Редакция «ФедералПресс» / Александр Клаузер
Москва
30 ДЕКАБРЯ, 2022
Обсуждение и формирование планов трансформации социально-экономической сферы страны и региональной политики – процесс непрерывный. «ФедералПресс» пообщался с одним из ведущих экспертов в области проблем региональной экономики, научным руководителем ДВО РАН, академиком Павлом Минакиром.
Павел Александрович, более 30 лет назад мы с вами говорили о развитии регионов и Дальнего Востока в частности. Звучали слова, которые столь популярны в СМИ сейчас – диверсификация, необходимость экспорта товаров с высокой добавленной стоимостью, опережающее развитие… Вас не разочаровывает факт, что десятилетия спустя мы используем ту же терминологию?
— Если вербальные формулы и остались прежними, то в жизни изменилось многое. Знаете, никуда не денешься от фундаментальных закономерностей, ресурсных возможностей и самой реальности. Она живет по своим законам, попытки внедрить в нее отвлеченные модели, ускорить ее, часто обречены на провал.
В чем же тогда прикладной смысл науки, стратегического моделирования?
— Наука – способ понять и описать формальными методами закономерности, логику изменений. Если логика понятна, можно использовать прогностические инструменты. Да, зачастую происходит не то, что вы хотите. Напомню, в мае 1990 года на выездном заседании правительства РФ мы подробно изложили свои представления и рекомендации по практическим действиям в области экономической политики для Дальнего Востока и Забайкалья, имея ввиду переходный период от централизованного планирования к открытой рыночной экономике. Энтузиазма было много, не было профессионалов. О том, что такое рыночная экономика, знали понаслышке и по переводным учебникам. Мы же предлагали внятные формулы – ТОРы, свободные порты, внешнеэкономическую интеграцию, диверсификацию рынков и т.д. Совмин, который тогда возглавлял Силаев, принял наши предложения. А потом распался Союз, правительство было переформатировано, региональная экономическая политика свернута и объявлена недопустимой роскошью.
Отрезвление наступило после кризиса 2008–2009 годов, когда потребовался новый адреналин для восстановления и роста. Все прежние механизмы уже были использованы, кроме того, начал съеживаться традиционный для России атлантический рынок. Именно в тот момент возникла идея саммита АТЭС во Владивостоке в 2012 году с целью сделать Дальний Восток транзитным агентом, брокером российской экономики в АТР. Правда, быстро выяснилось, что для этого недостаточно просто построить экспо-центры, гостиницы, пару дорог и модернизировать аэропорт. Если вы не являетесь значимым финансовым, экономическим, технологическим, торговым игроком в той системе, куда так рветесь, этого мало. Понадобились проработанные модели стимулирования крупных экономических регионов, подобные тем, которые мы предлагали в 1990 году. Правда, стартовавшая на Дальнем Востоке в 2015 году так называемая «новая экономическая политика» на практике осуществлялась людьми, плохо понимавшими регионы и теорию пространственного развития.
Вы в своих интервью неоднократно указывали, что одной из ошибок региональных программ является необдуманное предоставление налоговых и иных льгот. Поясните, пожалуйста.
— Да, новая экономическая модель основывается на предоставлении секторальных льгот. Но когда мы говорим экономическим агентам не о том, что нужно произвести, с какой эффективностью, а только об идее – хоть рубль вложите, и мы вас озолотим, – это совершенно ложная модельная матрица. Понимаете, золото и платину не получится добывать, скажем, под Москвой. За любыми ресурсами инвестор приходит туда, где они есть. Да, желающие воспользоваться льготами найдутся. Но ведь у нас цель – развитие регионов, а не помощь хозяйствующему субъекту! В правильной модели не инвестор должен получить льготу, ее должна получить экономика.
Верной политикой должно быть то, что сейчас называют государственно-частным партнерством. Да, мы даем льготы и возможность работать, но при условиях: рента – в регион, социальные гарантии и обязательства – на определенном уровне, как и коммунальная структура и пр.
Еще одно распространенное заблуждение в плане привлечения инвестиций как самоцели: якобы каждый рубль инвестиций – это рабочие места. Для кого? Весь Дальний Восток и многие другие регионы работают по вахтовому принципу. Это уже было! И подвергалось справедливой критике. Для исправления ситуации построили города, чтобы «приземлить» квалифицированные кадры. Но города опустели. Вахты и сейчас работают на Сахалине, в Магадане, на Чукотке, на севере Хабаровского края, в ЕАО, в Амурской области. Льготы в этом формате, по сути, моделируют выпадающие доходы региональных бюджетов. Ведь такие хозяйствующие субъекты не берут на себя полностью строительство дорог, полную стоимость их эксплуатации, налоги в полном объеме. По сути, вы им доплачиваете за то, что они вложили инвестиции, которые им приносят прибыль! За счет льгот вы просто сокращаете обязательные издержки корпораций. Где в этой схеме возможности для развития регионов? В этой модели, строго говоря, нет места даже для экономического роста в пределах региона.
Смотрите: экономический рост нужен для увеличения, например, заработной платы, которая в свою очередь увеличивает налоги. Но этот позитивный кругооборот возможен в том случае, если у вас каждый год растет объем продаж и связанных с ними операций. То есть нужно, чтобы имел стабильный рост тот рынок, на котором вы работаете. Если вы работаете исключительно в экспортном сырьевом сегменте, расширение производства происходит только в соответствие с увеличением спроса где-то. Вы слезаете с одной иглы, но садитесь на другую.
Если вы спонсируете экономику, основанную на инвестициях в сырьевой сектор, вы получите только ту часть рынка и только тот темп прироста, который есть в той экономике, к которой вы подстраиваетесь.
Усложнение технологических цепочек – это экономическое развитие. Вы неоднократно указывали на то, что рост и развитие не тождественны, а рост сам по себе не является стратегической задачей государства. Как правильней расставить приоритеты?
— Необходимо постоянное усложнение. Появление новых отраслей, направлений, продуктов, частичных монополий, новых товарных ниш. Пусть это будут не какие-то сверхтехнологичные продукты. Пусть будут мелкие, но те, которых пока на этом рынке нет. Или которые вы у себя, на своей территории, можете делать лучше, качественнее с использованием прогрессивных материалов, с меньшими издержками. Тем самым перебивая в свою пользу рынок. В производство должны вовлекаться все новые бизнесы и предприятия. На территории будут возникать новые технологические связи уже между ними. Новое производство порождает новый спрос, а новый спрос – новое предложение. Этот круговорот сначала замыкается рамками узкой локации. Когда связей становится больше, возникают потребности и предложения, нацеленные вовне. Например, возникает потребность в дополнительных трудовых ресурсах, людях. Потребность в новых капиталах, территориях. И капиталы приходят. Причем капиталы в так называемую современную городскую экономику, в новую индустриализацию. Они придут только в том случае, если смогут сесть на комфортную коммунальную, экологическую, культурную, образовательную среду. Это гигантский социальный пласт, который одновременно является частью большой экономики, неважно о какой стране мы говорим. Вот это и есть экономическое развитие.
Нужно ли при этом отказываться от сырьевых отраслей? Конечно, нет, если это дает доход. Можете перерабатывать – перерабатывайте.
Существуют ли универсальные рецепты для регионов, позволяющие развивать их ускоренными темпами?
— Нет. Посмотрите на наш Дальний Восток. Это не регион и даже не макрорегион. Это субконтинент. Говорить о рецептах для него также нелепо, как о рецептах для Американского континента. Сравнивать Чукотку и Приморский край бессмысленно, это абсолютно разные территории по ресурсам, населению, возможностям, инфраструктуре. Нужно определить меньшую часть – южный пояс – который приемлем для сплошного интенсивного экономического освоения и развития. Север Дальнего Востока – резервно-ресурсная территория, там глупо насаждать сложные экономические комплексы.
Толчок для интенсивного развития? Есть варианты. Объявите эту территорию зоной открытой экономики, сделайте ее экономически экстерриториальной, перенесите таможенную и финансовую границу в этой зоне на ее западные рубежи. Создайте региональный порто-франко. В противном случае мы так и будем наблюдать то, что имеем: отсутствие собственного рынка.
Совсем уж крамольная мысль, касающаяся всех без исключения регионов – необходимость принципиального изменения финансовых потоков внутри страны.
Давайте остановимся на этом подробней.
— Сейчас движение финансов выстроено по центростремительной схеме. Все, что есть, стекается в центр, который затем, эффективно или не очень, распределяет потоки. Собственно, это старая система, которая в СССР была встроена в централизованную плановую экономику. Возникает закономерный вопрос: вы хотите экономику новую? Любая экономика начинается с денег. Для региона (да и для национальной экономики в целом) это выглядит так: если у вас денежные потоки организованы под старую производственную базу, всегда будет воспроизводиться именно она. Для воспроизводства новой экономики необходимо построить иную схему движения, генерации, распределения и использования денежных потоков. И это не только налоги. Кроме них есть потоки, сформированные в виде ренты и прибыли. Небольшая часть этих средств оседает в госбюджете. В незначительном объеме они уходят на так называемые имиджевые проекты – сочинская Олимпиада, саммит АТЭС. Другая же часть – и это настоящие деньги – покидает экономику и вообще российскую юрисдикцию. Офшоры – только одно из направлений. В 90-е российскую экономику покинули, по моим расчетам, примерно 2 трлн долларов. После «либерализации» финансов правительством Касьянова масштаб вывода вырос. За последние 20 лет вывод средств из национальной экономики оцениваю еще в 6–8 трлн долларов.
