В этом году со стороны российских властей участились претензии в адрес интернет-гигантов Google и Facebook. В основном они были связаны с подозрениями во вмешательстве в суверенные дела РФ, а значит, под угрозой оказывается прежде всего информационная безопасность страны. Действительно ли кто-то пытается манипулировать мнением россиян, выводя их на улицы? Какие технологии для этого используются? Об этом «ФедералПресс» побеседовал с членом Общественного совета при УВД по ЗАО города Москвы, лидером движения «Гражданин» Юрием Шарковичем.

Юрий Александрович, насколько я знаю, темой информационной безопасности вы занимаетесь давно. Резюмируя весь накопленный опыт, расскажите, какие информационные технологии сегодня применяются для создания акций протеста?

— Давайте с вами сразу разграничим понятия. Мы (общественное движение «Гражданин». – Прим. ред.) не являемся организаторами такого рода акций, и наша основная деятельность в этой части – сбор информации и ее анализ. Мы не можем утверждать, что есть конкретные структуры или лица, которые занимаются именно созданием протестных мероприятий, но в материалах, поступающих к нам на анализ из ситуационных информационных центров движения, просматриваются шаблоны действий. В этой статье мы будем обсуждать скорее шаблонные действия, нежели технологии.

Тогда о каких шаблонах действий идет речь?

— Все шаблоны, которые мы рассматриваем, являются информационными, они создаются при помощи информационных технологий, с использованием IT-инструментов и техник социальной инженерии. Есть несколько этапов подготовки: разведка, подготовка, проверочные мероприятия, развертывание и активная фаза самой протестной акции.

Если посмотреть на этапы подготовки, то здесь просматриваются шаблоны по созданию информационных доноров. Это могут быть и СМИ, и личности. Хотя, если оценивать тенденцию последних лет, протестные акции сейчас не имеют ярко выраженных лидеров, скорее идею, которая внедряется через информационный ресурс. На этапе подготовки происходит аналитика ключевых триггеров, создается оценочная шкала групп, готовых к мобилизационным действиям, проводятся проверочные мероприятия через запуски информационных поводов и сбор обратной связи, анализ вовлеченности аудитории подготовленных информационных ресурсов, оценка мобилизационного потенциала в офлайн-режиме. Проще говоря, выйдут люди на улицу или не выйдут.

Плюс параллельно с этим создаются информационные ресурсы, которые на этапе подготовки формируют доверие у аудитории. Если посмотреть на статистику, то в 90 % случаев проводится работа с негативом.

То есть негативная информация служит основой для создания неких групп, на которые впоследствии оказывается влияние?

— Вход в негативный контент приветствуется аудиторией намного выше, нежели какие-то позитивные или нейтральные информационные поводы. Негативный формат можно примешивать к любому инфоповоду. Можно взять положительную новость и соответственно окрасить ее в негативном формате, например, в криминальной области, политической, социальной и так далее.

Аналитика среды показывает явные признаки шаблонного комментирования и перевод аудитории в подготовленные информационные ресурсы. На первых этапах развития такого информационного протестного движения прослеживаются закономерности по созданию информационного повода и его аналитике. Если брать последующие этапы, то международная тенденция и, к сожалению, наша российская показывают шаблоны вовлечения в формат протестной игры.

Хотелось бы услышать более подробный кейс, связанный с игрой. Как именно происходит вербовка потенциальных участников акций протеста? Какие психологические приемы применяются?

— Давайте мы опять здесь немножко перефразируем, чтобы это не выглядело как инструкция к действию. Мы расскажем, о каких маркерах стоит задуматься в информационной среде и каких информационных поводов стоит избегать, когда ты видишь определенные шаблоны.

Например, на стадиях мобилизации аудитории прослеживается информационная игра по сравнению ресурсов сторон «оппонентов» протестных акций с целью определения для аудитории образа врага и его закрепления в сознании масс. Важно помнить, что врагами здесь никто не является, мы единый народ, если брать Российскую Федерацию, но я думаю, что и на международном уровне мы крайне дружелюбны.

Если мы с вами видим, что учащаются статьи, связанные со сравнением экипировки и численности сотрудников правоохранительных органов и лиц, которые вышли на, скажем, мирную акцию протеста, то стоит насторожиться. Это первые признаки создания образа врага. Велика вероятность, что вскоре нам поступит предложение по личной экипировке. Очень часто нам предлагают надеть какие-то ленточки, определенный цвет каких-то курток, сгруппироваться там или сгруппироваться здесь. Поступают предложения по цветам, которые используются в единой группе.

Международный опыт показывает нам шаблоны в формах специализированной экипировки: зонтики, лазерные указки, жилетки, маски, каски, наколенники и так далее. Любой формат экипировки – это очень странный сигнал, мы же с вами все-таки пытаемся в таких случаях, основываясь на конституционных правах, изъявить какое-то свое желание и что-то донести до той или иной группы. Но задайте себе вопрос: нужно ли в таком случае иметь какую-то единую экипировку? Если вас призывают к этому, то стоит задуматься.

Есть ли возрастные рамки вовлечения в подобную игру?

— В основном мы видим, что аудитория, способная к мобилизации в офлайн, – это все-таки лица, чей возраст не превышает 35 лет и начинается с возраста поступления в институт. Грубо говоря, студенческие сообщества найти и скоординировать намного проще, нежели искать какие-то разрозненные группы. Но это не исключает участия несовершеннолетних, пожилых и социально незащищенных групп граждан. Такая аудитория более доверчива.

А если смотреть на информационную среду – какого контента стоит опасаться?

