Нашумевшая история с безуспешным попыткой «Яблока» выдвинуть своего кандидата на предстоящие выборы мэра Москвы обнажила целый ряд проблем в столичном отделении партии. Его глава Сергей Митрохин пытался судиться с федеральным бюро, но отозвал иск. Свою позицию он изложил в интервью «ФедералПресс» ранее. Теперь и зампред партии Николай Рыбаков ответил на самые неудобные вопросы и дал свои прогнозы дальнейших перспектив «Яблока», особенно в Москве. Как получилось, что яблочники дошли до суда со своим бывшим руководителем, как можно было сравнительно безболезненно спасти партийную репутацию, чем скандальные праймериз все-таки позитивны для развития партии, действительно ли погоду в московском «Яблоке» делают активисты, ставшие партийцами в нарушение устава, правда ли, что Григория Явлинского уговаривали стать кандидатом на выборах и, наконец, чем Сергей Митрохин лучше Алексея Навального – в эксклюзивном интервью «ФедералПресс».

Как вы оцениваете тот факт, что конфликт завершился, по крайней мере, формально, именно таким образом – Митрохин сам отозвал иск?

– Такое решение Сергей Сергеевич принял (что сам подтвердил), потому как не смог собрать нужное количество подписей муниципальных депутатов. Чтобы не наносить еще больший политический ущерб партии, он решил это дело не продолжать. Хотя, к большому удивлению и даже возмущению многих однопартийцев, он опубликовал видео, в котором дал понять, что, если бы собрал, то продолжал бы. В целом, реакция партии однозначно показывает, что практически все лидеры и активисты единодушны: подача таких заявлений недопустима. Тем более мы не живем в какой-то абстрактной стране, где были бы другие суды, законодательство, запрещающее судам вмешиваться в деятельность партий, и тому подобное.

А что, у «Яблока» есть внутренний механизм урегулирования подобной ситуации?

– Конечно. Инструментов целый набор. Это контрольно-ревизионная комиссия, которая может отменить решения нижестоящих отделений.

Фактически ведь Митрохин пошел против полномочий федерального бюро, которые прописаны в уставе партии. В бюро 17 человек, и они представляют, кстати, не меньше восьми регионов. Есть партийный арбитраж, который не может разбираться по вопросам нарушения устава, но в конфликт между членами партии или между членами и руководящими органами, он вправе вмешиваться. Любой член партии может обжаловать решение бюро по любому вопросу. Наконец, есть съезд партии, который может отменить решение бюро.
И партийная дисциплина в том, что если член партии не согласен с решением руководящего органа, которое принято в соответствии с процедурами, он должен им подчиняться, пока они не отменены. Иначе это уже не партия, а клуб по интересам.

Вы говорите о процедуре. Многие считают, что именно сама процедура праймериз, которую решили провести к этому выдвижению, и создала кризисную ситуацию.

– Высказывались две версии, и обе одинаково ошибочные. По одной из них, праймериз «придумали», чтобы повести Митрохина на выборы. Вторая – в том, чтобы, наоборот, его не допустить. И то, и другое не соответствует действительности.

Главное в том, что как к таковым праймериз не было ни одного замечания. Мы провели без преувеличения уникальную процедуру. К системе подсчета голосов не было ни одной аргументированной претензии.

Вообще, впервые в мире политическая партия проводила голосование с использованием блокчейн для системы защиты голосов. Программу специально разработал офис Касперского. Никто не мог вмешиваться, мы даже не знали, голосовал конкретный человек или нет. На финальном этапе пришлось провести голосование на бумаге, чтобы не было претензий вроде: «Ой, а у меня интернет не работал». Мы разделили организационный комитет и счетную комиссию. По такому принципу мы предлагаем проводить все выборы в стране.

Но в итоге именно эта правильная процедура и стала корнем конфликта?

– Смотрите, во-первых, мы достигли очень важной цели – провели праймериз так, что в них подавляющую часть составило свободное волеизъявление, а не какие-то организованные группы. Группы были: одна – за Митрохина, вторая, скажем так, за новых яблочников. Но обе они оказались примерно по 250 человек, что означает, что 1200 человек голосовали совершенно свободно. Это и есть наша победа.

