Начальник управления пресс-службы и информации правительства Челябинской области, он же пресс-секретарь губернатора Дмитрий Федечкин покидает свой пост. Как выяснилось, об этом решении он объявил врио главы Алексею Текслеру сразу с его приходом, то есть уже почти два месяца назад. И со сменой власти это не связано. Об информационной политике Дубровского и «разворотах Текслера», а также о том, что госслужба – это не сахар, «ФедералПресс» беседовал с уже почти экс-пресс-секретарем первого лица региона.

Дмитрий, почему c назначением Текслера вы решили оставить должность пресс-секретаря губернатора Челябинской области?

— С приходом Алексея Леонидовича [Текслера, врио губернатора Челябинской области. – Прим. редакции] это не связано. У меня было желание уйти с государственной службы еще год назад. Я официально нигде об этом не говорил, но все, кому надо, это знали. Такой секрет Полишинеля (улыбается). Есть накопленная усталость – эта работа достаточно изматывающая. Трудно искать себе мотивацию и новые вызовы.

В сентябре прошлого года во время разговора с Борисом Александровичем [Дубровским, экс-губернатором Челябинской области. – Прим. редакции] мы нашли точки соприкосновения и договорились, что я все-таки продолжу работать до сентября этого года. Но когда произошла смена руководителя, этого обязательства у меня не стало. И я известил о своем намерении Алексея Леонидовича. Мы очень хорошо и корректно это обсудили, поняли друг друга. Договорились, что я буду сопровождать его в течение определенного срока, а после майских праздников наши дальнейшие пути разойдутся.

Ваша усталость связана конкретно с этой должностью или в принципе со спецификой работы в правительстве Челябинской области?

— У меня есть глубокое убеждение: если хочешь оставаться актуальным на рынке труда в медиабизнесе, надо менять сферу деятельности раз в три года. Иначе застой, тоннельное мышление, «засиживание» и так далее. И в принципе, если посмотреть мой профессиональный путь за последние 10 лет, этот подход выдерживался.

Нужно искать себе новые вызовы. У любого человека есть два направления роста: либо вверх, либо вширь. Ни вверх, ни вширь я здесь для себя не видел перспектив, подыскивал другой вариант. Мне поступило достойное предложение, и я перемещусь в регион, в котором раньше уже работал [Екатеринбург; с 2012 по 2015 год Федечкин работал директором департамента печати и массовых коммуникаций Свердловской области. – Прим. редакции]. У меня нет никаких бытовых препятствий, чтобы переехать туда.

Какое именно предложение вы получили?

— В бизнес-структуре. Я пока не раскрываю ни должность, ни компанию. И это, конечно, медийная сфера.

То есть вы себя ощущаете больше как журналист, нежели политик, чиновник? Согласитесь, все-таки ваша деятельность очень политизирована.

— Если честно, я вообще не воспринимаю себя как чиновника. Несмотря на то что на госслужбе я работаю с 2010 года, мне тот образ, который обывателями приписывается чиновникам, не только не близок, но и претит. Я считаю, что в ближайшее время и сами госслужащие начнут меняться, переходить на новые стиль и форматы работы, отвечающие современным представлениям и требованиям. И я всегда стремился соответствовать этим будущим ожиданиям.

По-вашему, Алексей Текслер соответствует этим критериям?

— У Алексея Леонидовича есть все составляющие для того, чтобы добиться успеха.

Дмитрий Федечкин являлся одним из главных претендентов на пост главы Миасса, но снял свою кандидатуру в день выборов

В продолжение разговора о госслужбе: ваше выдвижение на пост главы Миасса в прошлом году – это только ваша история, или она была спущена сверху?

— Это было мое личное решение. Но подчеркиваю, что все мои действия и по выдвижению, и по снятию, конечно, были согласованы с руководством. Я был на тот момент членом команды и не имел морального права действовать поперек.

