Редакция «ФедералПресс» / Станислав Казаченко
Красноярский край
28 ФЕВРАЛЯ, 2023
Этот северный народ трижды встречается в названиях административных единиц в России. Несмотря на активное освоение севера крупными инвестпроектами, ненцы смогли сохранить свои традиции и при этом взять все необходимое из достижений современного мира. Где и как сегодня живут представители этой народности – в спецпроекте «ФедералПресс».
Ненцы – это коренной северный народ. Их наименование может переводиться как «настоящий человек». Впрочем, этот термин вошел в обиход не сразу. Известно, что термин «ненец» появился в официальной документации лишь в 1930 году. До того более распространенными были этнонимы «самоеды» и «юраки».
Количество ненцев, согласно переписи 2010 года – 44,6 тысячи. Это единственный народ севера, который проживает сразу в трех административно-территориальных образованиях: Ненецком автономном округе (создан в 1929 году) в Архангельской области, Ямало-Ненецком автономном округе (с 1930 года) в Тюменской области и Таймырском Долгано-Ненецком муниципальном районе в Красноярском крае.
Семья юрака (ненца). Туруханский край, 1927 г.
Девять из десяти ненцев – тундровые, однако выделяют также этнографическую группу лесных ненцев. Различаются и их языковые диалекты. В целом же этот язык относится к самодийской группе уральской языковой семьи. Письменность на основе латиницы у них появилась в 1932 году, а пять лет спустя появился и вариант с использованием кириллицы, который и используется по сей день.
Самая распространенная вера среди ненцев – православие. Но популярны и традиционные культы, такие как анимизм и шаманизм.
Их называют потомками древнего самодийского населения, которое обитало в лесостепи Прииртышья и Притоболья. В конце I тысячелетия до н. э. они стали испытывать давление со стороны кочевников – гуннов и тюрок. Это заставило ненцев переселиться на север, в таежные и тундровые районы, ближе к Крайнему Северу. Одновременно было ассимилировано местное население, чье название мы знаем только из ненецкого фольклора – сихиртя – в эпосе они представлены как охотники на дикого оленя и морские зверобои.
Позднее некоторые ненцы прошли из низовьев Оби на запад до Белого моря. Другая группа добралась до Енисея. Самая поздняя волна переселения произошла в XIX веке – переселенцы шли с Ямала на Таймыр. Здесь они взаимодействовали с энцами – местным коренным народом, из-за чего енисейских ненцев определяют в отдельную группу.
Основные занятия – это крупнотабунное оленеводство, охота и рыбная ловля. Во времена СССР создавались даже оленеводческие колхозы и совхозы. Используются длинные сезонные перекочевки: летом оленеводы с табунами идут на север, спасаясь от мошки, зимой – на юг, в лесотундру, потому что там теплее. В работе используется специально выведенная порода собак для охраны оленей и управления ими – оленегонная лайка.
Для передвижения используются нарты, куда запрягается несколько оленей. Они бывают грузовые и легковые, мужские и женские. Есть также варианты, когда в них запрягают собак. Управление ведется с помощью вожжи и хорея – это такой длинный шест с шариком из мамонтовой кости. Иногда при перекочевке из 6 связанных между собой грузовых нарт образуется целый санный поезд – аргиш.
Ненцы ведут охоту на дикого северного оленя и пушных зверей: песцов, горностаев, лис, полярных волков. Для этого могут использоваться капканы, самодельные ловушки и даже огнестрельное оружие. Использовались такие приемы, как массовый забой оленей на водных переправах, использование домашних оленей-манщиков, ставные луки-самострелы, преследование на лыжах или на нартах, маскировочные щитки.
Традиционная мужская одежда – малица из оленьих шкур мехом внутрь. Зимний вариант – с широким подолом из темного меха, откидным капюшоном из пыжиков мехом наружу и внутрь и с рукавицами. Сверху надевается матерчатая накидка. Также наверх могли надевать сокуй, который изготавливается из двух шкур взрослых оленей мехом наружу. Мужские зимние штаны шьются из выделанных пыжиков, а их концы заправляются в меховые чулки. В качестве обуви используются бакари или пимы из оленьего камуса.
Верхняя женская одежда – это в первую очередь меховая шуба-парка. Шапки, похожие на капор, изготавливались из оленьего меха с использованием песцовых хвостов, а также украшались отдельными полосками разноцветного меха.
Охотник Иван Васильевич Тэсэдо, Таймырский национальный округ, 1940–1950-е гг.
Малица пригодна и в качестве летней одежды, если на ней мех уже потерся и с нее можно снять подол. Впрочем, сегодня так одеваются в основном оленеводы, а жители сел чаще покупают наряды в магазинах.
