В современным мире блогеры с сомнительной репутацией, пропагандирующие опасное поведение и насилие, собирают многотысячную аудиторию зрителей, а тренд на просмотр и создание треш-контента становится психологической проблемой. Стоит ли воспринимать треш-стримы как форму цифровой зависимости? И если да, то какие существуют способы профилактики подобного негативного влияния на психику молодежи? Психолог и специалист по семейному консультированию Елена Масолова рассказала, зачем люди участвуют в сомнительных челленджах треш-стримеров и как правильно реагировать близким людям, если их родственник или близкий человек увлекается опасными и абсурдными онлайн-вызовами:

«Ничего не происходит просто так – на пустом месте. И когда человек решает поучаствовать во всевозможных странных и опасных для жизни челленджах, он удовлетворяет свои потребности. Зачастую это не личный выбор человека, а своеобразный язык его бессознательного, который говорит от имени всей семейной системы и о каких-то незавершенных историях. Это способ самоповреждающего поведения, которое определяется незавершенными гештальтами в его семейной системе. Для такого человека экстрим становится мощным способом почувствовать себя живым, потому что в его поведенческом арсенале нет других способов или они недостаточны.

Если мы говорим о подростках и молодых людях, то у них часто возникает и потребность в проверке своих границ: физических, психических и социальных. Участие в таких челленджах – это, конечно, извращенный, но достаточно интенсивный способ испытать острые ощущения, подтверждая свое «я» через противостояние опасности.

Риск для жизни дает мощный выброс адреналина и дофамина, заставляя чувствовать себя по-настоящему живым, обходя скучную рутину. Участвуя в треш-стримах, человек чувствует свою принадлежность к такой социальной группе, где он как будто бы находит людей, очень похожих на него.

Как правильно реагировать, если близкий человек увлекается участием в опасных онлайн-вызовах? Если мы начнем ему запрещать это делать, то вызовем противодействие и желание еще больше включаться в участие в таких сомнительных мероприятиях. Наша задача – попробовать понять. Стоит проявить интерес, а не осуждение.

Можно спросить: «Что тебя привлекает в этом, что ты чувствуешь, когда ты это делаешь, что это дает тебе и чего именно не хватает в обычной жизни?» То есть задача – помочь человеку осознать свою потребность, которая стоит за этим деструктивным поведением. И вместо запрета стоит обозначить свои чувства и сказать о том, что вы тревожитесь за этого человека, что вы боитесь, думая о том, что он может пострадать. Это не обвинение, а выражение своих чувств, и оно дает человеку представление, как его действия влияют на ваши с ним отношения.

Например, можно предложить ему альтернативу. Если корень проблемы заключается в поиске острых ощущений, то подойдет вариант заняться не сильно экстремальным видом спорта. Допустим, пойти в секцию скалолазания. Если все-таки у человека есть потребность в признании, то можно найти какое-то увлечение, где человек сможет удовлетворять свою потребность в одобрении: занятие творчеством или волонтерство.

Часто уход в деструктивные занятия связан с каким-то кризисом в отношениях. Возможно, вы стали меньше проводить времени с близким человеком, и он пытается таким образом привлечь к себе внимание.

Просматривая треш-контент, зритель бессознательно проецирует на участников свои собственные подавленные импульсы, агрессию и желание в этом поучаствовать. Зритель не может участвовать сам, но в глубине души он хочет этого. Можно сказать, что это способ завершить собственные деструктивные импульсы виртуально. Человек испытывает выброс адреналина, считая это более безопасным способом ощутить острые ощущения, сидя у себя в кресле и смотря на экране. При этом наш мозг не сильно отличает реальную угрозу от наблюдаемой. И поэтому происходит выброс гормонов стресса. Он создает иллюзию участия в таких челленджах.

Я думаю, что просмотр, интерес и создание треш-контента мы можем считать проблемой нашего времени. Сегодня человеку непросто найти ответ на вопрос «Кто я?». У нас как будто бы нет сейчас опоры и понимания, что такое хорошо и что такое плохо, потому что обучение этому словно ушло на второй план. Мы переходим в виртуальные реальность и общение, которые постепенно заменяют живые контакты, лишая нас эмпатии. Мы перестаем чувствовать боль другого человека, потому что она представлена в виде цифрового изображения, и компьютерные игры как раз учат нас этому.

В этом смысле желание смотреть треш-стримы может быть одной из форм поведенческой зависимости наряду с зависимостью от азартных игр или соцсетей. Мы наблюдаем все те же циклы, которые проживает человек от предвкушения того, что он увидит остренькое, когда ему не хватает этого быстрого адреналина и дофамина, потому что как будто бы ему больше ничего не интересно, и вся остальная жизнь – это скука и ощущение пустоты.

Если говорить о профилактике, то наша задача – развивать свой эмоциональный интеллект, больше общаться вживую, смотреть позитивный и познавательный контент, разбираться в своей семейной истории. Например, можно собирать историческую справку о том, как жили наши предки, развивать в себе критическое мышление и создавать в себе живое пространство, где можно получать яркие настоящие эмоции и чувство принадлежности без экрана. Поэтому наша задача не осуждать этот феномен, а увидеть, что на самом деле стоит за интересом к нему».

Изображение сгенерировано нейросетью Kandinsky 4.1