В преддверии 72-ой годовщины Великой Победы «ФедералПресс» пообщался с исполнительным директором «Поискового движения России» Антоном Торгашевым. Это крупнейшая в нашей стране организация, которая занимается военной археологией и полевой поисковой работой в местах проведения боевых действий времен Великой Отечественной войны. В эксклюзивном интервью Антон Торгашев рассказал о том, как устроена работа поисковых отрядов в России и за рубежом, почему молодежь уходит из движения и что нужно сделать, чтобы не потерять память о самой важной странице в истории нашей Родины.
Это не курорт
- Сколько сегодня человек состоит в вашем движении и какой процент молодежи среди них?
- На сегодняшний момент нас более 40 тысяч. В подавляющем большинстве это конечно молодежь. В нашем понимании возраст молодежи – до 30 лет. Когда человек хочет вступить к нам, он обращаются в региональное отделение. Его там определяют в поисковый отряд, ближайший к его месту проживания. Но мы не можем контролировать вновь вступивших. Поисковики достаточно своеобразные люди, они видят своих людей сразу же. Многие отваливаются после первой экспедиции, ведь поисковая работа – это не курорт. Ветераны движение могут себе позволить себе какую-то слабиночку, не делать то, что обязательно будет делать молодой человек. А он будет обязательно дневалить в лагере, готовить еду, следить за порядком. Он будет заниматься тяжелой работой в первую очередь. Здесь и познаются его качества.
Молодые уходят
- Надолго ли остаются в Поисковом движении новобранцы?
- К сожалению в последнее время нас стала беспокоить одна тенденция. Ребята, которые совсем молодые, студенты, учащиеся, когда заканчивают вузы, далеко не всегда остаются в «поиске». Многие уходят работать, заводят семьи и мы почти с ними больше не встречаемся. Поэтому, как бы мы не хотели, чтоб у нас было больше молодых, но к сожалению они уходят. Мы не хотим распаляться старыми кадрами, мы ими очень дорожим. Но проблема в том, что и старые уходят. Правда, многие из них уходят уже в мир иной. Всем тем, которые начинали поисковое движение, стояли у его истоков в 80-ых годах, уже далеко за 60, за 70. Поэтому мы конечно теряем их. Ушли все ветераны Великой Отечественной войны, которые имели отношение к поисковому движению. С другой стороны, с развитием соцсетей в интернете, всевозможных проектов, таких как фейсбук, инстаграм, везде мы создали свои группы. Мы видим, что люди подписываются, интересуются. Надеемся, что это не просто праздное любопытство. У нас по кодексу поисковика, например, запрещено показывать в соцсетях любые данные с раскопок, где есть останки бойцов.
Самые активные
- Как проходит подготовка к «поиску» и сам процесс экспедиции?
- Сначала проходит разведка какого-то места, где в будущем планируется крупные экспедиции. За несколько недель до начала экспедиции туда выезжают умудренные опытом поисковики, уже старые, с багажом знаний. Они проводят работы, набивают какие-то места, определяют место под лагерь. Также выезжают туда саперные подразделения, которые занимаются разминированием возможных мест. В этот раз, например, под Ржевом, где у нас проходит Калининский фронт, саперами было найдено небольшое братское захоронение, когда они готовили место под лагерь. Да данный момент у нас функционирует 82 региональных отделения. Традиционно самые активные регионы – это регионы, где проходили боевые действия. Их у нас 32. Здесь активность повышенная. У них, помимо крупных мероприятий и вахт, существуют вахты выходного дня, когда они могут выехать в экспедицию на несколько дней, произвести разведывательные работы. Конечно все это регламентируются планом Министерства обороны, которое согласовывается с Поисковым движением России.
Немцы поднимают своих, а русских оставляют нам
- Сотрудничаете ли вы с организациями из других стран?
- Да, мы активно сотрудничаем с другими странами. В этом году провели три экспедиции в Польше и одну в Германии. В Германии мы работаем в районе Зееловских высот. В Польше работаем в Подляском воеводстве и Западно-поморском воеводстве. Там у нас есть наши партнеры из поисковой организации «Поморже 1945». Они нам помогают в поиске советских солдат. Они ищут всех солдат, и польских и немецких и русских. Если они узнают, что на месте есть русские солдаты, они нас оповещают. Мы стараемся выезжать на места. Нам удается установить в некоторых ситуациях личности солдат. Поляки делают ДНК-анализы. В Германии мы два раза в год проводим крупные экспедиции. Там поисковая организация называется VBGO. Они ищут немецких солдат. Но зачастую им попадаются наши бойцы. У нас даже есть негласная договоренность с ними – если они находят русских, то нам их оставляют, а немцы поднимают своих.
На Украине стало сложнее
- Как обстоят дела со странами СНГ в плане сотрудничества?
- В этом году мы планируем начать активное взаимодействие с Латвией, у нас в июне запланирована крупная экспедиция по Второй Мировой войне. До этого были экспедиции там, но мы работали по Первой мировой. С Китаем поддерживаем отношения, но тут немного сложнее. Здесь все идет по линии Минобороны, здесь поисковое движение России не очень активно. Мы ведь организация без возможности заработка денег, поэтому любая экспедиция в далекие места связаны с затратами. Если говорить о патриотическом воспитании, нам интереснее проводить любые мероприятия на территории нашей Родины. В такие страны как Китай обычно выезжают несколько добровольцев. С Белоруссией у нас хорошие отношения. Но у них запрещено работать общественным организациям в плане эксгумации. Там работает армия, непосредственно 52-ой специализированный батальон. У них запланировано много работы с нами.
А вот с Украиной конечно сложнее стало, мы не можем по разным причинам туда выезжать. Многие из нас работают в Крыму. До госпереворота мы участвовали в крупных семинарах на территории Украины. Они к нам приезжали, например союз «Народная Память». У нас были теплые отношения с ними. Сейчас со многими оттуда мы поддерживаем связь, но мы встречаемся на нейтральных территориях, в Польше и Германии, например Только так остается действовать, потому что сейчас на Украине многие даже боятся по телефону поговорить. Однако мы передаем останки бойцов на Украину. Оттуда тоже перевозим домой. Вот недавно привезли солдат с Украины. Наши поисковики также работают в Луганской и Донецкой областях.
Семейные связи
- Связываетесь ли вы с родственниками солдат, останки которых находите?
- У нас, например, в отряде в Новгородской области несколько раз находили останки солдат, а потом связывались с их родственниками. И они приезжали и работали вместе с нами на вахте. Это достаточно распространенная практика. Родственники обычно хотят побывать на месте гибели, а не просто там, где захоронено тело.
Правило трёх поколений
- Как долго мы еще будем помнить об этой войне, о ветеранах, о погибших?
- Мы в свое время проводили исследование под названием «график памяти». Когда увеличивается активность людей в плане истории своей семьи, связанной с участие предков в Великой отечественной войне. По графику памяти очень легко было понять, что активность перед 9 мая возрастает, а потом резко падает. Память достаточно коротка. Мы ее мерим тремя поколениями. То есть по идее еще одно поколение и всё. Через лет 30-40 начнут забывать. Но наша задача как-раз состоит в том, чтоб этого не произошло. И поэтому сейчас есть огромное количество проектов, связанных с патриотическим воспитанием.
Нам многие говорят, что мы последние, кто видит эту войну. Поисковики – это те люди, которые достают останки, общаются с ветеранами, которые еще живы, идут по боевым местам. Мы это видим и можем кому-то передать. Если сыграет тема трех поколений, то хорошо. Значит мы можем еще лет на 150 отдалить забвение.
Сохранить