Выходной день зампреда Ставропольского края, министра экономики региона Андрея Мурги, впрочем, как и любой другой его день, начинается в 6 утра. Это привычка еще из армии. Поэтому мы встречаемся в воскресенье в 8, и то исключительно из-за того, что вставать на рассвете мне очень тяжело. Заезжает за мной чиновник вместе с сыном Даниилом. Сажусь в машину, Андрей Юрьевич рассказывает, что рано встает вся семья.
«Такое не забудется»
– Много лет встаем в шесть утра. То детей в школу собрать – у нас их четверо, то еще какие-то дела. А сейчас просыпаемся и с сыном едем в бассейн, потом сразу на работу. Если спортом не заниматься, то и работать тяжелей. Единственное, что когда пришел работать в правительство, стал ложиться в час ночи.
– А высыпаться когда?
– С часа до шести. Есть такой старый анекдот, приезжает генерал с проверкой в военное училище, привели его в столовую, он спрашивает: сынки, как вас кормят? Ему отвечают: мол, отлично, товарищ генерал, наедаемся, даже остается. А что делаете с тем, что остается? Съедаем, и даже не хватает. Так и со сном. Но даже на выходных рано встаем. Если бы мы на аэродром не поехали, то сейчас бы с детьми и собакой километров десять прошли быстрой спортивной ходьбой, собачку тренируем...
Оказывается, что мы едем в село Грачевку на аэродром, чтобы полетать на небольшом самолете – нынешний зампред Ставрополья окончил Ставропольское высшее авиационное училище летчиков и штурманов имени маршала авиации Судца и по профессии военный летчик. Спрашиваю, помнит ли он свой первый полет.
– Конечно, такое никогда не забудется. Тогда у нас учебные машины были – Л39, делали их в Чехословакии. Его еще «Альбатросом» называли. Это двухместный учебно-тренировочный самолет с двухконтурным турбореактивным двигателем АИ-25ТЛ, предназначен для первоначального обучения технике пилотирования в простых и сложных метеорологических условиях днем и ночью, а также для тренировки летного состава. Еще летал на боевом самолете СУ-15ТМ. Впрочем, сильные, яркие ощущения возникают после каждого полета. Человека всегда тянуло в небо, это чувство полного счастья. Я думаю, и вам понравится. Мечта остается полетать на СУ-27.
Немыслима дорога без путника
Я практически уверена, что мне понравится, но опыта полета на малой авиации до этого момента не было, хоть в семье дядя – капитан гражданского судна, а сестра – стюардесса.
– Любимый самолет у вас есть?
– Сложно сказать. На каком есть возможность пилотировать, на таком и летаю, модель на эмоции не влияет. Конечно, самые любимые – это те, на которых летали в армии, на боевых самолетах-истребителях, подготовка к воздушному бою. Да и сам бой учебный был. А сейчас уже для души. Сейчас мало военных летчиков в стране, все факультеты сократили когда Союз развалился.
Тяжелым золотом налилось ржаное поле, которое разрезает лента асфальта. Дорога уходит в далекий горизонт. Немыслима дорога без путника, как не бывает и путника без дороги. Над полем нависло бескрайнее утреннее небо с перистыми облаками. Дорога скатывается в низину меж холмов. Их пологие склоны, не тронутые разливом небольшой реки, заросли редким кустарником. Невысокие холмы не мешают смотреть вдаль, бескрайнее Ставрополье радует глаз. Природа в покое, словно сама радуется окружающей красоте.
– Край у нас прекрасный, – словно читает мои мысли Мурга. – По Подмосковью едешь и видишь только деревья по обеим сторонам трассы да темный сосновый лес. А у нас холмы, перепады, в хорошую погоду Эльбрус виден – самая высокая гора Европы (5642 м). И эти просторы бескрайние завораживают. Видно до трехсот километров. Каждая гора или холм особенные, травы пахучие, на поля приятно посмотреть, ветер пшеницу в волны превращает, словно песочно-желтое море.
– А почему вы из армии ушли?
– Я служил на Украине, в Краматорске, и Украина приняла решение отделиться от Союза. Многие тогда ушли. Союз развалился, армия стала тоже разваливаться. Пытался вернуться летчиком в Россию, но в Минобороны тогда сказали, что летчиков хватает.
– Я так понимаю, что вы по натуре экстремал. А на работе это как-то отражается?
– Конечно, принимаешь более рискованные решения. Бизнес вообще связан с постоянными рисками, чиновники в более комфортной ситуации. Но решения надо рискованные принимать, чтобы был результат.
– Вы по выходным работаете?
– Первые два года в правительстве получалось так, что работал без выходных, а сейчас уже полегче, по субботам прихожу на работу, воскресенье посвящаю семье: все-таки четверо детей, да и внук есть уже. Смотрите, какие маки красивые цветут, – показывает мне на алое колышущееся поле зампред. – Потрясающе красиво.
Посеять зерна благополучия
– Что самое интересное в работе?
– Масштаб решений. Решения, которые ты принимаешь, влияют на весь край. Конечно, это большая ответственность. Жаль, что эффект не моментальный, все меняется медленно. Это как посеять зерно, которое взойдет, может быть, уже и без меня. Сейчас мы корректируем стратегию развития Ставрополья, меняем подход к системе управления краем, ведь в бизнесе главное – результат. Все более успешные регионы так и работают – ориентированы на результат. Конечно, внешний фактор будет всегда влиять, но нам надо свести к минимуму внешние негативные факторы.
