На пресс-конференции Дмитрия Медведева одним из первых к президенту обратился аграрий из Свердловской области, председатель Уральской народной ассамблеи Василий Мельниченко (см. фрагмент стенограммы). Его вопросы касались возможности введения моратория на банкротство сельскохозяйственного бизнеса и проблемы отсутствия местного самоуправления на территориях. Инициативы о запрете на ликвидационные мероприятия для сельских товаропроизводителей и снижении силами правительства криминальной нагрузки на них Василий Мельниченко продвигает с начала 2000-х годов, в том числе и в составе организации «Крестьянский фронт». Каких откровенных ответов защитники прав крестьянства ждут от президента и за какие идеи борются сегодня, активист рассказал в интервью экспертному каналу «УралПолит.Ru».
p { margin-bottom: 0.21cm; }На пресс-конференции Дмитрия Медведева одним из первых к президенту обратился аграрий из Свердловской области, председатель Уральской народной ассамблеи Василий Мельниченко (см. фрагмент стенограммы). Его вопросы касались возможности введения моратория на банкротство сельскохозяйственного бизнеса и проблемы отсутствия местного самоуправления на территориях. Инициативы о запрете на ликвидационные мероприятия для сельских товаропроизводителей и снижении силами правительства криминальной нагрузки на них Василий Мельниченко продвигает с начала 2000-х годов, в том числе и в составе организации «Крестьянский фронт». Каких откровенных ответов защитники прав крестьянства ждут от президента и за какие идеи борются сегодня, активист рассказал в интервью экспертному каналу «УралПолит.Ru».
Скажите, сложно было попасть на конференцию президента и обратить на себя его внимание?
Никаких сложностей. Я приехал, зарегистрировался в списке участников и без всяких проблем выступил. Не было никакого предварительного согласования вопросов.
В конце мая должен состояться очередной Крестьянский ход к президенту...
Мы перенесли его на третье июня по просьбе Ассоциации учителей России. Ее представители тоже хотят задать президенту несколько вопросов о состоянии и перспективах образования, в том числе и в сельских школах.
Можно сказать, ваше вчерашнее выступление на конференции Дмитрия Медведева предваряло ход?
Так получилось, что я президенту напомнил, что третьего июня мы будем обязательно и поднимем те проблемы, которые я озвучил ему, и, возможно, другие, более широкие.
Какие именно?
Мы выбрали ключевые, прорывные вопросы отечественного сельского хозяйства, без решения которых в данной отрасли невозможны ни модернизация, ни внедрение инноваций. Даже при помощи субсидий и дотаций. Если мы не введем подлинное местное самоуправление, – территория не может обходиться без власти, – если не наложим мораторий на банкротство сельхозпредприятий, не разберемся с законом о банкротстве и с тем, что в селе натворили арбитражные управляющие. Сейчас разорение сельских территорий идет подряд, тысячами квадратных километров. Государство не получает с банкротств фермеров ни рубля, все средства присваиваются рейдерами, местными властями и силовыми структурами. Мы совместно с Минюстом подготовили анализ ряда дел о банкротстве и обнаружили, что получателями средств четырнадцати разорившихся хозяйств стали люди из местных властей и арбитражные управляющие, а помогали этому главы районов. Речь идет, в частности, о хозяйствах «Кочневское», «Галкинское», «Бутырки», «Трифоновское», «Чернокорово». Нет ни одного примера успешного финансового оздоровления. Закон воспринимается прямо, и финансовое оздоровление приводит в конечном счете к гибели хозяйств. Тысячи жителей сельских территорий остались в одночасье без работы и без перспектив. Орудия труда у них были изъяты, причем зачастую изъятие происходило подзаконно, а те, кому доставалась выручка с продажи активов, даже не удосуживались скрываться и переводили деньги на собственные расчетные счета.
Что в данный момент происходит с хозяйствами, которые были проанализированы?
