Согласно опросу ВЦИОМ, 61 процент россиян считает иноагентов врагами народа. Кандидат философских наук, главный редактор портала Public Opinion Борис Межуев рассказал «ФедералПресс» о тревожных тенденциях в российском обществе:

«Если говорить о том, что иноагенты являются врагами народа, то это утверждение неверное. Честно говоря, я не в большом восторге от законодательства относительно иностранных агентов. Оно явно чрезмерное, избирательное. Мы еженедельно узнаем о появлении новых иностранных агентов, среди которых есть наши знакомые, друзья. И не всегда это выглядит убедительно.

Для меня есть один критерий – это военно-организационная помощь ВСУ. Если она осуществляется, то к этим людям должна применяться определенная форма остракизма. Вне зависимости от того, что они считают, они финансово и организационно вкладываются в людей, убивающих своих же сограждан.

Если говорить об институте иностранных агентов, мне кажется, он чересчур избирателен и представляет собой огромное поле для доносов. Дело в том, что бесконечно идут доносы о тех, кто является иноагентом, а кто нет. Мы видим людей, публично строчащих эти доносы в отношении людей, которых они серьезно не исследуют.

Одной из причин этого является то, что у нас очень слабо поставлена философская составляющая этого процесса. Нам нужна определенная философская экспертиза, очень серьезная и очень ответственная, в которую должны быть включены люди очень авторитетные. Боюсь, что официальные органы не найдут таких людей, но они должны быть. Они должны определить, что в действительности является элементом политической гегемонии Запада, а что является неким важным фактом культурного влияния Запада, от которого невозможно освободиться.

Это вопрос абсолютно философский, требующий серьезного обсуждения. Например, является ли демократия элементом гегемонии Запада, или это общечеловеческая ценность, к которой Запад пришел первым? Без этого вопрос иноагентов «провисает». Действительно, начинается откровенный погром. Видно, что население, этот 61 процент, хочет еще более кровавых мер, ожидая, что будет расчищено поле для какого-то количества больших вакансий. Революция – это всегда множество вакансий. Террор – это тоже большое количество вакантных мест. Если сейчас открыть террор против врагов народа, социальная мобильность будет для многих обеспечена.

Настроения в этом отношении могут быть нездоровые. Я бы сказал, прежде чем вводить норму об иноагентах, нужно было создать действительно серьезную интеллектуально-философскую экспертизу, которая позволила бы отделить то, что является чуждым элементом (в частности, организации, являющиеся проводниками американской гегемонии). Не каждая копейка, полученная с Запада, является фактором цивилизационной гегемонии. Существует множество различных фондов, культурных инициатив. Не все они являются ЦРУ, хотя ЦРУ, конечно, есть.

9/10 интеллектуального класса имеют отношение к Западу. Кто-то исповедует западные идеи, кто-то берет на вооружение западные теории, кто-то сотрудничает с западными университетами, кто-то переводит западные книги. Это огромный сегмент культуры. Ощущение такое, что есть желание превратить наш цивилизационный суверенитет в такой непрекращаемый погром 9/10 всего огромного спектра культуры, который так или иначе относится к Западу. Он везде: в университетах, в балете, в искусстве, в кино.

Если серьезно подходить к вопросу об иноагентстве, а не как к конъюнктурной мере, нужно вырабатывать серьезные критерии остракизма, а с другой – ставить вопрос, что является необходимым элементом культурного влияния Запада, а что – инструментом гегемонии. Тот же вопрос о климатической политике – нужно серьезно решить вопрос, как к этому относиться. Есть экологи, есть феминистки, есть люди, которые борются за права женщин. Говорить, что все это агенты, смешно. Можно сказать, что люди, которые едят с ножом и вилкой, – агенты Запада, потому что наш племенной строй требует рвать мясо руками.

К сожалению, общество находится не в самом здоровом состоянии, опрос об этом свидетельствует. Культурная элита должна стоять на основах сохранения общества от него самого. В настоящий момент общество находится в разъяренном состоянии, понятно почему. Недавно вышел фильм про 1993 год, в котором в несколько утрированной форме, но показано, во что упало бывшее советское, уже российское общество после катастрофы 1991 года. Как во время всего этого падения были люди, плясавшие и радовавшиеся тому, как у нас все идет хорошо, прекрасно и замечательно, и как легко нам стало жить. Действительно, оставшаяся часть общества ждала того, чтобы объявить всех иноагентами, перебить, убить и расстрелять. Но культура для того и существует, чтобы не дать этому ресентименту вырываться наружу и захлестнуть все остальное, уничтожить остатки образования и просвещения.

Есть группы, для которых все те люди, кто не хочет тотальной мобилизации, кто не хочет превращения всей страны в военный лагерь, – это все иноагенты. Если так подходить, то нужно всех объявить иностранными агентами и отправить в лагеря. Вначале академический интеллектуальный класс пережил сильнейший удар в 90-е годы, когда оказался на социальном дне. А теперь этому классу предлагается погром уже другого порядка. Не экономический, а неосталинистский. Что из этого выйдет – я не знаю. Если такие люди будут определять культурную политику, думаю, что все это приведет к катастрофе».

Фото: ФедералПресс / Евгений Поторочин