Основу рациона ожидаемо занимает оленина. Ее едят чаще всего в вареном, но также в мороженом и копченом виде. В пищу идут и свежая кровь, печень, мясо оленя в сыром виде. Лакомством считаются молодые оленьи рога, опаленные на пламени костра. Среди других блюд – зайчатина и пернатая дичь.
В осенне-зимний период едят строганину – это мороженая рыба, нарезанная до стружки. Обычно используются такие породы, как сиг, чир, муксун, нельма. Летом также используется сырая и малосольная рыба. Распространена и сушеная рыба – юкола.
Кроме всего вышеописанного, ненцы любят употреблять чай.
Юрачка (ненка) за выделкой кожи. Туруханский край, 1926 г.
О том, как удается перенимать достижения современного мира, сохраняя при этом исконные традиции, как влияют на жизнь северян нефтегазовые проекты и какой образ жизни выбирает местная молодежь, в интервью «ФедералПресс» рассказала ведущий методист по ненецкой культуре Таймырского дома народного творчества, заслуженный работник Таймыра», ветеран труда Красноярского края, почетный гражданин Дудинки, обладатель медали «За верность Северу» Раиса Яптунэ.
Раиса Пехедомовна, насколько сегодня ненцам удается сохранять свой традиционный уклад жизни? Какие достижения современного мира все-таки проникают в их быт?
— Из всех 40 малочисленных народов ненцы – единственные, кто смог полностью сохранить свой традиционный кочевой образ жизни и хозяйственной деятельности. В то же время влияние современного мира видно и у нас. Уже в каждое стойбище пришли телефоны. А если есть поблизости базовые станции, то и интернетом все пользуются. По линии снабжения каждый оленевод или рыбак получают бочку керосина, кочевое жилье с покрытием, которое меняется через пять лет, дизельный генератор, благодаря которому у нас используются обычные лампы накаливания, а не керосиновые. Активно применяются и квадроциклы. Хотели даже провести чипирование всех оленей, но позже от этой идеи отказались. Представьте, у одного погонщика их может быть 1200 особей – и каждого надо будет ловить арканом, при том что тот же олень может отойти в кусты и снять чип копытом. Получается, бессмысленный труд. Я бывала в Финляндии или Норвегии, где такое чипирование применяется, но там оленей немного, и они обычно находятся в загоне. Да и смысла чипировать их здесь нет – наши люди ведут учет не хуже калькулятора.
Власти и крупный бизнес заявляют о широкой поддержке коренных малочисленных народов. А как дело обстоит на самом деле?
— Помощь поступает по линии правительства края и районных властей, есть также федеральная поддержка от минсельхоза. Это, например, ежегодные выплаты за выпас каждого оленя. Поскольку у каждого оленевода животных может быть и тысяча, сумма получается неплохая. Но, опять же, эти деньги нужно распределять на всю семью. Есть уже упомянутые мной керосин и жилье, есть помощь роженицам, лекарства и другие препараты. Нам передают и ветеринарные аптечки. Что касается крупных компаний, то по факту объемы поддержки от них находятся в районе нуля.
Кстати, о крупных компаниях. Сейчас реализуется много проектов на Крайнем Севере, например, связанных с нефте- и газодобычей. Насколько это наносит ущерб традиционному образу жизни и удается ли найти компромисс?
— На самом деле, коренным народам приходится ужиматься. Сейчас, например, происходит довольно массовый переход ямальских оленеводов на Таймыр – просто потому, что на их родине пастбища уже испорчены добытчиками нефти и газа. В этом плане ситуация в Красноярском крае лучше, чем у соседей, особенно с Ямала и Ханты-Мансийска – пастбища тут еще хорошие. Но посмотрим, как будет развиваться ситуация, когда здесь начнут работать строящиеся сейчас новые промышленные объекты.
Ненецкая молодежь связывает свое будущее с традиционным образом жизни?
— На самом деле, сегодня оленей пасет одна молодежь. Стариков в тундре практически нет – они зимой перекочевывают в поселки, а летом уезжают на природу. Из молодежи есть те, что хочет учиться и поступает, например, в местный колледж. Но большинство все-таки связывает себя с ненецкими традициями, и в этом, наверное, наша сила. У нас перед глазами примеры соседних народов, например, нганасан и долган, которые стали переселяться в деревни и города и очень многое потеряли.
Фото: Russian Look / globallookpress.com, из фонда стеклянных негативов Красноярского краевого краеведческого музея
Инфографика: ФедералПресс / Светлана Возмилова