всю мою беременность. Новость о гибели плода тоже удивила специалиста. На этот момент меня интересовало, что будет проходить дальше: придется ли мне рожать самой или это будет операция, кесарево сечение. Мне объяснили, что я должна родить сама: это необходимо, если в будущем я хочу иметь детей. Меня отправили в приемный покой для госпитализации, там девушке я также рассказываю, что произошло, она включает допплер, начинает смотреть и говорит, что слышит отдаленные толчки сердцебиения. Она начала уверять меня, что ребенок жив. Для того, чтобы убедиться в этом, она решила позвать врача-узиста, чтобы вновь посмотреть, что с малышкой.
На УЗИ я шла с мыслью о том, как врач в платной клинике могла ошибиться. Однако во время повторной процедуры врачи подтвердили гибель плода, а вместо биения сердца девушка услышала стуки моих сосудов. То, что сердечко малышки не бьется, мне показали на экране. Врач сказал так: «Тебе, наверное, нужно прожить это состояние с семьей, приезжай завтра к 9 часам, будем стимулировать роды».
Когда с мужем мы вышли из больницы, у меня вновь началась истерика: я не понимала, почему это произошло именно со мной, я не понимала, что будет дальше, как я буду рожать мертвого ребенка.
На следующее утро мы приехали в больницу. Изначально у меня взяли необходимые анализы и отправили в родовое отделение, где прокололи плодный пузырь, воды были чистыми. Уже в родовой палате начались схватки в 10 утра, до 15 часов я лежала и терпела их, после чего я уже понимала, что не могу их терпеть из-за сильной боли в пояснице. По моей просьбе мне поставили эпидуральную анестезию, благодаря которой я перестала чувствовать жуткую боль. За следующие два часа произошло полное раскрытие, однако сам процесс родов не начался. Я начала разговаривать с ребенком, гладить живот, извиняться, что так вышло, сказала, что нам нужно будет сейчас расстаться, но мы обязательно встретимся. После моих слов чудным образом началась родовая деятельность, и в 17:07 7 августа я родила. Мне показали ребенка, после чего унесли.
В родовом отделении я провела еще около двух часов, потом меня перевели в послеродовую палату, где я находилась под наблюдением врачей еще около недели. Было страшно, ведь я понимала, что из роддома я выйду без ребенка, что я вернусь домой одна. Наверное, в этот момент мне была необходима помощь специалистов, но психолог пришел ко мне в больнице только один раз – на следующий день после родов.
12 августа, когда меня выписали, я пошла в морг, где написала заявление, что разрешаю сделать вскрытие ребенку и узнать о причинах смерти. Спустя 2 недели нам выдали результаты гистологии, где говорилось, что гибель плода произошла на фоне нарушения плаценты: в моем организме наблюдались сгустки крови, образовался тромб и случился инфаркт плаценты, в результате чего ребенок умер от кислородного голодания. В документе говорилось, что малышка умерла на сроке 36 недель ровно, получается в тот день, когда я делала последнее УЗИ.
После потери я уже посетила пять гинекологов, которые отметили, что, согласно моей обменной карте, всю беременность у меня были повышены тромбоциты и что в тот момент, когда я понимала, что ребенок начинает терять активность, меня для подстраховки должны были отправить на КТГ, но этого сделано не было. Хотя это обследование могло показать, что малыш уже не активен и меня экстренно бы отправили на роды.
Еще во время беременности я вела свой блог, где рассказывала о семейных ценностях и первой беременности. Пропав на неопределенное время, я понимала, что как-то мне придется рассказать подписчикам о произошедшем. Пока я сама с этим не столкнулась, я даже и не подозревала, что таких, как я, кто потерял своего долгожданного ребенка, огромное количество. Просто об этом не принято говорить. Многие мне писали в личные сообщения, многие переживали трагедию очень болезненно. Я создала чат в популярном мессенджере, куда каждый день продолжают добавляться девочки, которые рассказывают свою историю потери ребенка.
Своим примером мы с мужем показываем девочкам, что жизнь продолжается, как мы сейчас восстанавливаемся и готовимся к новой беременности. Для себя я поняла: на своем примере нужно показать, что нужно делать и как жить ради будущих детей, и что малыши ждут, когда мы снова будем готовы ко встрече с ними.
После потери ребенка я была на консультации у пяти специалистов, и все они разрешили мне беременеть уже в этом году. Сейчас я нахожусь на стадии планирования, цикл восстановился в конце августа. Однако беременеть можно только спустя три цикла – в конце ноября – начале декабря.
Сейчас я нашла «своих» врачей – гинеколога и гемостазиолога, которые посмотрели мой анамнез и результаты гистологии. По ним выяснилось, что у меня очень густая кровь и проблемы со свертываемостью, из-за этого образовался тромб и случился инфаркт плаценты.
Всю следующую беременность я должна быть в терапии и постоянно контролировать результаты анализов крови и делать УЗИ, чтобы родить живого и здорового малыша. На данном этапе я пропиваю курс необходимых витаминов, и чтобы в предстоящую беременность не было лишнего веса, мне также нужно подготовить еще и свое тело. За предыдущую беременность я набрала 12 кг 600 г, и сейчас мне осталось скинуть 8 кг.
Хочется пожелать каждой девушке стать мамой и ощутить эту радость, когда рождается долгожданный и желанный малыш.
Фото: предоставлены Светланой Шелест