Фильм о том, как 28 человек ценой собственной жизни сдерживали натиск фашистов несколько часов, наделал много шума. Люди с теплотой приняли «народное» кино, деньги на которое собирали на краудфандинговой платформе. Спустя два года после премьеры второй режиссер фильма Анна Шевцова до сих пор с теплотой и восхищением вспоминает, как проходил съемочный процесс. В ямальском городе Тарко-Сале, где девушка прожила 11 лет, каждый раз в День Победы показывают в кинотеатре этот фильм.
О том, как проходили съемки, глазами второго режиссера, почему фильм остался без любовной линии и как восприняли картину на Ямале, – в интервью «ФедералПресс».
«Историк спросил: «Кто эти 28 человек?», а я даже не понимала, о ком речь»
Анна, для начала расскажите, как вы стали вторым режиссером фильма «28 панфиловцев»?
– Я дружила с режиссером Кимом Дружининым. Мы работали вместе во многих проектах. Однажды он прислал мне сценарий «28 панфиловцев». Я, конечно, согласилась с ним работать.
Расскажите для незнающих, кто такой второй режиссер? Что он делает на съемках?
– Только у нас в России эта профессия называется второй режиссер. А в мире, в Голливуде, это первый ассистент режиссера, его правая рука. Я занимаюсь всем – от построения календарно-постановочного плана до постпродакшна. На фильме «28 панфиловцев» я отработала четыре года, начиная от режиссерского сценария и заканчивая премьерой.
Второй режиссер – это буфер между административным цехом, куда входят продюсеры, и прочими участниками съемочного процесса. Эта профессия вмещает в себя огромное количество должностей, в том числе это контролирующий орган на площадке. Я слежу за таймингом и работой цехов. Я доношу мысль о том, что хочет сказать режиссер, до всех участников съемочной группы.
Знали ли вы историю 28 панфиловцев до этого фильма?
– Я раньше не интересовалась этим. Когда училась в институте, сдавала историю шесть раз только потому, что наш историк задавал мне странные вопросы, похожие на загадки. Один из них: «Кто эти 28 человек и какой подвиг они совершили?». Я вообще не понимала, о ком речь. Когда я начала работать над фильмом «28 панфиловцев», я все о них узнала. Тогда я просто пришла в институт и рассказала об этом. Историк был рад, что я углубилась в изучение вопроса. Для меня это было знаком.
Вообще, во время съемок фильма таких знаков было очень много. Как мы говорили, это кино было поцеловано «кинобогом». Например, был интересный случай в Санкт-Петербурге. Перед началом съемок я сделала календарно-постановочный план в двух вариантах: без снега и со снегом. Мы приехали на площадку – там снег лежит. Красота такая! Работаем по снежному плану, но на следующий день он растаял. В целом, нестрашно, мы стали снимать более сложные сцены. Но для одной из них нам обязательно нужен был настоящий снег. И он пошел! Хотя ничто этого не предвещало: никакие погодные условия и предсказания. Просто в 95 % случаев в нашем фильме снег ненастоящий, а именно в этой сцене, когда он был так нужен, он пошел. Еще и такой красивый. Это было очень здорово! А на следующий день все растаяло и земля была как будто выжженная. Для нас это было идеально. Тогда мы поняли, что делаем все правильно.
«Было ощущение, что мы никогда не доснимем этот фильм»
Вы собирали деньги на краудфандинговой платформе. Почему изначально не обратились в Фонд кино?
– Это был фильм Шальопы – его идея, его мечта, которой он заразил всех нас. Главная наша цель была, чтобы фильм получился хороший. В Фонд кино он обращаться не хотел, так как тогда пришлось бы менять сценарий под них. А Шальопа многое отстаивал и боролся с системой. В итоге благодаря сборам у него получилось показать все, что он хотел. Мы собрали 33 млн с 35 тысяч человек. Это был самый большой сбор в истории краудфандинга. Был создан такой резонанс, что Фонд кино уже не мог не только обойти нас стороной, но и диктовать свои условия (после сборов Министерство культуры РФ присоединилось к финансированию. – Прим. ред.). Именно общественный резонанс и собранные деньги помогли нам снять такое кино, какое мы хотели.
В финансировании участвовало и Министерство культуры Казахстана. Когда они присоединились к помощи?
– Это смешная история. Когда нам уже не хватало денег ни на что, у Андрея Шальопы возникла идея обратиться в Казахстан за помощью. Они согласились при условии, если мы впишем в фильм их национального героя, казахского писателя Бауыржан Момышулы. Но кино было уже снято. Андрей пытался им объяснить, что это невозможно, но они ответили, что тогда и денег не будет. Андрей придумал выход из ситуации. Фильм начинается с пафосного титра про войну. Эта цитата якобы принадлежит Момышулы. Так мы и получили деньги.
