На президентских выборах в Молдове победила проевропейски настроенная кандидат Майя Санду. Она обошла действующего президента Игоря Додона во втором туре. Проигравший глава государства заявил о намерении оспорить результаты голосования. По словам Додона, его штаб зафиксировал «большое число нарушений», хотя ранее действующий президент поздравил Санду с победой на выборах. Означает ли победа проевропейской элиты провал внешней политики России? Готова ли Майя Санду вести диалог с Владимиром Путиным? Подтверждается ли большое количеств нарушений на выборах? На эти и другие вопросы в интервью «ФедералПресс» ответил директор Центра развития региональной политики Илья Гращенков.

Илья Александрович, на президентских выборах в Молдавии во втором туре победила оппозиционный политик Майя Санду. Для вас это стало неожиданностью?

— Неожиданности не было. Я еще раньше говорил, что Додон проиграет Санду. Когда он проиграл в первом туре, уже многое стало понятно: во втором чаще побеждает оппозиция, поскольку к ней перетекают голоса всех протестных кандидатов.

Единственный контур программы Игоря Додона был в том, что он пророссийски настроенный кандидат. Но, желая получить голоса и пророссийски настроенного электората, и проевропейского, он пытался вести сбалансированную политику, что-то вроде раннего Лукашенко – и с Москвой, и с Брюсселем. В итоге пророссийский электорат считал, что ничего не изменится и Молдова продолжит идти в сторону Евросоюза, а проевропейский поддержал более радикально настроенную Санду.

Кроме того, сама Россия упустила Молдавию, не сумев выстроить для Додона образ будущего: зачем Молдавии Россия и наоборот? Люди должны четко понимать: если Россия их «опекает», то что взамен. Советский Союз предлагал некую культурную и экономическую общность, а тут просто дешевый газ, что слишком мало для выбора целого курса страны. Евросоюз и Румыния предлагают заманчивый образ европеизированного будущего. И неважно, получится ли это украинский тип с их разваленной системой или прибалтийский сценарий с оформившимися контурами. Главное – люди хотели верить и за это голосовали. А у Додона четкой картины не было.

Сыграл свою роль и момент участия политтехнологов из России, которых «засветили» некоторые расследования. Стало понятно, что к выборам в Молдове они подошли как к региональным в России, то есть довольно третьесортно. Идеологии толком не было. Россия, видимо, считала, что это аппаратная игра. С таким подходом победить бы не получилось.

Молдове теперь нужно готовиться к переформатированию из президентской в парламентскую систему, а также к интеграции – если не с Евросоюзом, то с Румынией. Как Россия на это отреагирует? Есть мнение, что укрепит свое влияние в Приднестровье. А это может вызвать, в свою очередь, внутренний конфликт на этой территории, потому что неминуемо встает вопрос: а с кем они? Кстати, последнее голосование в парламенте Приднестровья показало, что молодежь голосует за проевропейские партии. Позиция России сложная и может ухудшаться.

По результатам первого тура разрыв между Санду и Додоном был небольшим. По итогам второго тура – это уже около 15 %. Почему не в пользу Додона?

— Это стандартная схема второго тура. В первом участвует много кандидатов: от правящей партии и остальные кандидаты от оппозиции. Как только случается второй тур, включается механизм победы единого оппозиционного кандидата. То же самое произошло и в Молдавии. Так что плюс 15 % – это голоса противников Додона.

На постсоветском пространстве, как мы знаем, очень неспокойно. Беларусь после выборов едва удержалась, Украину «разрывают» уже много лет, наконец-то остановили войну на Кавказе, вопросы остаются по Грузии, Прибалтика давно уже нам не союзник. Теперь вот во главе Молдовы оказался политик с антироссийскими взглядами. Можно ли считать это провалом внешней политики России? Почему не удалось помочь Додону остаться у власти?

— Верно, последние контуры потеряны. Мы рискуем потерять Армению, которая недовольна вялым участием России в Карабахском конфликте. В Молдавии не поняли, кто, кому и зачем нужен. Обычно империи что-то у провинций отбирают в свою пользу. СССР тратился на развитие территорий, рассчитывая, что в качестве акта благодарности они будут в его зоне влияния. Но как только перестали тратить, они разбежались.

И с Россией то же самое. Пока мы тратили деньги, местные элиты и народ российский вектор поддерживал, «чтобы хуже не стало». Когда стал падать рубль и сужаться русский рынок, а мы перестали вкладываться в политическую поддержку, результат стал иным. Последние стратегии Козака были такими: есть какие-то пророссийские элиты, прежде всего бизнес, их и будут поддерживать. Эта стратегия дала сбой. Элиты остались пророссийскими, но их ресурсов не хватило для победы. И никакой идеологии. Молдавские граждане не вняли, что им даст консолидация с Россией. Работать плиточниками и что-то продавать? Здесь нет стремления в светлое будущее. А Евросоюз показывает хорошую картину: все в достатке живут с гражданскими правами. Люди, особенно молодые, дрейфуют в его сторону.

