Tilda Publishing

Локальные экологические протесты в Приволжье в последние годы обращают на себя особое внимание. Пожалуй, главной точкой отсчета можно считать «пылающий» Сибай. В ноябре 2018 года в одном из самых глубоких в мире карьеров глубиной более 500 метров и диаметром в 2 километра внезапно начала тлеть руда. Город накрыло смогом. Местные жители жаловались на затрудненное дыхание, обострение аллергии и ухудшение самочувствия.

В течение 2019 года жители Сибая упорно боролись за право дышать чистым воздухом, устраивая многочисленные митинги. Протесты неоднократно освещались в федеральных СМИ. Публичность катастрофы, поддержка журналистов и, в конце концов, надзорных и правоохранительных органов защитников Сибая стала яркими примером того, как надо отстаивать права.

В том же 2019 году в Приволжье прокатился ряд других протестов. Под лозунгом «Не дадим устроить второй Шиес!» экоактивисты выступали против строительства заводов по переработке опасных отходов 1 и 2 классов в трех регионах: Кировская область (Марадыковский полигон), Саратовская область (Горный полигон) и Удмуртия (Камбарка). По мнению жителей, у них под боком собираются строить «заводы смерти». После введение карантинных ограничений протесты пошли на спад, не не прекратилась активная деятельность в социальных сетях. Люди предупреждали, что если строительство «заводов смерти» все-таки начнется, они выйдут на масштабные акции протеста в любом случае. Пока тихо.

В Татарстане также в прошлом году при помощи сил Росгвардии и ОМОН разогнали лагерь протестующих против строительства мусоросжигательного завода (МСЗ) под Казанью. Власти Татарстана посчитали акции провокацией. Здесь история закончилась быстро — ведутся строительные работы МСЗ, который построят в ноябре 2022 года.

Tilda Publishing

В Самарской области сегодня наблюдается две точки активного напряжения, которые тлеют на протяжении нескольких лет — это Тольятти и Самара. Речь идет о систематическом превышении ПДК в атмосфере, в частности, сероводорода.

Микрорайон Волгарь в Самаре позиционируется как «Экоград». В действительности, он бы считаться таковым (благо, река и лес рядом). Но, увы! На протяжении шести лет жители микрорайона с регулярной стабильностью жалуются в различные органы власти (в Росприроднадзор, Роспотребнадзор, минлесхоз, природоохранную прокуратуру) на запах сероводорода в ночные и утренние часы. А воз и ныне там!

Казалось бы, типичная проблема многих городов России. И часто она сходит с рук. В Самаре же разыгрался иной сценарий. В 2018 году после того, как прошло несколько одиночных пикетов и появились первые публикации в СМИ, власти наконец начали обращать внимание на жалобы жителей Волгаря и организовали встречу, где присутствовали представители нескольких предприятий и глава Самары Елена Лапушкина. Все дружно заверяли — источник загрязнения будет найден. Тем и закончилось. Но по сути ничего не изменилось: все тот же непонятный смог в воздухе и плохое самочувствие граждан.

История продолжилась в 2019 году, когда проблему вдруг озвучили на приеме у губернатора Самарской области Дмитрия Азарова. После этого в Волгаре установили стационарный пост для мониторинга воздуха. И тут-то все опасения жителей подтвердились: аппараты зафиксировали угрожающие цифры превышения ПДК — 150 случаев менее, чем за один (!) месяц.

Глава региона поручил начать межведомственную проверку, в том числе и промышленных предприятий. В результате прокуратурой были собраны необходимые материалы, которые передали в полицию. Возбуждено уголовное дело по ст. 251 УК РФ («Загрязнение атмосферы»). Правда, для жителей Волгаря ситуация кардинальным образом так и не изменилась.

«Автоматизированный пост оправдал те опасения, которые высказывали жители. Люди правы! По тем данным, которые у меня есть, в период с 3 по 31 июля 150 превышений зафиксировал наш пост, в том числе 26 случаев высокого загрязнения. Все разговоры о том, что ничего нет, проблемы не существует, оказались болтовней. Коллеги, не годится так. Не устраивает меня это, и жителей городского округа Самара это тоже не устраивает», — устроил чиновникам разнос Азаров.

Дмитрий Азаров,
губернатор Самарской области:

Нечто похожее складывается и в Тольятти (неофициальное название — Автоград). Город часто застилает смог, а директор Приволжского УГМС Надежда Карпасова регулярно докладывает на совещаниях главе города Сергею Анташеву о превышениях ПДК по аммиаку, формальдегиду и сероводороду. Мэрия проблему признает, но виновника много лет найти не может.

Версии высказываются разные: от выхлопных газов автомобилей до неизвестных кустарных производств в гаражных массивах, которые травят город. Предприятия химического кластера, а здесь расположено несколько крупных заводов — «Сибур Тольятти», «Куйбышевазот», «Тольяттиазот», по мнению чиновников, вне подозрений.

В отличии от самарцев, тольяттинцы оказались более активными в борьбе за экологию и устраивали различные пикеты и акции. Активность ведется и со стороны различных организаций, в том числе и оппозиционеров. Но неуловимые нарушители продолжают загрязнять атмосферу. Не помогает и специально купленная на средства резервного губернаторского фонда мобильная эколаборатория.

Недавно тольяттинцы даже написали обращение к известному видеоблогеру и журналисту Юрию Дудю с просьбой снять о них фильм. Решится ли их проблема, если известный блогер откликнется на просьбу тольяттинцев?

Политолог Павел Турков,
житель Автограда:

На примере Тольятти задыхаются от дурного воздуха и жители Оренбургской области. В регионе работает множество предприятий, осуществляющих нефте- и газодобычу, нефтепереработку и перевозку. Ежегодно предприятия области «выдыхают» более 500 тысяч тонн загрязняющих веществ, по данным Росприроднадзора.

Экологически опасные объекты находятся рядом с населенными пунктами. Например, нефтяные терминалы в Переволоцком, Сакмарском, Сорочинском, Ташлинском районах и в самой оренбургской столице.

В Переволоцком районе жители постоянно обращаются в различные инстанции за право дышать чистым воздухом. Письма в надзорные органы и прочие митинги изначально помогли привлечь внимание нового главы региона Дениса Паслера (официально возглавил регион с 18 сентября 2019 года).

Произошло вопиющее событие. Преступление против безопасности и здоровья жителей Переволоцка. Весь день мы работали по экологической повестке в Переволоцком районе на производственных объектах компаний «Триумф» и «Велес». Вместе с надзорными органами и бизнесом выстроили дорожную карту по снижению негативного воздействия на окружающую среду. Однако уже вечером на площадку «Велеса» заехала техника и произвела слив отходов нефтедобычи. В результате выбросы сероводорода зафиксированы с превышением в пять раз. Это плевок в лицо оренбуржцев. Цинизм высшей пробы.

Денис Паслер
в сети Instagram:

Не спасла оренбуржцев и модная система экологического контроля. 42 стационарных поста должны были анализировать воздух и транслировать информацию на интерактивную карту. В итоге, как выяснила прокуратура, часть датчиков просто не работала. Оренбуржцы недоумевали в соцсетях: «Министра экологии Самбурского ни разу не смутили НУЛЕВЫЕ показания датчиков ни в Ташле, ни в других районах. В Ташле — у источника зла всей сероводородной области — стационарные посты ничего не показывают! Просто нули, и это при том, что в воздухе всегда присутствуют допустимые концентрации того же сероводорода. Да таких районов много. Медногорск — весь в смоге, а данные по нулям».

По итогам проверки прокуратура установила, что на четырех постах, расположенных на улице Лабужского в Оренбурге, поселке Переволоцком и селе Илек, а также передвижной лаборатории в Бузулуке датчики были неисправны. Хотя по отчетам вся система дважды проходила настройку.

Министр природных ресурсов и экологии РФ
Дмитрий Кобылкин не исключил, что дело о бракованных датчиках на оренбургских экопостах будет передано в Генеральную прокуратуру России.

