После ряда печальных событий в некоторых школах России, органы власти задумались об изменениях в законодательной базе. Так, подготовлены поправки в ряд законов. В частности, комиссии по делам несовершеннолетних (КДН) предлагается преобразовать в отдельный самостоятельный орган власти, расширить их полномочия и доступ к информации. Чиновники и родители обязаны будут передавать необходимую информацию о детях в КДН. Родители должны нести ответственность за действия ребенка до 18 лет, а также за непредоставление информации о его состоянии. Также власти считают, что необходимо расширить функции закрытых образовательных учреждений для того, чтобы агрессивные подростки могли одновременно лечиться и продолжать обучение. Эти меры «ФедералПресс» обсудил с председателем общественной организации «Национальный родительский комитет» Ириной Волынец.
«Произошедшие в школах события требуют немедленного и глубокого реагирования, как со стороны родителей, так и со стороны органов власти. Но в инициативах просматривается двоякость.
Если по отдельности рассматривать все упомянутые пункты, то они вызывают очень серьезные сомнения. Думаю, что не только у специалистов. Например, ответственность, которую пытаются возложить на родителей. У нас по законодательству, родители и так несут ответственность за своих несовершеннолетних детей. В том числе, в случаях, когда возникают какие-то проблемы по вине детей. Вплоть до ограничения и лишения родительских прав. Если мы обяжем их сообщать абсолютно все о каждом шаге своих детей в уполномоченные органы, мы снимем эту ответственность с общества.
Но общество совместно с родителями участвует в воспитании, социализации детей. Под обществом мы подразумеваем школу, учителей, медиа-среду, интернет. У нас, например, есть частное телевидение, у которого во главе угла прибыль. Его контент всецело заточен на ее извлечение. А это обозначает, что в нашем медиапространстве преобладают материалы негативного характера: агрессия, жестокость, сексуальные сцены. Даже днем. Все, что ведет к нравственному разложению личности. Когда ребенок в этой среде растет, соблазнительно и просто свалить всю вину на родителей. Которые тоже страдают от того, что их дети оказываются в какой-то сложной жизненной ситуации. Понятно, что ужесточением наказания родителей за ненадлежащее поведение детей мы проблему не решим.
Мера о раскрытии информации о состоянии здоровья ребенка, в том числе – психического, является нарушением закона о персональных данных. И общество очень негативно реагирует, когда родителей обязывают раскрывать эту информацию. Да и где гарантия, что эти полученные данные кто-нибудь не использует в злонамеренных целях?
Другой поворот проблемы: как могут родители контролировать своих детей и знать все об их состоянии. Если они не являются социально неблагополучными, то есть алкоголиками, наркоманами, преступниками, то часто они – и потому семья и находится в более-менее благополучном положении – вынуждены очень много работать. Многие трудятся на двух работах. У них физически нет времени на воспитание детей. Они их обеспечивают, кормят, одевают. Сегодня в школах существуют поборы. Бывает, чтобы оплачивать эти поборы, родителям приходится искать подработку. Получается, что и тут государство пытается сделать родителей крайними. А родители находятся в тисках нашей современной жизни, когда во главе угла деньги. Успех измеряется деньгами, важен социальный статус.
Хотя именно родители сегодня в первую очередь нуждаются в поддержке, каких-то консультациях психологов, социальных работников. И выводя КДН в отдельные органы власти, которые будут самостоятельно принимать решения вплоть до радикальных, мы опять ставим под угрозу суверенитет семьи, ее целостность. Наделяя новыми полномочиями этих чиновников, мы должны посмотреть, какие у них будут обязанности и ответственность, будут ли они так же расширены? Расширяя любые права и полномочия, мы должны говорить и об обязанностях и ответственности за неверные решения. Вплоть до уголовной.
Главная причина, по которой дети решаются на такие поступки – недостаток любви. Психика ребенка требует внимания, любви. Родители часто не могут дать этого ребенку. В школе они тоже этого внимания недополучают. Сегодня часто учителями становятся «по остаточному принципу». В педагогические вузы идут не по призванию, а те, кто не смог поступить в другие вузы. В итоге – развал образования, совершенно равнодушное отношение к детям со стороны учителей.
Мы сегодня потеряли самый главный ориентир. Когда у нас идет подмена понятий, главных смыслов и ценностей, больше всего в этой ситуации страдают дети.
По поводу предложений относительно лечения таких подростков, напомню, что в России запрещено принудительное лечение, в том числе и психиатрическое. Если мы говорим о том, что сейчас трудных подростков нужно объединять вместе и учить отдельно, то с одной стороны может быть это правильно, если к ним будет какой-то специализированный подход. Но где гарантия, что в эту категорию трудных подростков не попадут дети, которые находятся в пограничной ситуации, которые еще могут стать полноценными членами общества? А так мы их сразу заклеймим, что они у нас психически больны, что они ненормальны. Не поиск ли это наиболее легких путей по изоляции таких детей, которые возможно действительно отличаются от остальных и нуждаются в поддержке, более серьезном внимании? А мы будем их изолировать и априори воспитывать как малолетних преступников.
Алкоголизм, наркомания, преступность – это социальные болезни. Они лечатся искоренением причин, а не следствий. Когда мы помещаем человека без его желания в такое специализированное учреждение, мы просто избавляем общество от этого человека, но результата, на который мы рассчитываем, мы не получим».
Фото: «ФедералПресс»/Евгений Поторочин
Поножовщина в пермской школе