Инвестиционная активность в России начала падать еще до наступления кризиса. С началом проблем в экономике на бизнес-климате отразилась еще и недоговороспособность министерств. Глава «Опоры России» Александр Калинин рассказал «ФедералПресс», почему не исполняются поручения президента, когда дело касается малого и среднего бизнеса, в каких регионах предпринимателям особенно плохо и почему «Опора России» не является противником введения системы «Платон».

Александр Сергеевич, с начала кризиса уже прошло какое-то время…

Он уже закончился.

Вы так считаете?

Острая фаза закончилась. После кризиса обычно наступает либо экономический рост, либо спад. У нас сейчас идет спад.

По-вашему, кризис – это все-таки время трудностей или новых возможностей?

И то и то. Есть такая поговорка «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи». То же самое и с кризисом. Если ты к нему готов, это время возможностей, если нет – для тебя это время испытаний. Я в бизнесе с 1989 года и проходил через несколько экономических потрясений. Сегодня могу сказать, что самые уникальные возможности открываются в кризис. Конечно, многое зависит от того, насколько в это время твоя компания обременена долгами, какие у нее активы, какая ситуация на рынках, на которых ты работаешь, насколько у тебя развязаны руки.

Уполномоченный по защите прав предпринимателей заявил, что с трудностями во время кризиса столкнулись три четверти бизнесменов. Вы согласны с этой оценкой?
Я думаю, что их больше. В первую очередь трудно приходится тем секторам, где важен инвестиционный спрос. Как правило, он начинает сокращаться еще до наступления кризиса.

Так, инвестиционная активность в России стала отрицательной еще в 2013 году. Пострадали от этого такие отрасли, как строительство, производство и реализация машин и механизмов, финансовый сектор. Когда кризис переходит в спад, начинается снижение покупательской способности, и проблемы испытывают уже торговля и сфера услуг. Поэтому с экономическим спадом столкнулся не только весь бизнес, но и все население.

Другое дело, что сейчас есть точки роста, способные вытянуть всю страну. Это сельское хозяйство, производство продуктов питания, несырьевой экспорт, внутренний туризм, сфера услуг, социальное предпринимательство, высокотехнологичное производство, ориентированное на спрос госкорпораций. Точки роста есть, но системную поддержку мы видим редко. Она точно есть в импортозамещении, сельском хозяйстве (там серьезные деньги выделяются), а вот в малом и среднем бизнесе (это тоже точка роста) – все понимают, что надо делать, но при этом из 21 поручения президента по итогам Госсовета (состоялся 7 апреля 2015 года – прим. ред.) сегодня выполнено только три.

Не пять?

Мы считаем, что три. Контрольное управление обозначило, что выполнено пять, но два из них были выполнены только на бумаге. Одним из них было поручение ввести мораторий на повышение неналоговых платежей – насчитали более 70, но заморозили только несколько из них. Более того, за это время появились даже новые неналоговые платежи. Еще одно формально выполненное поручение касалось подготовки предложений по увеличению порогов применения специальных налоговых режимов.

Почему не выполняются поручения президента?

Это системная проблема, и она касается не только малого и среднего бизнеса. Взять, например, закон о самозанятых (по нему было уже два поручения главы государства) – мы с ним разбираемся третий год. Есть мнение одного министерства, есть мнение другого, третьего. Если они не совпадают, то проблему может решить только премьер. Но ведь он не может администрировать такое количество нормативных актов? Для этого нужен какой-то орган в правительстве – администратор, который брал бы на себя ответственность, в случае если не совпадают точки зрения министерств. Мы говорили об этом на «Форуме действий» ОНФ в Йошкар-Оле...

А еще вы там поднимали проблему задержки платежей бизнес-структурам за уже исполненные обязательства по госконтрактам.

Да, четыре бизнес-объединения, включая наше, написали президенту письмо с просьбой внести изменения в 44 и 223 ФЗ уже в эту весеннюю сессию.

Насколько остро обстоит ситуация?

Проблема острая. Речь идет о неплатежах в триллионы рублей.

На кого больше всего жалуются? Кто главный должник в стране?

Больше всего жалоб на различные ГУПы, МУПы. Они не подпадают под действие 44 ФЗ. Только сейчас ФАС внесла законопроект о том, чтобы в своей закупочной деятельности они руководствовались базовым законом. Еще жалуются на крупные госкорпорации – они по году могут не платить. Это ФСК, Газпром. Единственное, что все фиксируют – это то, что «Транснефть» всегда четко платит по своим обязательствам.

С проблемами неплатежей по госконтрактам сталкивается только крупный бизнес?