Министр
природных ресурсов
и экологии РФ
Дмитрий Кобылкин:

В 2020 году башкирская история с горой Куштау прогремела не только на всю Россию, но и на весь мир. В защиту древнего шихана выступили не только местные жители, но и медийные личности, а движение «Куштау, живи» поддержали за рубежом. В конфликт между Башкирской содовой компанией (БСК) и защитникам горы вмешался президент РФ. В итоге шихан отстояли. Сейчас собственников БСК ждет неприятные расследование в отношении приватизации госимущества.

Куштау стал триггером для цепочки дальнейших событий. В отличие от оренбуржцев, самарцев и тольяттинцев, башкирские активисты переходят к действиям без лишних раздумий. Акции протеста не сдерживал даже режим повышенной готовности в условиях коронавирусной пандемии. Причем к митингующим подключились активисты — экологи со всей республики, выступая единым фронтом. И с этим пришлось считаться и бизнесу, и республиканскому правительству.

К слову, из-за протестов от геологоразведочных работ пришлось отказаться Русской медной компании. Промышленный гигант наметил глаз на запасы меди на Салаватском участке в Абзелиловском районе Башкортостана. Причем лицензия на это у них была. По итогам геологоразведки должно было приниматься решение о возможном строительстве рудника. Но спокойно провести необходимые работы не удалось. Едва специалисты приступили к бурению скважин, против начали выступать жители Башкортостана и соседней Челябинской области. Основная претензия — добыча медных руд на Салаватском участке может привести к загрязнению подземных вод.

И эти опасения небеспочвенны. Достаточно вспомнить, как деятельность предприятия «Святогор», принадлежащего другому уральскому гиганту УГМК, привела к поступлению опасных веществ в реки в заповеднике «Денежкин камень». Не исключено, что и здесь могла повториться аналогичная ситуация. По территории Абзелиловского района протекают реки Большой и Малый Кизил, снабжающие водой Сибай и Магнитогорск, не считая многочисленных сел и деревень. Подземные воды питают местные озера, на берегах которых расположены санатории и базы отдыха.

Другой горячей точкой стал Баймакский район. Компания «Семеновский рудник» (учредители — две кипрских компании «Рэлмор энтерпрайзиз» и «Кузнецкий алатау инвесторс холдинг» — данные Rusprofile) планировала в 2022 году запустить в селе Семеновском в районе озера Талкас Баймакского района обогатительную фабрику по работе с золотосодержащими и комплексными рудами (в том числе, транспортируемые с Тубинского месторождения) общей мощностью 900 тысяч тонн в год.

Озеро Талкас — памятник природы, его вода признана одной из чистейших в республике. Кроме того, озеро — одна из популярных зон отдыха. На его берегу находится санаторий с одноименным названием.

Строительство обогатительной фабрики и добыча золота, по мнению протестующих, ухудшит экологическую обстановку. В итоге глава Башкирии Радий Хабиров допустил возможность проведение референдума по вопросу добычи там золота.

Но и это не все. Снова возвращаемся в Самарскую область, где активисты два года борются против строительства мусороперерабатывающего полигона около села Мусорка (ударение на «о»). Часть полигона заходит на ООПТ, также на территорию попадают водные объекты. Жители считают, что полигон отравит всю воду в округе, а стоки уйдут в Волгу. Одиночные пикеты продолжаются, несмотря на пандемию. Не исключено, что в скором времени они перерастут во что-то большее.

По мнению политолога Арсена Шаяхметова, экологический протест стал основной формой канализации недовольства граждан местной политикой в последнее пятилетие. И текущая череда событий – далеко не пик протестной волны.

Произошло вопиющее событие. Преступление против безопасности и здоровья жителей Переволоцка. Весь день мы работали по экологической повестке в Переволоцком районе на производственных объектах компаний «Триумф» и «Велес». Вместе с надзорными органами и бизнесом выстроили дорожную карту по снижению негативного воздействия на окружающую среду. Однако уже вечером на площадку «Велеса» заехала техника и произвела слив отходов нефтедобычи. В результате выбросы сероводорода зафиксированы с превышением в пять раз. Это плевок в лицо оренбуржцев. Цинизм высшей пробы.

Арсен Шаяхметов, политолог:

Благоприятная окружающая среда, желание хорошо и красиво жить – то, что легко может объединить каждого. Триггером выступают обстоятельства, когда ставится вопрос о выживаемости в данной среде.