12 декабря Россия отмечает День Конституции. Главному документу страны исполняется 25 лет. Именно Конституция определяет базовые ценности государства и общества, свободы и права каждого гражданина. Она декларирует политическое устройство и форму правления. Еще месяц назад в СМИ ходили слухи о конституционной реформе, которая должна внести коррективы в систему госуправления. Но все разговоры утихли, а Конституция остается неизменной. Как формировалась Конституция, в чем ее главные ценности и нужно ли сегодня вносить в нее поправки? Мы поговорили с политологом Дмитрием Журавлевым, который в свое время участвовал в создании документа. Подробности – в интервью на «ФедералПресс».

«Наша Конституция соответствует уровню развития нашего общества»

Дмитрий Анатольевич, насколько нам известно, вы принимали участие в написании Конституции. Расскажите подробнее, какой вы внесли вклад в формирование главного документа страны?

– Было такое дело. Скорее я участвовал в анализе того, чего можно от нее было ждать. Я тогда работал в Верховном Совете. Передо мной поставили вопрос: «К каким политическим последствиям мы придем, если будет принята Конституция в том виде, в котором она предлагается?». Мы работали с тогдашним секретарем конституционной комиссии.

Что, на ваш взгляд, было главной ценностью Конституции? Чего удалось добиться с помощью нее?

– Во-первых, Конституция должна была воплотить несоветскость происходящего. Во-вторых, как говорил один из ее идеологов Андраник Мигранян, переход от советской власти к тому, что тогда называли властью демократической, возможен только через президентскую республику. Хотя я бы не стал утверждать, что это была демократия и что это принципиально лучше того, что было. Мы ж не знали. Но президентская республика была идеей. Конституция была Конституцией президентской республики.

Еще месяц назад ходили слухи в высших эшелонах власти о конституционной реформе. Об изменениях в главный документ страны говорил глава Конституционного суда РФ Валерий Зорькин. На ваш взгляд, подошло ли время для этого? И есть ли временные циклы, когда вносить изменения нужно?

– Циклы есть не временные, а содержательные. Общество меняется, экономика и политика тоже меняются, а значит, должна меняться и Конституция. Президентская форма возникает не на пустом месте. Глава КС говорил немного о другом. Он говорил о соответствии конституционных норм высшим принципам, и, скорее, моральным, чем правовым. Если говорить содержательно, то уход от президентской формы сегодня к усилению демократии не приведет. Это мое частное мнение. Я политолог, а не юрист. Переход к парламентской форме правления эффективным станет тогда, когда у нас возникнет равновесие между двумя ключевыми социальными группами – бизнесом и властью. Пока этого равновесия нет, потому что российский бизнес вырос из российской власти.

А не наоборот? Может быть, власть в нашей стране выросла из бизнеса?

– Нет, нет, нет. Власть в 90-е годы, когда писалась Конституция, встала и сказала: «Приватизация – это политический процесс». Власть стала назначать в богачи. Но что в этом было плохого? Процесс, действительно, был политический, в этом смысле Чубайс был прав. Но, назначая в богачи, вы легко можете уволить из богачей, потому что право человека на собственность определяется исключительно желанием власти это право предоставить.

Среди моих знакомых бизнесменов были случаи, когда им говорили: «А все, шутки закончились. Давайте валюту». Почему в России возможно рейдерство в таких масштабах? Именно поэтому.

Конституция в нынешней редакции сопутствует этому?

– Все-таки эта Конституция чуть-чуть поправлена. В первоначальном варианте Конституции было звание госсекретаря, которого сейчас в помине нет. Ту Конституцию тихо поправили, и правильно сделали. На мой взгляд, наша Конституция соответствует уровню развития нашего общества. Она переходила от парламентской республики к президентской. Переход был вызван именно тем, что парламентская республика была в предельном виде. Парламент имел право на все, депутаты имели право на все. Каждый депутат формально считался вице-премьером. Выяснилось, что эта система не работает, что возникает постоянный конфликт между политиками и чиновниками, что этот конфликт никак нельзя нормально разрешить. В результате расстрел Белого дома в 1993 году был вызван победой аппарата над политиками.

Президентская форма удобней, чем парламентская. Президент – главный чиновник. В первоначальном варианте Конституции и было прописано, что президент – глава исполнительной власти. С этим и вел борьбу Ельцин. Он боролся за то, что он глава государства, а не исполнительной власти. Это и привело к суперпрезидентской форме правления. Она была почти неизбежна, потому что аппарату нужна была политическая защита в виде президента, а президенту аппарат был нужен в виде системы управления. Парламент оказывался все время сбоку. Парламент вообще выжил как некая стратегическая структура исключительно из-за того, что мы брали кредиты. По уставу МВФ, кредит нельзя дать стране, у которой нет бюджета, утвержденного парламентом.