В первую очередь это касается крупного и среднего бизнеса, но и малому тоже достается. Если это спецторги, то для малого бизнеса сроки по оплате определены – это 30 дней. Если торги обычные (что бывает в 90 процентах случаев), то с тобой могут не рассчитываться годами. По типовым контрактам у многих госкомпаний полгода отсрочка платежа. Получается, ты должен выиграть тендер, заплатить за гарантию, взять кредит и ждать. При этом неизвестно, заплатят тебе через полгода или нет.

Это такой тромб, накапливающий неплатежи: вы не заплатили мне, я не заплатил работникам, банку. Бизнес оказывается в тисках: если два месяца зарплату не платишь, могут возбудить уголовное дело. Если больше двух недель не платишь налоги, тебе тут же блокируют счет. Ситуация серьезная, и мы считаем, что в законодательстве должны быть четко прописаны сроки.

Недавно были приняты изменения в КоАП, которые увеличивают ответственность для бизнеса за срыв поставок. Бизнес в ответ просит накладывать такие же штрафы на тех, кто не платит за них.

Еще одно предложение касается отмены банковской гарантии для малого бизнеса, поставляющего товары по постоплате. Если ты осуществил поставку, все акты подписал, зачем в этом случае банковская гарантия? Процесс ее получения непростой: нужны залоги, нужно заплатить банку. А если у тебя нет залога и истории, то тебе эту гарантию никто не даст. Но извините, если договор предусматривает постоплату, то со мной и так рассчитаются только после того, как я поставил товар. Я за срыв поставки и так несу ответственность!

С этими госзакупками прямо беда какая-то…

Вы правильно сказали: беда! И я скажу почему. Потому что, когда создавался 44 ФЗ, он в отличие от 94 ФЗ, который действовал до него, был составлен в пользу заказчика. Интересы поставщиков в нем намеренно ущемлены, в том числе всякими гарантиями и возможностью расторжения контракта в одностороннем порядке, чего раньше не было.

Давайте поговорим о проблеме доступа к госзакупкам малого и среднего бизнеса.

Проблема есть, но здесь мы фиксируем хорошую динамику в отношении крупнейших 35 госкомпаний. Сдвиг произошел после того, как этим вопросом занялся государственный институт развития в лице Корпорации МСП. В прошлом году по квотам для МСП эти госкомпании закупили на сумму 50 млрд рублей, а уже за три месяца этого года – на 200 с лишним млрд рублей. С такими темпами до конца года мы ожидаем увеличение объема госзакупок у МСП до одного триллиона рублей.

Подход правильный. Если ты четко знаешь, что госкомпании будут закупать твою продукцию, то начинаешь вкладывать деньги в технологии, в оборудование, персонал. Квотирование дает уверенность в завтрашнем дне. Так мы не только даем людям возможность сбыта, но и выращиваем производственные предприятия.

С 1 мая в перечень заказчиков регионального уровня вошли еще 135 крупных компаний. Десять процентов своих закупок они будут обязаны отдать малому бизнесу. При этом такая обязанность у них и раньше была – не было механизмов ее контроля. А сейчас они обязаны сдавать планы закупок госкорпорации. Там их мониторят и, если видят ложь, тут же сообщают в ФАС, где потом выписывают немаленькие штрафы.

С 1 августа этот механизм станет в разы эффективнее – заработает реестр российских субъектов малого и среднего бизнеса. Лгать станет еще сложнее. Уже не скажешь, что отдал десять процентов малому бизнесу, хотя на самом деле – крупному бизнесу или своим «дочкам». Теперь их просто не будет в реестре, так же как и компаний-однодневок.

В середине апреля «Опора Россия» представила в Конституционный суд свою позицию в отношении системы «Платон». Сами мы туда не обращались, это суд попросил наше мнение.

Оказалось, что вы поддерживаете введение этой системы?

Мы говорим, что в системе «Платон» (в переводе – плата за тонны) ничего неконституционного нет. Она действуют в половине европейских стран, и там не считают это нарушением конституции. Тяжелая техника массой выше 12 тонн портит дорогу в разы больше, чем легковой автомобиль, но топливный акциз при этом они платят одинаковый. По идее, если я использую больше общественного ресурса, значит я должен больше участвовать в его наполнении. К тому же система учитывает количество километров, которые ты проехал, а не сколько у тебя техники, и это тоже достаточно справедливо.

Другой дело, что при введении «Платона» допустили ряд ошибок. Во-первых, в расчете было заложено, что средний пробег автомобиля составляет 50 километров в сутки и взимаемая плата за один километр составляла 3,73 рубля. Мы указывали, что пробег у фур гораздо выше, и по нашим расчетам хватило бы и рубля. Сейчас остановились на 1,53 рубля. Во-вторых, мы говорили, что система не должна быть предоплатной. После протестов, с 26 апреля, ввели механизм постоплаты. Третий момент: наша налоговая служба была не готова к тому, чтобы брать это в затраты по упрощенной системе налогооблажения. Мы добились того, чтобы Минфин внес законопроект, и плата по системе «Платон» по упрощенке оттуда вычиталась. Мы были самыми активными участниками переговоров с самого начала. Как минимум три наших предложения были учтены.

