Избирательное законодательство претерпит серьезные изменения. На минувшей неделе в Госдуму был внесен целый пакет соответствующих законопроектов, которые стали результатом совместной деятельности рабочей группы при ЦИК, депутатов Госдумы, политологов. Самым резонансным нововведением стало электронное голосование, а точнее, эксперимент по его проведению на выборах в Мосгордуму осенью этого года. Очевидно, что цифровизация выборов – процесс неизбежный. Однако у электронного голосования уже появились свои противники, а это значит, что вокруг этой новеллы еще развернется дискуссия. В интервью «ФедералПресс» политтехнолог Андрей Максимов рассказал о плюсах и главных рисках электронного голосования, а также о международной практике в этом направлении.

Андрей Альбертович, ближайшей осенью на выборах в Мосгордуму пройдет эксперимент по проведению электронного голосования. На ваш взгляд, насколько удачно подобрана площадка для эксперимента?

– Москва – это самый продвинутый с точки зрения современных технологий регион России. Здесь логика совершенно естественная. Доступ к электронному голосованию через интернет в значительной степени связан с тем, насколько здесь быстрый интернет и насколько он всеобъемлющий. Здесь это все есть.

На первый взгляд кажется, что электронное голосование – будущее, от которого нам не уйти. Так ли это, по вашему мнению? Есть ли какие-то риски при проведении электронного голосования в нашей стране?

– Риски, безусловно, есть. Они есть во всем мире, не только у нас, потому что соблюсти тайну электронного голосования крайне непросто. Прежде чем отдать свой голос, любой человек проходит авторизацию. После авторизации о какой тайне голосования может идти речь? Так что уже здесь рождаются некоторые сомнения. Другое дело, что в условиях нормальной демократии человеку не надо бояться того, что ему припомнят, за кого он проголосовал. Никто не оценивает «правильность» выбора. Поэтому я думаю, к этому можно относиться совершенно спокойно. Будем считать это первым экспериментом по прямому и открытому электронному голосованию.

Многие эксперты ставят в пример нам недавние выборы в Эстонии.

– Да, в Эстонии достаточно большое количество избирателей проголосовало таким образом. Но, как видите, там резко изменилась политическая ситуация после выборов. Та партия, которая была сторонником дружбы с Россией и партией большинства на протяжении многих лет, вдруг оказалась партией оппозиции с разгромным счетом. Мы не можем утверждать, что это – в чистом виде выраженная воля народа, или махинация, или манипуляция. Как мы знаем, Америка недавно хвалилась тем, что она в нужный момент парализует всех российских хакеров и выведет из строя все российские «фабрики троллей». Что им стоит парализовать несчастную электронную систему голосования в маленькой Эстонии?!

В любом случае, сомнения в честности и объективности электронного голосования останутся, кто бы и где бы его ни проводил. Сомнения в том, что голосование не будет анонимным и чей-либо голос не станет достоянием всего мира, остаются во всем мире. Это не только наша болезнь. Это проблема доступа в интернет.

Что еще нам говорит мировой опыт применения электронного голосования? Франция, например, в 2017 году отказалась от него.

– Да, многие отказываются от электронного голосования. Те же самые Штаты. У них в чистом виде электронного голосования нет. Я не знаю, что там могли атаковать русские хакеры. Они могли какие-то пропагандистские ресурсы атаковать, но не систему. У них есть машины для голосования на участках, где они управляются вручную. Да, там бюллетеней нет, надо просто нажать на определенную кнопку. Но это не то, о чем мы говорим в контексте нашего электронного голосования.

На ваш взгляд, может ли электронное голосование повысить явку на выборах?

– Надо учитывать то, что электронное голосование возможно не только при стопроцентной компьютеризации и интернетизации населения. Все равно часть населения сегодня будет голосовать на участках с использованием бумажных носителей. То голосование, о котором мы сейчас говорим, означает, что кроме граждан, голосующих традиционно, будут учитываться электронные голоса. В чистом виде электронного избирательного округа у нас не будет.

Для всего этого нужна специальная пропагандистская кампания, которая показывает возможности электронного голосования и обеспечивает выбор. То есть, нужно будет создавать дополнительные электронные ресурсы, знакомящие избирателя с кандидатами, чтобы в интернете были выложены программы или какие-то высказывания кандидата, результаты каких-то действий, ролики, баннеры, отчеты. Люди, живущие и голосующие в сети, не будут читать бумажных газет и листовок.

То есть нужна полная цифровизация избирательного процесса?

– Естественно. Если вы наблюдаете за выборами, например в Европе, вы можете через «Википедию» найти латинские названия партий и по тому же «Фейсбуку» обнаружить, что каждая партия имеет свои страницы, аккаунты, сайты, мобильные приложения, каналы в ю-тубе, где выложены программа, агитационные материалы, ролики. Подготовка-то к переходу к электронному голосованию идет. Но вряд ли в ближайшие 10–15 лет мы будем готовы к нему стопроцентно. Кроме того, я не очень уверен, что это повысит явку. Это дополнительный инструмент, не более того. Если человек не хочет голосовать, делать выбор, то это никак не поможет. Это все равно что поменять цвет бюллетеня.

Отразится ли дальнейшее продвижение электронного голосования на рынке политтехнологий, на подходе к избирательному процессу со стороны самих политиков?

– Это всего лишь финальный инструмент. Это, возможно, отразится на том, что какие-то кудесники будут продавать программы взлома этого электронного голосования. Стоило появиться КОИБу, тут же появились люди, которые стали говорить: «Давайте мы вам продадим чудо-флешку, которая каждый пятый голос зачтет в вашу пользу». И всегда найдутся люди, готовые за это платить. Это способ определенных мошеннических групп улучшить свое материальное положение. Кто-то, возможно, будет пытаться взломать систему на полном серьезе. Люди будут экспериментировать не только над совершенствованием пропагандистских процессов, но и над совершенствованием взлома избирательной урны. Кто-то сейчас думает, как сделать хороший агитационный ролик, а кто-то думает, как срезать печать с урны, чтобы потом туда втихаря сунуть бюллетени. У каждого свои подходы к избирательным технологиям.

Что вы думаете насчет цифровых участков? Элла Памфилова на прошлой неделе заявила, что их будет около 5 тысяч не территории страны во время выборов.

– Главная проблема, связанная с дистанционным голосованием, – нет уверенности в том, что оно не является завуалированной системой вброса голосов. Пока кредита доверия нет, даже архичестные вещи будут вызывать скепсис и сомнение. Это не мое отношение, это отношение значительной части жителей. Я понимаю, что надо двигаться вперед. Тем не менее консерваторы должны иметь право и возможность контролировать современные технологии и иметь информацию, что эти технологии используются не во зло. Я, например, теперь не очень понимаю, каким образом камеры, установленные на участках, смогут помочь контролировать процесс электронного голосования. В данном случае это будет уже бесполезным.

Уровень доверия граждан к избирательному процессу не самый высокий – именно в этом и проблема. С этим связана низкая гражданская активность на выборах. Значительная часть людей уверена, что все решат без них, независимо от того, за кого они проголосуют. Поэтому у них проявляется склонность к непарламентским методам политической деятельности. А это порождает нестабильность в обществе. И эту проблему электронным голосованием не решить.

Фото: РИА Новости/Антон Денисов