Но вы с таким неподдельным энтузиазмом участвовали в этой кампании. Вам было жаль отзывать свою кандидатуру?

— Пусть это нескромно прозвучит, но, судя по откликам, я сделал неплохую для Миасса стратегическую программу. Много пообщался с людьми, чувствовал азарт. Это могла быть перезагрузка моей карьеры. И толика сожалений о том, что не срослось, у меня, конечно, есть.

Какие еще разочарования у вас остались от работы в этой должности в правительстве Челябинской области?

— Прям разочарований, чтобы сокрушаться и сожалеть, я сейчас даже припомнить не могу. Наверно, это просто мое отношение к жизни – быстро остываю, не зацикливаюсь на негативе. Ведь работа современного пресс-секретаря – это как в фильме «50 первых поцелуев». Просыпаешься утром – и у тебя все начинается с нуля.

Если говорить о разочарованиях. Для многих журналистов вся информационная политика при Борисе Дубровском стала таким разочарованием. Это и срежиссированные вопросы на пресс-конференциях, и нежелание выходить в публичную сферу. Каковы причины?

— Знаете, я с этими выводами категорически не соглашусь. Но при этом понимаю, что в масс-медиа никогда не бывает 100-процентно всем довольных журналистов. Кому-то, например, показалось, что пресс-конференция срежиссирована. Но я абсолютно ответственно заявляю, что при мне в правительстве не было ни одной срежиссированной пресс-конференции.

То же самое касается и повестки. Кому-то она нравилась, кому-то нет. И, думаю, многие понимают, что Борис Александрович пришел во власть уже состоявшимся человеком, со сложившимся мировоззрением и отношением к тем или иным вопросам, и для него взаимодействие с медиа не являлось приоритетным. Я делал все, что мог, чтобы это поменять. Насколько сил мне хватило, настолько я эту работу и сделал. Извините, если кого-то разочаровал.

А корректно ли, с вашей точки зрения, пресс-секретарю первого лица региона оставаться в должности с уходом руководителя?

— Лично мое мнение, что при смене первого руководителя должен меняться и пресс-секретарь. И своим переходом на другую работу я фактически подтверждаю верность этому тезису. Но есть достаточно много случаев, когда руководители сохраняли пресс-секретарей предыдущего руководителя, и они достаточно эффективно работали. Здесь однозначных правил нет.

Работа с прессой у Текслера разительно отличается от подхода экс-губернатора. При этом состав пресс-службы не изменился. Это его собственная позиция, или вы поменяли курс?

— Это совместная история.

Чья идея собирать журналистов, не раскрывая конкретных планов врио губернатора? Вы действительно не знаете, куда Текслер может направиться в тот или иной момент?

— Воздержусь от ответа на этот вопрос (улыбается).

Как вы сами относитесь к «разворотам Текслера»?

— Как у любого информационного повода, тут есть свои плюсы и минусы. Ведь пересол и недосол одинаково плох. Важно не перебарщивать с этим. Но в первый раз, когда «разворот Текслера» случился, согласитесь – это был огонь!

Как вы оцениваете Instagram как инструмент политика?

— Instagram был в числе моих предложений по работе с информационной повесткой для Алексея Леонидовича. Сейчас это очень качественный источник информации, прямого общения с населением, получения обратной связи. Как вы знаете, в папочках, которые врио губернатора передает главам, есть в том числе темы, о которых жители региона написали ему в Instagram. То есть сам факт сбора аудитории вокруг Instagram Алексея Леонидовича оцениваю на твердую 4 с плюсом. У нас почти 90 тысяч подписчиков на текущий момент, нет никаких ботов. Другой вопрос, как аккаунт будет использоваться в дальнейшем, учитывая, что у Алексея Леонидовича впереди предвыборная кампания.

В чем будут ее особенности в информационном плане? Вы оставляете какие-то установки коллегам в пресс-службе?

