В Кемеровской области на шахте «Листвяжная» в результате аварии погибли больше 50 человек. Предварительная причина трагедии – взрыв метана. Угрожает ли такая опасность горнякам, работающим на других объектах? Какие шахты в России считаются наиболее опасными? Об этом «ФедералПресс» побеседовал с координатором программы экологизации промышленности Центра охраны дикой природы, экспертом Международного социально-экологического союза Игорем Шкрадюком.

Игорь Эдуардович, как вы знаете, на шахте «Листвяжная» в Кемеровской области произошел взрыв метана, погибли шахтеры и спасатели. Давайте поговорим о причине трагедии. Почему в шахтах скапливается метан?

— Метан выделяется на многих угольных шахтах. Месторождения Кузбасса являются метанообильными. Почему это происходит? Уголь – это смесь разных углеводородов. Есть цепочки в тысячи – пятьдесят тысяч атомов, разветвленные, запутанные, циклические, создающие, собственно, твердую массу угля. Есть более короткие. И есть некоторое количество самых маленьких молекул, содержащих углерод, то есть молекул метана. В зависимости от того, при каких условиях этот уголь образуется, содержание метана может быть разным. Этот метан получился с помощью преобразования угля, то есть непосредственно в его массе. Когда при добыче куски угля раскалываются, то из трещин выходит метан и попадает в воздух угольной шахты, создавая иногда взрывоопасную концентрацию.

От чего может взорваться метан?

— Метан может взорваться от искры электрооборудования. Хотя в шахтах делают оборудование во взрывозащищенном исполнении. А может взорваться просто от искры, которая получается в результате столкновения двух камешков. Этого достаточно для взрыва.

Взрыв метана на шахте по причине выброса метана – насколько это частое явление?

— К сожалению, частое. Для предотвращения применяют интенсивную вентиляцию шахты. Еще правильно для этого применять предварительную дегазацию, то есть бурение угольных пластов, чтобы через скважины метан выходил на поверхность. На поверхности метановоздушную смесь можно отправлять в котельные, электростанции – там она сгорит. Вообще, предварительная дегазация является самым правильным способом использования шахтного метана и повышения безопасности работы шахтеров. К сожалению, угольный бизнес очень неохотно идет на такой шаг –откровенно экономят на безопасности.

Именно из-за рисков взрывов профессия шахтеров остается одной из самых опасных в мире. В советское время на каждый миллион тонн добытого угля приходилась одна смерть. В Китае до сих пор сохраняется примерно такое соотношение.

Некоторые меры по повышению культуры труда, техники безопасности и так далее в XXI веке привели к уменьшению смертности шахтеров. Россия добывает 350-400 млн тонн угля в год, а гибнет все же меньше 100 шахтеров за это же время. Уже на несколько миллионов тонн угля приходится одна смерть. Тем не менее приходится. О крупных авариях с человеческими жертвами мы узнаем чуть ли не каждый год.

Сколько в России шахт, где потенциально могут произойти взрывы метана? Можно ли подсчитать число объектов? Или есть какие-то самые опасные объекты?

— Шахт в России сотни. Сколько именно сейчас, я не скажу, потому что они строятся и закрываются. Есть очень метанообильные месторождения. Одно из них – это Апсатское каменноугольное месторождение, которое находится рядом с городом Чара. Там добывают качественный уголь, но почему не газифицировали при этом Чару – хороший был бы вопрос владельцам месторождения.

Очень метанообильны шахты Кузбасса – не все, но большинство. Метанообильны шахты на Дальнем Востоке. Есть места неподалеку от Владивостока, где угольный метан просто выходит на поверхность. Это не единственные такие места. Еще древние греки знали, что существует вечный огонь, когда горит выходящий на поверхность газ. Именно отсюда появилась идея памятников с вечным огнем, которые в массе строили в Советском союзе, потому что наши предки ставили в таких местах святилища и мемориалы.

Есть менее газообильные шахты. Например, в Воркуте шахты менее газообильны, чем в Кузбассе. По этому поводу есть обширнейшая литература. Угольщики значительное внимание уделяли безопасности. Есть десятки книг по метанообильности каждого месторождения.

С другой стороны, из газообильности месторождений можно извлечь и пользу, поскольку уголь гораздо более распространен, чем нефть или газ, то есть месторождения угля, где можно пробурить скважину глубиной 1,5 км и получать горючий газ, который можно в свою очередь пустить в электростанции или котельные и обеспечивать поселок. Например, первое место по запасам угольного метана на душу населения занимает Чукотка. То есть можно большую часть поселков Чукотки газифицировать таким образом.

Есть ли более успешные международные практики по обеспечению безопасности шахтеров, по обеспечению безопасности разработки месторождений?

— Основные международные практики нашим угольщикам хорошо известны. Справочники наилучших доступных технологий по добыче и обогащению угля описывают меры по снижению метаноопасности, взрывоопасности. Есть среди этих мер относительно малозатратные, которые в основном реализованы. Есть более затратные, как предварительная дегазация, на которые угольный бизнес идет неохотно.

В России предварительная дегазация часто используется? Например, использовалась ли на «Листвяжной»?

— Я не могу сказать конкретно про «Листвяжную», но на Кузбассе она используется. С 60-х годов проводились такие опыты. Вообще говоря, Советский союз в 60-е был мировым лидером по дегазации шахт, по извлечению угольного метана, но потом наступил застой и СССР уступил лидерство, как во многих других областях. До сих пор дегазация не стала массовым явлением.

Можно ли сделать такой вывод – в некотором роде попытка сэкономить на дегазации приводит к трагедиям?

— В общем-то, можно.

Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева