Председатель общественного совета Минприроды РФ и Комитета по природопользованию и экологии Торгово-Промышленной палаты РФ Александр Закондырин в интервью «ФедералПресс» объяснил, что на самом деле стоит за ESG-принципами и почему они превратились в маркетинг. Также эксперт рассказал о том, как можно развивать внутренний туризм без ущерба для экологии.

Александр Евгеньевич, экологи отмечают, что из-за наплыва туристов в Арктику и на Север уничтожается уникальная природа. Чтобы решить аналогичную проблему на территории Куршской косы, калининградские власти привлекли федеральные деньги и положили настилы. Как вы считаете, нужно ли использовать опыт Калининградской области в других регионах, например, в поселке Териберка Мурманской области?

— Национальные парки (а их сейчас 64) – это то место, где должен быть экологический туризм. Для этого необходимо построить всю инфраструктуру, чтобы это было комфортно для людей, но чтобы не нарушалась действующая экосистема. В национальных парках такие программы уже реализуются: в Сочи, в Красноярском крае, на Камчатке.

Но если мы говорим о Териберке, то поселок не имеет природоохранного статуса. Это не национальный парк, не заповедник и не заказник. Это населенный пункт, который раньше существовал в упадническом виде. До последнего года там не было даже асфальтированной дороги. После выхода фильма «Левиафан», который снимали в Териберке, там появилась туристическая инфраструктура. Есть проблема в другом: нет очистных сооружений. И очевидно, что будет загрязняться Северный Ледовитый океан. Также меня волнует работа с отходами (куда повезем, как будем перерабатывать и прочее). А с точки зрения биоразнообразия, поверьте, если там есть реальные виды, которые есть смысл защищать – то появятся определенные требования в этом месте.

На Камчатке есть большой проект «Три вулкана», который там планируют реализовать. Он нацелен на обычных туристов с небольшим бюджетом. Камчатка станет доступнее, но природоохранным службам это не нравится, там есть еще министр Мальков – он называл россиян нищебродами, которые портят местную природу. Это недопустимо, непонятно, как этот человек вообще работает там министром.

В Норильске тоже нет никакой инфраструктуры, просто дикая северная природа. Хотелось бы, чтобы там все сохранилось, но какая-то часть может быть туристической. И это изменит жизнь города Норильска. Сейчас туда приезжают только богатые, а задача государства – ориентироваться не на богатых, а на обычных людей. Я не вижу в этом никакой проблемы. Нужно искать баланс между экологией и экономикой.

Вспомните, как выглядел Сочи до Олимпиады 2014 года? Сейчас это курорт международного уровня. Не хуже, чем европейские базы отдыха. И поверьте, когда была стройка, появилось очень много недовольных людей, которые рассказывали невероятные истории о том, что мы уничтожим всю экосистему кавказских гор. Не нужно брать в расчет мнение людей, которые не располагают определенной компетенцией и дают советы, как организовывать ту или иную деятельность. Конечно, задача государства – требовать от инвесторов учитывать особенности территории.

Если говорить о Минприроды, то прежде всего мы говорим о заповедных территориях федерального значения. В Коми есть девственные леса, это объект наследия ЮНЕСКО. Там есть определенные социально-экономические сложности. Там есть проект золотодобычи, но мы запрещаем эти мероприятия, так как территория находится под защитой государства. Вот вам простой пример баланса. Золото найдете в другом месте, а леса сохраним.

Понятно, что наплыв людей всегда влечет определенную нагрузку на экосистему. Но сейчас есть уникальная возможность, учитывая сложную геополитическую ситуацию и санкционную политику, которая позволяет сформировать в России систему внутреннего туризма за несколько лет. Если говорить про природоохранные мероприятия, то должен быть разумный баланс. Например, использовать зонирование.

Получается, что искать баланс нужно заранее. А как часто власти привлекают госкорпорации и бизнес для реализации таких проектов, насколько важно рекомендовать бизнесу учитывать ESG-повестку и включать в стратегическое планирование экопроекты?

— Государство должно выступать регулятором в этом случае: что можно делать бизнесу, а что нельзя. Но заставлять никого не нужно. Тем более, что сейчас бизнес в РФ испытывает сложности, поэтому надо помогать, а не продавливать в чем-то. С точки зрения привлечения инвесторов в Арктике, Мурманская область успешно с этим справляется. Благодаря активной работе команды Чибиса это произошло, а в Коми, например, не произошло.

Возьмем в пример ту же Калининградскую область, где тоже получилось развить туризм. Карелия также всегда славилась туризмом, но вот у Коми пока не получается. Архангельск пока тоже не стал туристической Меккой. У каждого региона есть свои уникальные истории, которые важно показывать. Взять Чукотку: туда очень тяжело добираться, поэтому зачастую развитие туризма в регионе – вопрос логистики.

Чтобы привлечь туристов, власти могут дать какие-то субсидии на билеты, дать почти бесплатно земли для коммуникаций для бизнеса. А если мы говорим про регионы, где уже есть необходимая инфраструктура, то нужно сделать ее более доступной, как на Алтае.

А как заинтересовать крупные предприятия и госкорпорации вкладываться в сохранение экосистемы региона?

— В любой крупной компании такая работа отлажена. Всегда были нормальные технические регламенты того, как должна очищаться вода и прочее. И это все работало. А все эти названия из серии «зеленый никель» являются просто маркетингом. Мы можем увлечься пиаром этих «зеленых» инициатив, а на самом деле ничего для экологии полезного не будет. Маркировки будут хорошие, пиарщики будут зарабатывать деньги, а вот результат будет печальный, если произойдет большая промышленная авария. Это чистый маркетинг.

Если у вас публичная компания, которая торгуется на рынке, она привлекает потребителя «экологичными» акциями. Мы нанимаем маркетологов, которые показывают красивые картинки, которые не подкреплены реальной работой. Вот мы показываем за условные пять копеек презентации о том, какая у нас красивая зеленая стратегия, при этом у нас же нефть льется фонтаном и загрязняет окружающую среду. Повторюсь, что работа пиарщиков стоит 5 копеек, а работа по модернизации стоит в десятки раз больше.

То есть проблема не в ESG-стратегии, а в том, что за ней ничего не стоит?

— Надо сначала заниматься, а уже потом рассказывать. Мысль была в том, чтобы в условиях глобального рынка привлекать деньги. Но учитывая текущую ситуацию, это уже не актуально для российской экономики.

У нас постоянно устраивают бесконечные конференции, но фактически ничего не делают. Например, чтобы решить проблему с воздухом в восточной части России, надо все классифицировать и убрать угольное отопление. Люди дышат плохим углем, которые сжигается в печах.

Второй вопрос связан с климатической повесткой. Мировой океан и излучение солнца влияют на климат значительно больше. В объеме климатических изменений, человек играет роль на 5 %. А остальные 95 % проходят циклично без человеческого вмешательства.

Для нас как для страны было важно договориться с Европейским союзом по поводу углеродного регулирования. Сейчас мы с Западом не торгуем, зачем нам обсуждать с ними их систему углеродного регулирования? Она не очень справедливая, так как не учитывает поглощающие свойства российских лесов. В балансе мы сколько-то выбросили газов, а сколько-то поглотили. Некоторые страны, у которых нет поглощающих свойств, просто не считают этот фактор и для других. Не совсем честно.

Фото: ФедералПресс / Анна Крючкова