Тем не менее дальнобойщики до сих пор протестуют и требуют полной отмены платы. Вы с ними это обсуждали?

Они вот тут, в моем кабинете сидели. Конечно, они против «Платона», но кроме их мнения есть еще и интересы общества. Больше всего их возмущало, что в Минтрансе пообещали убрать платежи по транспортному налогу, а этого не произошло. Если обещали – делайте, и на это справедливо указал президент.

Что теперь делать дальнобойщикам?

С 1 марта тариф собирались увеличить до 3,06 рубля за километр, но в итоге оставили 1,53 рубля. Кто обращался в правительство к Дворковичу, ходил на совещания? «Опора России»! И нас услышали. И протесты услышали. И сегодня плата, в общем-то, адекватна.

Многие так не считают. Например, бизнесмен Дмитрий Потапенко говорит, что с одной овцы сдирают три шкуры. Кстати, что вы думаете о нем?

А кто это? Чем он занимается? Какой у него бизнес? Я слышал, что он в партии у Титова, но лично с ним не знаком. Если взять активистов «Опоры России» – там все понятно. Вот Артем Артемьев – производство гирь в селе Степное под Магнитогорском, или Даниэль Башмаков – производит мотоциклы с электрическим мотором…
Оба, кстати, собираются выдвигаться на выборы в Госдуму.

Да, Артем участвует в праймериз ЕР, Даниэль будет выдвигаться от «Справедливой России».

Раз уж речь зашла о выборах: вы не подсчитывали, сколько человек из вашего объединения в них участвуют?

В праймериз «Единой России» человек 80, но многие выдвигаются и от других партий – это СР, Партия роста. Наверное, около 100 человек будет по стране.

По сравнению с выборами 2011 года количество желающих идти в политику увеличилось?

Увеличилось. Если раньше у нас человек 20–30 участвовало, то теперь около сотни. Больше десяти человек вошли в высший совет «Единой России», два человека – в высший совет Партии роста. На этих выборах спрос на активистов «Опоры России» значительный, и мы своим людям помогаем.

Как оцениваете перспективы Партии роста? С приходом Титова ее шансы возросли?

Создать партию федерального уровня за полгода до выборов и качественно поработать с электоратом – чрезвычайно сложная задача. И если они преодолеют трехпроцентный барьер – это уже хорошо. Мы всегда рады союзникам – тем, кому дороги идеи развития российского предпринимательства.

А сами выдвигаться не планируете?

Ровно полтора года назад меня избрали президентом «Опоры России», и если бы я сейчас пошел в Госдуму, это было бы не совсем этичным шагом. К тому же у меня еще 2,5 года мандата доверия, есть определенное видение развития, и мне есть чем заниматься. У нас 85 региональных офисов, 400 с лишним местных. Мы укрепляемся в профессиональном плане. Делаем ставку на аппарат, обучение предпринимателей, развиваем молодежный проект, уже работает комитет по женскому предпринимательству. Мы профессионально стали подходить к площадкам международных экономических форумов. В июле планируем принять стратегию развития «Опоры России» на три года.

Вы часто летаете, бываете в регионах. Какие из них можно назвать наиболее благоприятными для ведения бизнеса, а в каких наоборот предпринимателям трудно?

В прошлом году Агентство стратегических инициатив (АСИ) презентовало Национальный рейтинг состояния инвестиционного климата в регионах. Он во многом совпадает с нашим видением. Тем не менее особо хотелось бы выделить Тюменскую область – там власти демонстрируют умение работать с инвестором. Еще можно выделить Татарстан, Калужскую, Белгородскую области. В последней введен проектный подход, действует система мотивации – губернатор выплачивает премию чиновникам за каждый реализованный инвестпроект. В Московской области очень серьезная система поддержки МСП, и это единственный регион, который половину налогов МСП возвращает муниципалитетам. Интересные подходы в Ленинградской области. По борьбе с излишним контролем и надзором можно выделить Ульяновскую область. Там с прессингом предпринимателей глава региона борется в ручном режиме. Если кого-то забыл, коллеги простят.

А где плохо?

Нужно смотреть нижние строчки рейтинга АСИ. Но Приморье, к примеру, жалуется на уголовные преследования предпринимателей.
В период экономического спада сильные регионы становятся сильнее, а слабые – слабее. Потому что в период спада нужны более высокие компетенции. Там, где их нет, регион проседает еще больше.