Каким теперь будет курс Молдовы – полная интеграция с НАТО и ЕС?

— Молдавия и Румыния этнически близки друг к другу. Хотя Балканы – территория, где намешано много религий и этносов. Сторонним наблюдателям сложно понять, почему одно село в Молдавии конфликтует с другим. До самого Днестра, по крайней мере, Молдавия – часть Балкан, и консолидация с Румынией идет по балканскому принципу. Это разрыв с советскими паттернами, шаги в сторону еще не европейской, но некой свободной идентичности.

А Балканы и НАТО – сложный клубок взаимоотношений. Слишком многое было связано с войной, конфликтом между нациями, религиями, и сейчас вопрос их интеграции никто не будет педалировать, чтобы не вызвать внутренние противоречия. Тем более Молдова как член НАТО не так интересна. Есть другие, вышедшие за орбиту России государства, например Украина. Так что вопрос членства Молдовы в НАТО – не первых пяти лет.

Что касается Евросоюза, период экспансии застопорился. Экономика ЕС переживает некий откат в прошлое. Зона евро продвигается вяло, даже старые члены не переходят на еврозону. Единый рынок изжил себя, общие границы – не для новых государств. Членство в еврозоне – это вопрос пересмотра самого статуса. Скорее всего, до ассоциации дело не дойдет либо дойдет через десятилетия. Помимо Молдавии, ряд стран на тех же Балканах живет почти в Еврозоне. От Черногории до Сербии есть гораздо более европеизированные страны.

Евросоюз сегодня – скорее, флажок. Выбор, с кем ты ментально – с «советской империей» или с «европейскими свободами». Это остается «подвешенной морковкой» для неопределившихся граждан.

Какими вы видите в перспективе политические отношения Молдовы с Россией?

— Раз победила Санду, принято считать, что по всем федеральным каналам сейчас появятся «вбросы», что она «с гейропой», «лесбиянка» и прочее. А зачем? Мы проиграли, потому что выбрали деловой, но не идеологический подход.

Подход в экономике нужен, не стоит скидывать со счетов молдавский рынок. Тем более Европа в ближайшие десять лет собирается переходить на водород. Но и идеологическая составляющая нужна.

Если бы мы плотно в свое время не влезли в украинскую политику с негативом по отношению к самой Украине, что мешало сегодня там взять реванш пророссийской партии? Но там есть враждебная нам риторика, а в Молдавии нет. Если дипломатия и МИД попробуют «вырулить» диалог в здравое русло, это возможно. Но хватит ли воли к этой работе? Есть ощущение, что власть в России как будто ушла от политики влияния. При раскладе «либо ваши активы переходят к нам, либо разваливайтесь» будущего с кем-то у нас нет, да и внутри страны могут начаться проблемы с национальными республиками и их экономиками.

Чего вообще можно ожидать от Майи Санду, каких политических решений по отношению к России?

— Майя Санду говорила, что готова к диалогу с Россией. Ее проевропейская ориентация еще не означает, что она враг для российского народа. У нас много общего с Молдавией – язык, история, родственники. Думаю, Санду настроена на сохранение влияния на пророссийский электорат. Тем более когда человек приходит во власть в стране, где не все хорошо, его рейтинг будет падать, если он не реализует все свои громкие заявления. Это неизменно будет происходить. Коронавирус, падение рынка плюсов ей не принесут, а приведут, скорее, к «краху надежд» на Санду. Ей придется заручаться поддержкой не столько проевропейски настроенного электората, сколько пророссийски.

Но многое будет зависеть и от нас. Если начнется «антисандувская» риторика, это разрушит возможность коммуникации с новой властью Молдавии, и в конечном итоге проиграют все.

Вы наблюдали за ходом второго тура в Молдове. Легитимны выборы? Каков ваш вердикт?

— Была попытка со стороны Додона выстроить кампанию таким образом, чтоб максимально использовать властные ресурсы. Не зря оппозиция «светила» участие российских политтехнологов и их попытку привлечения админресурса. Но в целом выборы прошли с минимальными технологическими нарушениями. «Вбросов» и «рисовок» не было, иначе мы увидели бы волнения, как в США или Белоруссии. Молдавия наименее ресурсна с точки зрения властных полномочий на постсоветском пространстве. Здесь административный ресурс работает в меньшей степени. Оппозиция пошла по схеме манипуляций на уровне идей и медиа, существенные же нарушения вряд ли были, хотя проигравший кандидат и попытается оспорить результаты голосования.

Фото: unpaspentru.md