Теперь о налогах. Например, Дальний Восток аккумулирует около 1200 млрд рублей налоговых поступлений. Из них 300 млрд – порядка 25 % – уходят в центр. Затем примерно та же сумма возвращается в виде субвенций, дотаций, трансфертов на поддержку региональных бюджетов с соответствующей пересортицей. ДВФО, 11 субъектов федерации, за 1200 млрд должен содержать 40 % территории РФ! Школы, больницы, социальная помощь, дотации на коммунальные нужды, зарплата бюджетников регионального уровня, – примерно 80 % всех региональных налогов. Что-то выделить на развитие практически невозможно. Но ведь развиваться надо! Кое-что выделяет федеральный бюджет, но особой роли это не играет. Поэтому регионы лезут в долги.
Есть ли иные примеры? До недавнего времени без долгов обходился Сахалин. Почему? Он был едва ли не единственным регионом страны, получавшим роялти за добычу на его территории природных ресурсов – нефти и газа. Второй регион без долгов – Приморский край. Территория так называемой президентской опеки, получающая деньги из центра не только в виде дополнительных трансфертов на развитие, но и в форме инвестиционных ссуд и кредитов под 1 % годовых, в отличие от кредитов коммерческих банков.
Перед нами два относительно удачных примера. Какой из них лучше? И есть ли другие варианты?
— Весь этот триллион рублей по сути – один налог, НДФЛ, плюс еще чуть – налог на землю и крошечная часть налога на добычу полезных ископаемых. Но мы прекрасно знаем, что главные доходы в бюджет приносит полностью централизуемый НДС. Во всем мире он так или иначе является налогом на объем продаж. Даже если на территории низкоприбыльное производство, продажи имеют место, а значит, начисляется и НДС. Я вовсе не сторонник безоговорочного одобрения любых зарубежных примеров. Однако мне не известна ни одна более-менее развитая экономика, где аналоги НДС являются исключительной прерогативой центральных бюджетов. Распределяется этот налог по-разному. 50 на 50, 75 на 25, где-то иначе, но распределяется всегда.
Смотрим дальше. Что такое экономика Дальнего Востока? На 80 % это сырьевая экономика. Раз так, возьмем аналог, штат Аляска. Кроме нефти и газа там тоже ничего нет. Много лет штат боролся с федеральным правительством за право получать роялти. Ему удалось убедить всех в праве получать свою часть дохода. Вот на эти «пару процентов» они и живут. Не бедно.
Еще раз замечу, все индивидуально. У кого-то потенциально есть природная рента, но это значит, что у них, скорее всего, не будет НДС, – в структуре экономики, на 80 % построенной на добыче и экспорте природных ресурсов, НДС минимален. Зато в других местах нет природных ресурсов, зато есть высококонцентрированный и активный человеческий капитал, интенсивные экономические обороты. Следовательно, потенциально высока норма прибыли и, соответственно, НДС. Если грамотно отрегулировать систему создаваемого даже сейчас дохода и отладить эффективное использование региональных доходов, это значительный шаг к решению проблемы.
Да, в богатой стране возможно то, что не получается сделать в бедной. Но правда и в том, что без маленьких, каждодневных шагов богатства не будет никогда. Сначала всегда больно. Богатство начинается с инвестиций, инвестиции начинаются со сбережений, сбережения означают ограничения.
Есть ли иные способы у регионов ускорить свое развитие, кроме перераспределения средств? Вы неоднократно поднимали проблему выхода территорий на уровень эндогенных доходов. Когда территории смогут поддерживать свое развитие самостоятельно?
— У нас есть наглядные примеры, как произвести удачный запуск пространственного проекта. Приводим отдельно взятый город Сочи в изумительный порядок. Дальше город насыщается все новыми ресурсами, не только денежными. Мероприятия, регулярные саммиты, Формула-1, еще парочка подобных программ. Все это мы называем эндогенными факторами. Если в отдельно взятую локацию в течение длительного времени эшелонированно и продуманно вкладывать значительное количество идей и денег, можно получить синергетический эффект и запустить систему.