Ничего. Там ноль рабочих мест, вывезено все до последнего блока железобетонного, весь скот полностью, территории заброшены. Люди ходят как тени, они не понимают, что происходит, почему они всю жизнь пахали на земле и вдруг столкнулись с такими действиями со стороны государства. Хочется с президентом серьезно поговорить на эту тему. Ведь принят отличный документ, доктрина продовольственной безопасности, почему такие вещи-то происходят? Мы предлагаем конкретные решения – ввести пока мораторий на банкротства сельских хозяйств, освободить их от налогов.
И какой ход планируется дать собранным материалам?
Мы не ждем никаких разбирательств по этим случаям банкротства. Все прошло – и прошло, денег те, кто их получил, уже не вернут. Главное сейчас – создать базу для развития сельского предпринимательства на, так скажем, завтрашний день, сделать расходование инвестиций безопасным. У президента есть шанс остаться в истории, если он издаст указы, которые избавят сельское хозяйство от угрозы исчезновения и позволят ему развиваться. Тогда уже можно будет применять заявленные инновации.
Прокомментируйте слова президента о том, что за последний год на селе не было серьезных банкротств.
Действительно, количество разорившихся предприятий уменьшилось, но не потому, что ситуация качественно изменилась, а потому, что практически все обанкрочено. Теперь разоряются предприятия новой волны, только что появившиеся. Криминальный бизнес нельзя остановить без политического решения. Да, минсельхоз Свердловской области заявил, что количество обанкротившихся хозяйств за прошедший год сократилось в два раза, но давайте учтем, что 14 из 15 предприятий региона уже разорились. Дальше просто некого разорять, и тут президент, несомненно, прав, говоря, что серьезных банкротств в последнее время не было. Но цифры – это не действительность. Сельское хозяйство наименее защищено от криминального вмешательства среди других видов бизнеса. Грамотность товаропроизводителей недостаточно высока, это долгосрочный и немобильный бизнес, к тому же в нем очень много участников, и всегда есть возможность кого-то подговорить, у кого-то выкупить долю и тем самым обеспечить почву для рейдерского захвата.
Вы уже несколько лет поднимаете на обсуждение вопросы рейдерства на сельских территориях и необходимость введения моратория на банкротство хозяйств. С момента начала работы в этом направлении дело сдвинулось с мертвой точки?
Я этого не наблюдаю. Складывается впечатление, что правительству не нужно сельское хозяйство и оно добивается того, чтобы никакого производства в России не существовало. Поэтому мы и ищем встречи с президентом, чтобы он откровенно нам сказал, такой позиции придерживается государство, или нет. Все по-честному, не надо выдумывать никаких дипломатических ходов. Мы устали «вымирать», и нам нужен конкретный ответ.
Расскажите об итогах Крестьянского хода, организованного ассамблеей в 2008 году.
Его участников высокопоставленные лица накормили обещаниями и напоили чаем. К сожалению, инициативная группа, которую принимали на уровне Госдумы, Совета Федерации, депутатов, осталась довольна встречей, но конкретных результатов никаких получено не было. Высшие государственные руководители обещали выехать на территорию и разобраться во всем, но этого сделано не было.
А чем закончилось дело о незаконном захвате собственности, участником которого вы сами стали в 2006 году?
Там все получилось наоборот, изначально это дело было инициировано нами и касалось разорения нашего кооператива. За восемь лет производства по делу я всем, видимо, надоел, к тому же на начало 2007 года у меня была запланирована встреча по проблемам села с Владимиром Путиным. Мою фамилию просто вписали в материалы следствия, вычеркнув оттуда данные трех казачьих атаманов, которые проходили по делу. Вышло так, будто я захватил собственные активы. Ну, а сейчас срок давности – 10 лет – истек, поэтому дело закрыто. Я не могу с этим ничего поделать. Вообще, сегодня мы наблюдаем более страшные вещи при расследовании «неудобных» дел, видимо, нужно сказать спасибо, что никого не убили.
То есть с Путиным вам тогда встретиться не удалось?
Нет, но я встречался с ним еще в 2001 году, и он обещал наказать всех ответственных за разорение сел, но ни одно из его поручений в итоге выполнено не было.