Андрей Шальопа потом говорил: «Легко снимать такое кино, когда у тебя нет денег. Ты можешь себе позволить все на свете». При этом ответственность, конечно, колоссальная. За вами стоит 35 тысяч человек. Ответственность лежит перед каждым из них. Поэтому кино и получилось таким – холодным и настоящим. Это большое эпичное кино.
Перед сборами денег у вас вышел тизер. Как получилось сделать его настолько эффектным, не имея средств, что люди так активно вложились в фильм?
– Тизер делали пять человек. Использовался маленький танк, фотошоп и лист на один метр, засыпанный мукой. Снимали на пленэре, как едет танк. Да и потом в фильме настоящих танков мы не использовали.
Почему так получилось?
– Нам Минкульт их не выделил. Мы снимали на натуре под Санкт-Петербургом на поле два на два гектара. А потом все то же самое – в павильоне. Помогали геофизики, которые сделали нам карту местности. Танки снимали в масштабе 1:16, хотя обычный киношный масштаб – 1:8. По такой системе, как мы, работал Джордж Лукас в фильме «Звездные войны». Она дорогая и очень времязатратная. Один кадр мы могли снимать неделю. Например, когда целая армада танков поднимается от башни и едет на наши окопы. Я думала, что сойду с ума. Была создана такая технология, как роботизированная рука. Ее обучением занимался целый компьютерный цех программистов.
В какой-то момент было ощущение, что мы никогда не доснимем этот фильм. Четыре года на съемки фильма – это очень много. Появляется ощущение, что происходит какая-то мышиная возня. Вроде бы все сняли на натуре с актерами, надо сказать: «Всем спасибо, мы уходим в процесс постпродакшна». Но вместо этого мы ушли в павильоны доснимать практически все сцены. Там проходили макетные съемки еще месяц. Это ангар, где нет окон, есть только одна маленькая дверь. И нужно было сохранить это в тайне. Но на «Ленфильме» ходит огромное количество людей. И в какой-то момент мы попросили Андрея рассекретить наши съемки, чтобы у людей, которые верили в наш проект, не было ощущения, что мы обманули их, не сказав, что у нас нет танков. Он сделал заявление, которое восприняли хорошо. Сейчас эти съемки, мне кажется, до сих пор смотрятся современно, несмотря на то, что там нет компьютерной графики. Хочется верить, что лет через десять это кино будет так же смотреться. Оно уже вошло в историю и стало классикой.
«Мы делали это кино как монумент»
Какая атмосфера царила на съемочной площадке?
– Было очень весело, наверно, поэтому кино и получилось. Мы все были нацелены на один результат. Нам было важно сделать правду. Нам было важно работать на 100 миллионов процентов, ведь за нами стояло огромное количество людей. Нам было важно не подвести Андрея Шальопу, который в какой-то момент нам доверился. Мы вместе пошли в бой. У нас сложилась крепкая большая съемочная семья. Мы друг друга любим и ценим. Когда встречаемся на других проекта, появляется ощущение, что как будто бы встретил родственника.
На съемочной площадке было прекрасно. Об этом свидетельствует 33 ребенка, которые были рождены во время съемок фильма – за четыре года. И у съемочной группы, и у актеров. Это было классно. Мы шутили, что сами родили себе смену, которая, если что, будет доснимать этот фильм.
А были ли у режиссеров какие-то спецприемы, которые помогали актерам настроиться на нужную атмосферу и вжиться в роль?
– С актерами работал Ким Дружинин, режиссер-постановщик «28 панфиловцев». Большое удовольствие наблюдать за ним. Это волшебно. Он не говорит, что нужно сделать, и не показывает, как актеры должны играть. Это чувствующий режиссер. Он только направлял актеров. Приемов было много. Например, с Антоном Кузнецовым, который сыграл майора Федора Решетникова, Ким говорил как с командиром батальона. То есть обращался не к актеру, а к персонажу.
Да и сами актеры у нас – невероятные ребята. У всех у них – лица того времени. Ощущение, что все они самобытны. Нет современности в лицах, хотя они живут в нашем времени. Но в фильме это совсем другие люди. Это тоже заслуга Дружинина. Он говорил: «Мы все здесь только для того, чтобы у актера получилось». В этом весь Ким.
Почему в фильме не было знаменитых актеров?