«Пора переходить от суперпрезидентской формы к президентской»

И все-таки нужна ли России сегодня конституционная реформа?

– Если мы говорим о реформе как о реформе системы власти, то, наверное, нужна, потому что пора переходить от суперпрезидентской формы к президентской. Суперпрезидентская республика – это всегда чрезвычайная власть. Нельзя закрепить за одним человеком все. Это создает административно глупую ситуацию, когда президент перегружен полномочиями, когда он их сам не может реализовать, когда он их делегирует вниз, но формально этого сделать не может. У нас всех судей назначает президент. Даже полпред с ними не может физически встретиться. Даже Кириенко, будучи очень влиятельным полпредом в свое время, должен был подписывать судьям документы, их назначать от имени президента, и при этом он физически не имел возможности увидеть этих судей. В результате он делал то, что заведомо не мог контролировать. Это называется перегрузка полномочиями. Перегрузка в суперпрезидентской республике почти неизбежна. В ситуации кризисной плюсы от суперпрезидентской республики важнее минусов. Но это в условиях кризиса.

У нас сейчас такие условия?

– У нас сейчас пошел другой кризис. Когда возникала суперпрезидентская республика при Ельцине, стоял вопрос о существовании страны вообще. А сейчас у нас социально-экономический кризис. Количество хлеба в магазинах не растет от концентрации власти в руках президента. Сохранение единства государства растет. Для разрешения кризиса 1990-х нужна была концентрация власти. Самый яркий пример суперпрезидентской республики – это Франция при Де Голле. У него был алжирский кризис, который решить можно было концентрацией власти. Найти приемлемое для всех решение было невозможно в принципе. В Алжире жило полтора миллиона французов, и объяснить им, почему они должны уехать, было невозможно. Де Голль взял на себя ответственность и сильно от этого пострадал. Если бы кризис носил экономический характер, то никакой пользы от суперконцентрации власти в руках президента не было бы. Кризисы разные. Но сейчас у нас другая ситуация.

Суперпрезидентская форма правления несет в себе и серьезные политические риски. Президент у нас не вечный, он уйдет. А дальше как мы жить будем?

– Это та же проблема, которую решает Казахстан. Смысл конституционной реформы Назарбаева именно в этом. Он сознательно уменьшает собственные полномочия. Он сильно старше Путина. Он прекрасно знает, что он очень скоро будет не вечен. Он оказался достаточно умным человеком, чтобы сделать вывод о том, что надо не концентрировать все полномочия в руках президента, а наоборот полномочия разгрузить. Очень немногие на такое способны.

Экономический кризис за счет суперпрезидентской формы решить нельзя, но для парламентской республики нам, наверное, нужно еще пару поколений бизнеса. Такого бизнеса, который будет знать, что он – бизнес, к которому нельзя прийти и сказать: «Мы подумали тут и отбираем у вас все обратно. Отбираем, потому что сами дали». Если будет бизнес, которому не надо доказывать, что он сам по себе тут по праву, то можно будет вводить парламентскую республику.

Как бы вы оценили на сегодняшний момент конституционную грамотность нашего населения? Нужна ли эта грамотность вообще для развития демократии и гражданского общества? Все знают, что это главный закон страны, но знания на этом заканчиваются.

– Обязаны ли граждане быть политически грамотными? Нет, не обязаны. Извините, у нас разделение труда. Почему так много адвокатов в мире? Потому что люди живут внутри закона, поэтому платят адвокатам. Мы – страна бедных людей. Нашему человеку нечего платить адвокату. Человек не обязан быть специалистом во всем, он обязан быть специалистом в своей области, а общество должно организовать работу так, чтобы он не нанес урона, не будучи специалистом.

А должен ли человек знать Конституцию? Должен. Точно так же, как он знает географическую карту. Вы же глобус не выбрасываете, потому что вы не географ. Это два разных процесса – знание Конституции в целом и знание ее на уровне специалиста. Это вообще извечное противоречие между профессионализмом и культурой.

Свобода – это осознанная необходимость. Свобода появляется из знания. И демократия появляется из знания, но не только ей обеспечивается. Я думаю, что немцы при Гитлере были знающими, но сильно свободными – вряд ли.

Фото: РИА Новости / Владимир Трефилов