Мы приехали. Заезжаем на поле с несколькими ангарами, в которых стоят крошечные самолеты – на два и четыре пассажира. Нас встречает инструктор и руководитель структурного подразделения «Авиационный учебный центр» Сергей Минаев, который рассказывает о своей любви к самолетам и истории мини-аэропорта посреди степи, где раньше была сельская свалка.
– Здесь мы обучаем пилотов-любителей, – любовно поглаживая крыло самолета, говорит Сергей. – Многие приезжают сюда прокатиться, а у молодоженов уже вошло в традицию устраивать фотосессии на фоне самолетов и даже символически отметить свадьбу в воздухе.
Оказывается, что место только на первый взгляд кажется случайным, но выбор был сопряжен со многими факторами: во всем Ставрополье нашлось всего лишь два места, где ветер дует вдоль взлетно-посадочной полосы. Это села Грачевка и Пелагиада. Причем некоторые из самолетов могут пролететь тысячу километров – например, слетать на море. Скорость самолетов больше трехсот километров в час.
– Да и вообще пора возвращать славу летчикам и развивать малую авиацию. Раньше ведь как было? Все гордились, если в семье есть представитель военной или гражданской авиации, а сейчас эту профессию незаслуженно принизили. Я все фильмы про летчиков и самолеты смотрю и очень радуюсь, когда выходит новое кино. У нас парень есть, который никогда за штурвалом не сидел, а сам по схемам сконструировал самолет и пригнал его к нам.
– По небу?
– Нет, конечно, он же летать не умеет. Будем его учить, такой небесный мечтатель, – улыбается Сергей. – Ну что, садимся и полетели?
Выбираем четырехместный самолет цвета топленого молока, я сажусь назад с сыном Андрея Мурги – Данилом. Он дает мне гарнитуру, через которую надо общаться во время полета – иначе шум заглушит речь. Пристегиваемся, включаем двигатель. Крошечная небесная птица готовится выехать на взлетную.
– От винта, – громко говорит Данил.
– А что это значит? Много раз слышала, но решила, что это какое-то сленговое выражение летчиков.
– На самом деле все в прямом смысле – чтобы все, кто стоит рядом, отошли от самолета. Отойдите от винта.
Счастье свободного падения
Едем по скошенной траве, утрамбованной колесами самолетов. И совершенно незаметно взлетаем, поднимаясь выше и выше. Просеки кажутся мне низкими кустарниками, животные – точками, река – маленьким ручейком, а дома Грачевки словно сделаны из спичечных коробков. На солнце четко видна тень нашего самолета на ярко-желтом поле. Сказать, что от красоты захватывает дух – не сказать ничего. Завороженно смотрю в окна, пока пилоты – Андрей Мурга и Сергей Минаев – переговариваются: мол, давай покажем, что эта крошка умеет делать. Дальше я ничего не успеваю понять, но сначала мы летим вверх, а потом падаем вниз. Все настолько неожиданно, что я закрываю глаза, крепко держась за ручки. Второй раз не так страшно, а наоборот захватывает дух от восторга. Как объясняет Даниил, это и есть невесомость, свободное падение.
– Вы всегда обычно испытываете одну гравитацию, но когда штурвал тянут на себя, вы на себе испытываете две, три, четыре гравитации. А сегодня вы испытали невесомость или отрицательную гравитацию.
– За сколько можно научить человека летать? – интересуюсь у Сергея.
– Сейчас в автошколах дают 50 часов, чтобы научиться ездить на машине. Чтобы летать на двухместном самолете – 10–12 часов, на четырехместном – где-то 20 часов. Но при этом полгода надо теорию изучать.
– Не в любую погоду можно летать? – спрашиваю я зампреда.
– Конечно, в грозу нежелательно. Но в бою надо взлетать в любых условиях, а вот сесть уже можно не в любых. А гражданская авиация практически в любых условиях приземляется.
Едем обратно в Ставрополь. Спрашиваю, каким спортом увлекаются в семье зампреда.
– Дети все спортом интересуются. Даниил играет в футбол, а девочки все за футболом следят.
– Мы сами бегаем, на велосипеде катаемся, – перечисляет сын. – С девчонками в волейбол играем, по горам ходим, на лыжах. По настроению.
Останавливаемся у маленького сельского магазина в Грачевке, через минуту Андрей Мурга возвращается с двумя теплыми булками хлеба – белой и серой. Такого ароматного хлеба в городе не найти, они словно только что из печи.
– Возьмите, попробуйте, мы часто здесь покупаем хлеб.
– Кстати насчет еды. Вы кофеман или любитель чая?
– Жена кофе пьет, а я и дети в основном чай. На работе могу кофе только выпить. Я сейчас подсел на радиостанцию «Радио «Вера», через телефон слушаю. Там и классическая музыка, и рассказы, конечно, о христианстве. Вообще оказывается, что проведены исследования: три миллиона россиян, после того как проснулись, берут в руки гаджет, а не идут, допустим, бегать. Я сам стал замечать за собой, что просыпаюсь и сразу смотрю, кто мне звонил или писал, потом погоду и новости. И пока я смотрю новости, слушаю «Радио «Вера», там негатива нет.
– Но с негативом не получается не сталкиваться.
– В Сингапуре действует запрет на негатив в СМИ, пишут только о позитиве. Вот может и нашим СМИ надо стремиться к позитивным ракурсам освещения событий? А то в топе новостей аварии, грабежи.. А ведь сколько у нас людей, о которых можно написать хорошее, которые влюблены в свое дело, глаза у них горят, да вы сейчас на аэродроме таких ребят видели.
– Патриотами не рождаются, тут нужна государственная политика.
– Конечно, причем это труд – воспитать человека в позитиве и любви к Родине и краю. И мы над этим работаем, в том числе и личным примером показываем.