Общественники Иркутской области передадут в аппарат президента РФ чемодан с 200 тысячами подписей жителей региона в поддержку моратория на вывоз кругляка за рубеж. По словам активистов, прибайкальцы устали наблюдать, как в соседний Китай уходят вагоны с дешевой деловой древесиной. Большую часть рубок, по их данным, оплачивает бюджет Приангарья, поскольку качественную древесину проводят по документам как санитарные рубки. Подробности – в материале «ФедералПресс».
Иркутские общественники еще осенью разместили в сети петицию с предложением ввести мораторий на экспорт непереработанной древесины из сибирской тайги. За четыре месяца обращение набрало почти 200 тысяч подписей, и активистка Ольга Жакова повезла чемодан с документами в аппарат президента РФ.
«Мы думали, что подписей будет еще больше – народ эта тема тревожит. Когда на улице собирали подписи, подходить ни к кому не приходилось – даже очереди выстраивались из желающих поддержать идею моратория. За три уличных акций набралось 16 тысяч «автографов», — рассказывает Жакова.
Прибайкальцы озабочены темой, поскольку на их глазах составы с кругляком вывозят в соседний Китай. Действует несколько маршрутов: Нагелевский (по имени крупного забайкальского «предпринимателя» 90-х гг. Нагеля) и Гениатулинский (Равиль Гениатулин – губернатор Забайкалья с 2008 по 2013 гг.). По ним «черные» лесорубы несколько десятилетий перевозили ценную древесину, минуя таможню. После расследования ФСБ один маршрут закрыт — сейчас там скопилось порядка 3 млн кубометров древесины, которые экспортеры леса просто бросили, не желая везти груз через границу официально.
«Мои коллеги часто летают над тайгой и рассказывают, что кругом проплешины. Лес не успевает восстановиться. Ввод десятилетнего моратория позволит тайге хоть немного прийти в себя после варварских вырубок и пожаров, – считает Жакова. – За прошлый год в Приангарье вырубили 30 млн кубометров леса! В Забайкалье и Бурятии цифры сопоставимые, неслучайно они тоже поддержали мораторий. В прошлом году еще сгорео мало леса – «всего-то» 300 тыс. гектаров тайги. Для сравнения, в 2016 год – в Иркутской области было сожжено 500 тыс».
Общественники напоминают, что основное число лесных пожаров начинается на незаконных делянах. Огонь там разводят, чтобы скрыть следы рубки.
«Как это происходит? Предприниматель берется за санитарную рубку тайги на том участке, где был пожар или лес сломало ветром, либо еще какая-то причина «некондиции». Но только по документам. На самом деле бригаду лесорубов завозят на участок с ценной древесиной, которую можно продать намного дороже – как деловую, – объясняют схему общественники. – Иногда даже не пытаются скрыть следы – пеньки торчат. Обещанную санитарную рубку не делают – в итоге инфекция поражает здоровый лес по соседству. Экологи подтверждают: кедр страдает от жучков и других паразитов из-за соседних пепелищ. При этом они еще и деньги от бюджета получают якобы на помощь в очистке леса».
Сами лесорубы заявляют, что ажиотаж вокруг «разграбления тайги» создан искусственно любителями привлечь внимание СМИ и создать резонанс в обществе.
«Ну, прихватывали мы несколько десятков гектаров к выделенным сотням, было. Но, во-первых, это капля в море. Сколько раз летал на север области – ровное море тайги, кое-где точки делян, но не крупные же проплешины. Во-вторых, рубили все же на изначально выделенных нам участках, – сообщает на условиях анонимности иркутский предприниматель из сферы лесозаготовки. – Мое мнение, надо согнать всех крупных лесорубов на север области, где рубить лес и дороже, и неудобнее. На юге Иркутской области, вокруг Байкала, его, возможно, и в самом деле рубят более масштабно, я там не бывал».
Активистка Жакова считает, что начать борьбу с варварскими рубками тайги можно с ограничения на вывоз необработанного кругляка, оставив на экспорт любую переработанную древесину.
«У нас в области был такой запрет в прошлом году, но продержался всего семь месяцев. Депутаты Заксобрания, владеющие компаниями по лесозаготовке, продавили его отмену, – заявила Жакова. – Между тем, из 30 млн только половина – 15 млн кубометров леса – увезли в Китай после переработки. Другая половина пошла по бросовой цене как сырье».
Под прошлогодний запрет предприниматели Приангарья успели закупить оборудование по лесопереработке, создать пилорамы и нанять персонал, который к концу 2017 года пришлось распустить.
«Запрет на экспорт необработанной древесины приведет к созданию деревообрабатывающих заводов, появятся новые рабочие места для тех же «черных» лесорубов и сельских жителей», – считает Жакова.
Примечательно, что ее забайкальский коллега Станислав Захаров не согласен с «мягким вариантом запрета».
«Я считаю, что этим послаблением мы не сможем связать руки недобросовестным лесозаготовщикам: они научились рубить на скорую руку бревно с двух сторон. Видимость обработки есть – таможенная пошлина нулевая. Круглый лес они и так редко возят – это невыгодно, налоги большие. Правильно начальник иркутской таможни сказал на недавнем совещании с министром природных ресурсов Сергеем Донским – надо ввести пошлину даже на обработанную древесину, чтобы избежать фальсификаций лесообработки», – говорит Захаров.
К слову, во время пресс-подхода на межведомственной комиссии по охране озера Байкал, состоявшейся недавно в Иркутске активистам удалось сообщить министру природных ресурсов РФ Сергею Донскому о готовящейся петиции президенту. Донской пообещал, что поручит коллегам из Рослесхоза внимательно рассмотреть обращение.
В отличие от забайкальских активистов, иркутские общественники надеются, что предложение ввести мораторий будет услышано федеральными властями.
«У нас есть положительные примеры, когда активисты добивались своих целей с помощью общественного резонанса. Так удалось вывести Байкальск из списка территорий опережающего развития и сохранить статус закрытого города», — резюмирует Жакова.
Фото РИА Новости