Теперь к причинам конфликта. Думаю, Сергей Митрохин, к сожалению, повел себя так, потому что не ожидал реальной конкуренции. А внутри «Яблока» наступила конкуренция. Она честная и достаточно жесткая. Она не идеальна, но сам факт, что за выдвижение от «Яблока» борется много людей – это огромный плюс. К большому сожалению, в ходе праймериз Сергей Сергеевич и его команда оказались не готовы к современным выборам. К технологиям, к открытости, к объединению людей, к современным способам общения с людьми. Оказалось, что Сергей Сергеевич видит избирательную кампанию как продолжение протестной активности.

Он уникальный политик. Больше в России такого нет ни одного. Он ежедневно занимается защитой прав конкретных людей, в первую очередь, москвичей. Это связано с борьбой против точечной застройки, с переселением по реновации, с зелеными зонами – огромное количество тем, которые он ведет. Но эта работа с инициативными протестными группами вытеснила у него из жизни все остальное. Это чрезвычайно важно и для партии. Но задача кандидата в мэры – объединить и протестную, и созидательную составляющую, а также собрать вокруг себя позитивную команду.

Значит ли это, что его политическая карьера в «Яблоке» завершена?

– Совершенно нет. Праймериз стали очень хорошим вызовом и опытом, привлекли много людей, готовых проявить активность накануне выборов в Московскую городскую думу (в сентябре 2019 года. – Прим. ред.), которые для «Яблока» гораздо более важны, чем выборы мэра. Праймериз высветили все проблемы лидирующих кандидатов, в том числе Митрохина. Надеюсь, он сделает правильные выводы, выводы относительно команды, которая его поддерживает. Сейчас, к сожалению, команда Митрохина топила его. Когда вы вокруг вашего лидера вместо атмосферы успешности, эффективности создаете атмосферу злобы и ненависти, пытаетесь объяснить, что все его угнетают, то вы резко снижаете значимость своего лидера, отношение к нему создаете неправильное. Это большая ошибка.

Думаете, это политтехнологический ход или человеческий фактор, какие-то обиды?

– Среди тех, кто поддерживает Митрохина, много людей, которые не являются членами партии. Не факт, что они пришли бы на выборы. Понимаете, бывают разные стадии отношения к нынешней российской власти: вы можете ее критиковать, можете даже жестко критиковать, но следующая стадия – это ненавидеть. Вот эти люди, очевидно, находятся в состоянии жесткой ненависти, они перенесли свое отношение на все, что происходит в «Яблоке». Мы в стадии жесткой критики, но до безумной ненависти, я считаю, нам далеко. При этом даже некоторые ярые сторонники признают, что процедура была совершенно нормальная, демократическая.

Напомню, у нас 2,5 года назад федеральный съезд решил, что партии нужно обновляться. Нужны новые технологии, методы, новые люди. Журналисты все время спрашивали – когда же это будет, где эти люди. Так вот. То, что сейчас происходит в «Яблоке», – это процедура омоложения – и кадровая и стилистическая. Пройти тихо и незаметно она, увы, не смогла.

А что же, победитель праймериз Яков Якубович более технологичный? И новые люди – это же так называемая команда Максима Каца, не правда ли? Про них Митрохин говорит, что они в партии чуть ли не нелегально.

– Что касается Якубовича, то голосование за него в значительной мере – это не то чтобы протест, это именно голосование за обновление, а не персонально за него. Были и другие люди, которые имели шансы и, пожалуй, обладали большим политическим опытом. Это и Елена Русакова, и Игорь Николаев, и еще несколько человек. Якубович решил, что не сможет собрать подписи (при прохождении муниципального фильтра. – Прим. ред.), и отказался.

Но не смог их собрать и Митрохин. Он себя считает победителем праймериз, потому что занял второе место. Но это не так, политическая конкуренция это не спорт. Тут никто никуда не бежит, а люди высказывают свои предпочтения и убеждают других. Когда что-то случается с президентом, не отдают же пост занявшему второе место на выборах, а назначают новые выборы. У нас в процедуре праймериз это не было предусмотрено, и исполком, а потом и бюро решили вернуться к традиционной процедуре согласования кандидатур.