Есть ли силы на другие объекты? Считается, что в России сейчас 40 мегаполисов, в которых происходит вся экономическая жизнь. Они, как черные дыры, втягивают в себя ресурсы. Среди них выделяется один центр, Москва, меньше 20 лет назад вышедшая на эндогенный этап своего развития. Несколько мегаполисов близки к этому состоянию, они замыкают на себя экономический оборот, производят новые бизнесы и новые доходы, которые в свою очередь втягивают новых людей и новые ресурсы. Вопрос в другом. Если не вмешаться в естественный ход вещей, мы получим в итоге уже не 40, а максимум 10–15 мегацентров, а вокруг – пустыню и мрак, из которых будут высасываться остатки человеческих, экономических, финансовых ресурсов. Если же мы исходим из того, что 17 млн квадратных километров России не должны стать пустыней, то надо заниматься регионами.
Что требуется предпринять, чтобы не превратиться в пустыню с десятком «черных дыр»?
— Во-первых, максимально рационально менять порядок распределения денег, то есть, бюджетную систему. Но она оперирует только налогами, а это всего 30–35 % валового дохода, создаваемого в стране. Во-вторых, разобраться с тем, как распределяются оставшиеся 65 %. Если, как сейчас, 45 % будут и дальше безвозвратно выводиться из страны, и только 20 % возвращаться в виде инвестиций, ничего не изменится. Правильней всего, конечно, чтобы все деньги вращались в нашей экономике. Это не значит, что система должна быть закрытой. Деньги могут и должны обоснованно вкладываться за рубежом и приносить нам прибыль и там.
У вас есть рецепт, как это сделать?
— Нет, тут требуется эксперт по налоговой системе или по мотивации экономического поведения. Но непрофессиональное мнение у меня имеется. Необходимо закрыть трансграничные финансовые трансферты для частного капитала. Возможны эффективные инвестиции за рубеж при условии реальной гарантии возврата доходов, репатриации прибыли, полученной от этих инвестиций. Допустим, ты получил 100 долларов прибыли и вложил 80 из них в российскую экономику, – имеешь право вывести 20 долларов под гарантию репатриации дохода. Ты можешь вывести и 100 % средств, но тогда ты должен предоставить залог под всю сумму в виде собственности, финансовых авуаров, недвижимости, пакетов акций и т.д. Это непрофессиональный, ультралевацкий, но действенный способ.
Наши ребята давно основали в Германии аналитическую экспертную фирму, которая продает бизнес-идеи и бизнес-партнерства. Они достаточно убедительно высказывали мне свою точку зрения на то, почему не развивается экономика в российских регионах. Потому что буквально в каждом из них даже минимально не используют те возможности бизнеса, которые есть именно там. Эти возможности они видят так: если имеется хотя бы минимальный спрос на что-то со стороны населения, бизнеса, государства, должно появиться производство, которое этот спрос удовлетворяет. Ведь если такое производство находится за тридевять земель, приходится импортировать. Но можно поступить иначе: развивать бизнес у себя, на этом зарабатывать деньги, на эти деньги увеличивать производственный потенциал, бизнес сам для себя будет создавать новый спрос… Это и есть эндогенное развитие.
Как реализовать такую модель физически? Есть способ, который работает за рубежом. В каждом регионе требуется провести инвентаризацию того, что есть, что нужно, что можно. Учитывается все: деньги, технологии, квалификация, сырье, земля. Обязательная константа в таком наборе – стабильная экономическая политика: не надо льгот! Вы должны точно сказать, что следующие 10 лет налог точно будет 15 % и уж наверняка не больше. Да, надо привлекать иностранный капитал и тех, кто приходит вместе с ним – всех этих специалистов высокой квалификации.
Как сделать, чтобы тебя услышали и тобой заинтересовались? В каждом регионе нужно создать для эмпирического анализа квалифицированную, активную, финансово мотивированную команду профессионалов, состоящую из инженеров, технологов, управленцев и экономистов, которые должны готовить бизнес-предложения, бизнес-проекты, которые будут предложены бизнесменам внутри России и за ее пределами.
Монстры типа «Газпрома» сами разберутся, куда им приходить, а вот эта модель – для взаимодействия с миллионами мелких и средних предпринимателей, у которых в сумме триллионы долларов в обороте и которые заинтересованы в том, чтобы их рационально разместили. Дайте им порыться в портфеле предложений! Когда я говорил о создании зон порто-франко, я как раз имел в виду создание таких правил, где условия входа на рынок и выхода с него стабильны, приемлемы и могут привести к успеху по предложенному пакету.
Фото: РИА Новости / Александр Кряжев