— Если мы возьмем ключевые социальные сети, то в них на основании истории наших просмотров, интересов, друзей и определенных рекламных кейсов формируется наша информационная лента. Если в вашей ленте вдруг возрастает количество снафф-видео, агрессивного контента, проявления антисоциальных или антигосударственных намеков, то это еще один признак информационной манипуляции. Я не говорю об экстремистских видео – это уже уголовная сторона, о таком необходимо незамедлительно сообщить сотрудникам полиции либо сотрудникам ФСБ. Я говорю о видео, допустим, с избиениями.

Например, если у меня в прошлом месяце были в ленте обсуждения каких-то экспертов, котики, собачки и так далее, а в этом месяце я вижу, что моя лента заполнена сначала спортивными поединками, потом какими-то уличными драками, потом какими-нибудь горящими зданиями и так далее, – это триггер, показывающий, что в отношении меня проводятся мероприятия с использованием социальной информационной инженерии, то есть меня пытаются приучить, что проявление агрессии в обществе – это вполне нормальное поведение. Это один из способов сподвигнуть аудиторию к противоправным и крайне опасным действиям.

Как противостоять такого рода социальной информационной инженерии?

— Нужно максимально отписаться от ресурсов, которые распространяют подобную информацию, пожаловаться на них в администрацию информационной площадки, на которой они появились. Любые социальные сети позволяют сейчас это сделать, и вы можете таким образом максимально оградить от пагубного влияния себя, своих родных, близких и, конечно же, детей: детская психика – самая тонкая.

Зачастую методы такой информационной социальной инженерии сопряжены с новостными поводами. Скажем, рабочие где-то построили какой-нибудь мост. Если возрастает количество постов о том, что рабочие своровали на строительстве этого моста, что работали нелегалы, что мост построен очень плохо, что по нему будут ездить только чиновники, появляются лозунги: «Давайте призовем к ответу тех, кто это скрыл», – это очередной метод социальной информационной инженерии. Построенный мост – заведомо положительная новость. Но такой инфоповод приобретает негативный информационный окрас, который впоследствии переходит в лозунги, побуждающие к протестными действиям. В такой ситуации необходимо незамедлительно реагировать, а именно – не реагировать совсем.

Информационная среда работает только от интереса, трафика. Если мы с вами проявляем интерес, если мы смотрим, пересылаем, лайкаем, комментируем, хоть как-то реагируем на контент, то алгоритмы социальных сетей воспринимают это как хайповые темы и выводят их в топ чартов, топ просмотров, чтобы повысить уровень вовлеченности и охват. Чтобы такого не происходило, просто не переходите по такого рода ссылкам, просто не реагируйте на них, жалуйтесь в администрацию социальных сетей, не пытайтесь хоть как-то выстроить с таким ресурсом коммуникацию.

Ориентируются ли создатели подобного контента на определенные социальные слои? Или хватает возрастной составляющей?

— Шаблоны показывают, что те информационные ресурсы, которые создавались на первых этапах, о которых я ранее говорил, проводят анализ не только по возрастным характеристикам – по всем параметрам, которые формируют социальные группы как таковые. Есть род занятости, есть материальное положение, религиозная составляющая, есть и уровень образования, уровень дохода, интересы в области не только развлечения, но и научные, например. К каждой группе нужен свой определенный подход – это простой маркетинг. То, что работает с возрастной группой, не всегда работает с группой по интересам. Точно так же можно говорить о том, что какие-то методы SMM, которые активно используются в такого рода шаблонах, могут связывать группы между собой. Скажем, группа по интересам может тесно пересекаться с возрастной группой.

То есть к каждой социальной группе применяется своя методика?

— Да, методики разные. Оцениваются все возможные группы, с которыми можно работать, но выбираются наиболее результативные по метрике мобилизации.

Сколько стоит такой маркетинг?

— Довольно тяжело об этом говорить. Если рассматривать шаблоны, которые мы увидели и которые мы проанализировали, сказать о том, какова их стоимость, крайне тяжело, потому что этот процесс непрерывен, он всегда видоизменяется относительно тех триггеров, которые появляются в информационном поле. Все по-разному, но в любом случае команды, которые занимаются продвижением такого рода информационных поводов, – это профессиональные сообщества с высокой материально-технической базой. У них свой продакшен, штаты сотрудников, которые занимаются продвижением в социальных сетях, это работники с опытом, которые взаимодействуют и создают средства массовой информации, организуют их работу. Это профессиональные сообщества, у которых есть бюджет. Не думаю, что он маленький, но точную цифру, к сожалению, сказать не смогу.

32 % россиян не верят во вмешательство в суверенные дела РФ иностранных государств. Анализируя шаблоны действий, вы можете сказать, что кто-то вмешивался в наши дела во время прошедшей предвыборной кампании?

— Всегда говорю о том, что наше движение вне политики, и метрики, которые мы используем в аналитике, мы не берем ни во внешнеполитическом источнике, ни во внутриполитическом, поэтому сказать о том, был ли замешан какой-то иностранный ресурс в тех протестных акциях, которые были на территории Российской Федерации, крайне тяжело. Мы не ищем инициаторов. Мы ищем шаблоны. Если говорить о моем личном мнении, я считаю, что избирательное право у нас хорошо проработано. Прозрачность его велика, выборы проходят на высоком международном уровне, с большим числом наблюдателей. Вмешиваться в выборы что нам, что к нам – мне кажется, это крайне странная и бессмысленная затея. Но, повторюсь, я в этом не специалист. Это мое сугубо личное мнение.

Фото: ФедералПресс / Виктор Вытольский