— Увидите. Всему свое время.

Какие самые сложные моменты были в вашей работе в должности пресс-секретаря губернатора?

— Наверно, самой наисложнейшей точкой, в которой потребовалась личная и профессиональная мобилизация, стал Магнитогорск. Для меня это был… (задумывается). Я пропустил все события в Магнитогорске через сердце. Потому что я там был все эти дни, начиная с 31 декабря и до окончания спасательной операции, провел там свой день рождения, все видел своими глазами. И те люди, которые работали в эти дни в Магнитке, для меня как члены семьи. У меня ко многим изменилось отношение после этого. Потому что именно в таких сложных ситуациях становится понятно, кто и на что способен. Кто свой, а кто чужой. Я для себя очень много выводов сделал после этой трагедии. И кстати, окончательно выгорел как госслужащий тоже именно там.

В магнитогорской трагедии 31 декабря погибли 39 человек

Как вы определяете, какую информацию можно рассказать журналистам, а какую нет? Предметно обсуждаете с руководством?

— Раньше оставлял это решение за собой. Сейчас система выстраивается по-другому.

Алексей Леонидович пока производит впечатление довольно открытого политика. Возможно ли, что он был бы не против, если бы вы вели чуть более открытую информационную политику?

— А она закрытая?

Некоторые коллеги считают вас закрытым человеком, как и вашу информационную политику.

– Я категорически не согласен с этим. Некоторые, напротив, считают, что она была излишне либеральной. Я не сторонник кивать на рейтинги, но откройте данные «Медиалогии», «Замполита», «Медиастандарта», посмотрите объективные показатели по цитируемости в сравнении с другими регионами. И будет понятно, что у Челябинской области никогда не было проблем с открытостью.

Как вы относитесь к ситуации, когда СМИ ссылаются на собственные неназываемые источники в правительстве региона? Вы понимаете, о каких источниках идет речь?

— Я очень плохо отношусь к любой информации, источник которой не верифицирован, является анонимным. Это дает простор для манипуляций в интересах третьих лиц, распространения слухов и лжи. Думаю, с этим согласится и любой потребитель информации. Но заниматься вычислением, кто из правительства или якобы правительства делится со СМИ какой-то информацией, у меня желания никогда не возникало.

Но эта информация правдивая?

— Когда как.

Поддерживаете ли вы отношения с вашим бывшим руководителем? Известно вам что-либо о его судьбе?

— Я не отношусь к числу людей, которые считают своей ключевой компетенцией «присесть на уши» руководителю. У меня с Борисом Александровичем были исключительно рабочие отношения. Сейчас нет рабочих отношений – нет и общения. Но если встречусь, то пожму руку и глаза не спрячу. Считаю Бориса Александровича достойным человеком. Его работа во время трагедии в Магнитогорске – лучшее тому доказательство.

Дмитрий Федечкин проработал с экс-губернатором Борисом Дубровским более трех лет

Кого вам нашли на замену? Правда ли, что уже несколько человек отказались от этой должности?

— Со мной никто не советовался по этому поводу, и я на эту работу никого не рекомендовал. Все дела передаю своим заместителям.

Но если бы у вас попросили рекомендации, есть ли специалисты, которых вы могли предложить?

— Челябинская область – топовый медийный регион. Тут есть люди, которые могут с этой работой хорошо справиться. Это просто вопрос договоренностей с ними, мотивации и обсуждения правил игры. Вопрос и в том, как уговорить этих людей прийти на государственную службу. Потому что госслужба – это не сахар. И я сейчас не рисуюсь.

Правда ли, что ваше кресло займет Мария Хворостова [пресс-секретарь министерства здравоохранения Челябинской области.– Прим. редакции].

— (с улыбкой) Не в курсе.

К моменту выхода интервью заявление об увольнении Дмитрия Федечкина все еще не было подписано Текслером.

Фото – из личного архива Дмитрия Федечкина