Признаю, здесь есть моя ошибка как разработчика и инициатора правил праймериз. Мы считали, что очень мало времени и надо скорее завершить процедуру выдвижения. Если бы сейчас вернуться в день отказа Якубовича, то я бы настаивал на третьем туре. Но и Митрохин мог разрешить ситуацию. Ему нужно было встретиться со всеми основными кандидатами, заручиться их поддержкой.

Но тот же Якубович объявил о поддержке Митрохина. Где грань – от одного получать поддержку или пятерых?

– А никому неизвестно, встречался ли он вообще с кем-то. Его позиция была: я выиграл праймериз. Это не так, он не выиграл. А потом уже пошла комичная ситуация, когда он путался, что именно он выиграл, какие туры. Да, в голосовании по программе у него и правда первое место: на 1 % он опередил Елену Русакову.

И потом было много заявлений в прессе. Вы после этого ему руку подаете?

– Конечно! Мы слишком хорошо знаем его и вполне привыкли. Да, мы тут названы «аппаратной кликой», а потом и вовсе какими-то «железными олигархами». Шутит он так.

А вот что касается упомянутых вами обвинений в том, что у нас появились нелегитимные члены партии (кстати, неправильно называть их всех «кацевцами»), там очень разные люди, поясню. В «Яблоке» в соответствии с уставом заявительная процедура вступления. У нас нет голосования за прием в партию. Те, чью кандидатуру члены федерального бюро не отклонили, считаются зарегистрированными членами партии. К большому сожалению, московская организация за последние годы не показала никакого роста ни в численности, ни в активности, но любыми способами отказывалась принимать новых людей.

Кстати, я был не согласен с теми, кто говорил так: «Мы не хотим встречаться с руководством московской организации, но хотим вступить в партию». Это неконструктивно. С другой стороны, и в организации есть явно какие-то проблемы, если не хотят с ними встречаться, верно?

Два года шел процесс рассмотрения заявлений в партию. Его прошло почти 200 человек, и все они бюро предоставили письменную информацию, кто и что сделал для «Яблока» за это время – кто был в избиркомах, кто волонтером. Многие, надо признать, сделали гораздо больше некоторых старых членов партии, которых мы годами не видим.

Есть мнение, что от этих «новых людей» у партии упали электоральные результаты. Вот на выборах в Госдуму «Яблоко» получило около 9,6 %, а Явлинский уже в новую эпоху всего 3 %.

– На выборах в Госдуму мы еще не находились на «подводной лодке». А к выборам президента была создана именно такая атмосфера – подводной лодки, ну или «обороняющейся крепости», что подразумевает только один возможный выбор: из нее никуда не деться.

Когда выборы не в экстремальном режиме – те же муниципальные выборы в Москве, – «Яблоко» показывает хороший результат. Уверен, мы создадим фракцию в новом созыве Мосгордумы, и, надеюсь, не меньше 5 человек. Просто нужно больше показывать свою работу, которая реально есть.

И все-таки не обидно, что упущена такая возможность, что кандидата не смогли выставить? И, давайте откровенно, у «Яблока» есть персона, которой, наверное, под силу было бы собрать муниципальные подписи? Вам известно, предлагали ли этому человеку выдвинуться?

– Понятно, что такие инициативы были, чего уж там скрывать. Я тоже с ним это обсуждал, но не на финальном этапе, а еще в середине пути. Но, повторюсь, основная задача выборов – все-таки дать людям возможность развиваться, находить новые лица. Мы начали подготовку к кампании по выборам в Московскую городскую думу. И все то, что сейчас произошло, – это хороший урок.

Поймите, если есть идея, что партия демократическая, то и все процессы в ней должны быть демократические. Поэтому странно, что, когда возникают персонализированные проблемы, связанные с этими процессами, начинается, простите, вой: «Ой, а как же так?» Вот так. Такое бывает. Через это надо пройти.