Реформирование судебной системы Российской Федерации – давняя тема для дискуссий, где до сих пор не выработано общее мнение. Возможно, здесь поможет исследование Екатерины Алексеевской, ведущего научного сотрудника Института проблем правового регулирования при московской Высшей школе экономики. Исследователь, по ее словам, создала индекс правосудия, позволяющий количественно оценить качество процессуального законодательства. В интервью для «ФедералПресс», Екатерина рассказала о причинах своего исследования, составных элементах индекса и указала на несовершенство нынешней системы правосудия.
«Заказа сверху не ждала»
– Екатерина, судя по вашему профайлу на сайте Высшей школы экономики, вы там – с 2012 года.
– Да, до этого 15 лет работала секретарем в Мосгорсуде. Потом специалистом. В этот момент меня заметили в Верховном Суде и перевели ведущим консультантом в Отдел по работе с законодательством. В мои обязанности входило составление ответов на запросы судов по применению действующего законодательства. Это была интересная работа по распутыванию юридических узелков, которые мастерски закручивает депутаты.
– Тем не менее, вы оттуда ушли.
– Да, ушла. Хотя это был высокий федеральный уровень, но там отсутствовала перспектива роста, сложно было заниматься творчеством, имею в виду исследовательскую работу, и вообще царила милитаризованная атмосфера – можешь размышлять только заданные темы. Но все же я благодарна этому опыту.
– Чем?
– 15 лет в судебной системе сформировали мои научные интересы, и первое исследование в Институте проблем правового регулирования Высшей школы экономики было связано с судебной системой – пыталась найти подход, как ее систематизировать. У меня в 2016 году вышла книга по макроанализу – «Законы развития судебной системы». И на презентации прозвучала мысль от коллег, что нужно исследовать не только макроуровень, но и микро, искать ответ, как стабилизировать работу судов, как лулчшить качество правосудия.
– Я так понимаю, эта мысль от коллеги на вашей презентации и была тем посылом, с которого началось ваше исследование по индексу правосудия?
– Да, при этом я не ждала заказа сверху на исследование судебной системы по ее плановому и устойчивому развитию. У чиновников – другая мотивация таргетирования исследования, им нужны новые яркие точки для переключения аудитории с одной проблемы на другую.
«Качество можно увидеть через количество»
– Что вам потребовалось для создания методики изучения судебной системы?
– Первым делом в исследовании «Мониторинг верховенства права и доступа в суд» проанализировала концепцию судебной реформы 1991 года и все федеральные целевые программы развития судебной системы, в том числе и действующую. Информация процеживалась на предмет воплощения идей судебной реформы и эффективности достижения поставленных целей. Затем сравнила стандарт справедливого судебного разбирательства и стандарт оказания публичной услуги. Для оценки соответствия процессуального законодательства стандарту справедливого судебного разбирательства специально разработала методику. В ее основу положила этот стандарт, который состоит из 16 принципов, и который выявляется Европейским Судом при оценке национального законодательства.
Что до механизма индекса правосудия, то он был разработан очень быстро, фактически за один день. Это было озарение, я поняла, что надо позаимствовать идею из квалиметрии, где количественно оценивают качество. Такой же подход есть у программ развития ООН, где они призывают качественное изменение устойчивого развития рассматривать только количественно.
– Эти 16 принципов и есть составные части вашего индекса?
– Да, я приняла все 16 принципов за 100%, при условии полной реализации. Поскольку они равны между собой и одинаково важня для справедливости, то имеют и одинаковый вес. Удельный вес каждого принципа – 6,25%. По той причине, что некоторые имеют сразу и институциональные и процедурные аспекты, то делила такие принципы еще на два, чтобы быть уверенной, какой из аспектов реализуем.
Далее, составила таблицу, где перечисляла принципы, указывала процесс – пять стадий судебного разбирательства каждого отдельного кодекса. Стадию принудительного исполнения судебного акта подсчитывала отдельно. В итоге, кодекс должен набрать 500%. Но когда я начала подсчитывать каждую стадию, то поняла, что мы недалеко ушли в своем развитии. Например, стартовый индекс Арбитражного-процессуального кодекса на 1992 год – 167% из 500 возможных. Это было крайне мало. В настоящее время – 365. Да, кому-то может показаться гигантским шагом за 25 лет, но это все же не 500%. Так же и у Гражданского-процессуального кодекса – сначала было 133%, а сейчас же – 370. Заметила, кстати, интересную особенность по всем процессуальным кодексам: чем выше поднимается дело по лестнице судебных инстанций, тем меньше там справедливости – закпрепленных в правилах принципов справедливого судебного разбирательства. Это реалии нашей судебной системы.
– Что ваш индекс предлагает нового в изучении судебной системы?
– Объективный взгляд на правовое регулирование, увидеть именно на какой стадии, какой принцип реализован, чтобы восполнить его в процедуре. Это поможет с негативными последствиями принятых решений Европейским судом по правам человека – наше государство само сможет увидеть, где у него дыры в законодательстве, чтобы снизить риски.
«Индекс правосудия пригодится в Госдуме»
– Насколько знаю, у международной некоммерческой организации World Justice Project есть свой рейтинг по оценке судебной системы – Индекс верховенства права. Чем отличается ваш индекс от индекса WJP?
– В основном их индекс базируется на опросах и экспертном мнении. Я же рассматриваю только правовое регулирование. Информация – это процессуальное законодательство той или иной стадии процесса. Я намеренно отказалась от экспертного мнения, потому что такое исследование более беспристрастно и объективно. Некоторые эксперты защищают закон своей страны, не хотят признавать очевидные «дырки», например, в части компенсации за волокиту или ущербности судебного надзора.
– Что вы увидели в судебной системе нашей страны, благодаря индексу?
– Пришло понимание, какие принципы, где и как работают. Мне кажется, это важно для парламентариев, работающих над единым гражданско-процессуальным кодексом, который соединит правила гражданского и арбитражного процесса.
– В работе над индексом встречались проявления слабости судебной системы РФ?
– Да, одна из очевидных – очень высокая нагрузка на судей. Отсутствуют утвержденные нормативы труда для судей и аппарата судов, сколько судья должен рассматривать дел в месяц. Невозможно рассматривать одинаковое количество дел с одним качеством, где-то оно начинает страдать. В таких случаях говорят, что если есть судебная ошибка, то ее можно исправить в высших инстанциях. Но проблема в том, что не всегда можно исправить эту ошибку. Государство принимает только те правила процесса, которые удобны чиновникам, в том числе судебным чиновникам. В ущерб права на судебную защиту, которое распространяется на всю лестницу судебных инстанций, государство ограничило возможность оспаривать судебные акты по некоторым категориям. Например, в упрощенном производстве или производство по административным делам в арбитражном процессе невозможно оспорить судебный акт в кассационном порядке, если там не были нарушены фундаментальные принципы, а там только, скажем, материальные права. Этот момент требует вмешательства и реформирования. Хотя есть и другие недостатки.
– Какие еще?
– Это доступ в суд и службу судебных приставов. Например, в Кемеровской области есть большая проблема с доступностью службы судебных приставов. Если вы – не житель Кемеровской области, не знаете, как называются те или иные районы, куда отправлять исполнительный лист. И на сайте ССП не было контактов для направления исполнительного листа.
Другой, важный недостаток обнаружился сразу на старте исследования. Это недоступность судов и службы судебных приставов людям с ограниченными возможностями, хотя это прямое нарушение Конституции РФ, хотя могут тоже работать по такому же принципу. Придите в любое здание суда и посмотрите, есть парковочное место для инвалидов, есть ли там пандус и кнопка вызова, раздвижные двери и широкие коридоры, лифты для лиц с ограниченными возможностями, чтобы легко добраться до здания суда, попасть в него, встретиться с работником суда, получить комфортный доступ в зал суда. В подавляющем большинстве случаев этого просто нет за исключением нескольких зданий, введенных в эксплутацию после судебной реформы. Почему-то в службах «одного окна» все это учтено, а здесь – нет, хотя функция суда и соблюдение прав еще более важная. Это отдельный вопрос, почему суды не могут работать по такой же системе, Пока не будут предоставлены одинаковые возможности для всех, о поступательном движении судебной системы в сторону справедливости можно забыть.