– Специально. Такая позиция была – нужно, чтоб зритель шел в кино и смотрел на картинку в целом, а не приходил ради медийных лиц. Да и сложно их представить в этом фильме. Важно было найти определенные типажи среди актеров. Есть ведь фотографии людей, которые были в том бою. У них есть родственники. У тех же рядовых Москаленко и Сенгирбаева. У политрука Василия Клочкова тоже. Актера Алексея Морозова мы утвердили на эту роль в последний день. Если взять фотографии Клочкова и Морозова – это почти одно лицо.
Еще особенностью вашего фильма является то, что в нем нет линии любви, как это обычно бывает в военных фильмах. Почему так?
– Там есть огромная линия любви к Родине. Да, у нас нет любви между мужчиной и женщиной. Да и в фильме у нас всего одна девушка. Она отдает одежду бойцу, убегающему на фронт. Это образ, а не конкретный человек. Это образ всех женщин, которые провожали на фронт своих мужчин – мужей, братьев, сыновей.
Мы делали это кино как монумент. Все памятники, которые посвящены Великой Отечественной войне, очень большие. Они – как скала. Наш художественный замысел был в том, чтобы снять фильм-памятник, чтобы ракурсы, которые мы показываем, пересекались с огромным количеством существующих памятников. Если вспомнить, чем заканчивается кино, то понятно, что мы пытались воссоздать мемориал «Героям-панфиловцам», который стоит в Волоколамске. Задача была – запечатлеть этот камень во плоти. Так же и эта девушка в фильме – мы показываем ее крупным планом, и она делает движение бровями. Еще у нее очень серьезное лицо. Мы показываем ее как памятник «Родина-мать». Это любовь. Любовь каждого конкретного бойца к его Родине. Это одна из самых важных линий, которая здесь есть.
«Когда видишь родственников панфиловцев, сложно им сказать, что это все – вымысел»
Давайте поговорим о том, что вызывало больше всего споров. Как вы все-таки считаете, был ли реально такой подвиг или нет?
– Конечно, подвиг был не такой, каким мы его показали. Мы все-таки художники. Это не документальное кино, вымысел должен присутствовать. Но я человек, который живет в России. Я верю в этот подвиг, хотя и понимаю, что выглядел он не так.
Встреча с родственниками панфиловцев, которых сыграли наши актеры, дает нам подтверждение правдивости этого события. Когда была премьера в Волоколамске, ко мне подошла пожилая пара. Они говорят: «А где найти Азамата Нигманова?». Он у нас сыграл бойца Сенгирбаева. Я позвала его. Оказалось, что это внуки Сенгирбаева. Азамат до сих пор дружит с этой семьей. Это настоящие родственники, а не просто люди с улицы. Они приходят с фотографиями. И когда видишь этих людей, сложно сказать: «Вы знаете, это все вымысел».
А документы изучали перед фильмом?
– Да, изучали. Андрей Шальопа, когда писал сценарий, прочитал огромное количество литературы и поднял множество документов. Но сложно проверить достоверность исторического факта, потому что это история, которая, возможно, переписана. Сложно проверить что-то гуманитарное.
Обычно в этом помогают исторические консультанты, которые работают над такими фильмами. У нас это был Артем Кокин (руководитель военно-исторического клуба «Ленинград-900». – Прим. ред.). Это очень правильный человек. Он нам говорил даже, какие пуговицы должны быть, чтобы было максимально достоверно. Кино ведь строится из мелочей. Также нам помогала Айгуль Байкадамова, внучка генерала Панфилова. Нам она показывала фотографии, письма и огромное количество литературы. Это кино прошло все инстанции правдивости, которые могли бы быть.
«Я хотела посмотреть в глаза человеку, который снял «Гитлер капут!»
В России выходит множество фильмов про войну – хороших и не очень. Как вы считаете, правильно ли это, что их так много?
– То, что выходят фильмы про войну, – это хорошо. Из огромного количества неудачных фильмов один будет удачным. Я сторонник того, чтобы снималось большое историческое кино, пусть даже с определенным количеством неточностей. Потому что это всегда огромный вклад в общую историю и образование. Детям сейчас не нужно ходить в библиотеки, если они про тот же подвиг 28 панфиловцев могут посмотреть кино. Они узнают фамилии и как проходил этот танковый бой, потому что в нашем фильме он показан практически документально. И это классно.
Фильмы про войну – это то, чем мы гордимся. Такие фильмы снимают и будут снимать. На таких картинах вряд ли можно много заработать, поэтому обычно их цель – общеобразовательная. Лучше снимать кино о людях, которые делали историю, чем ту же комедию «Бабушка легкого поведения». Я не сторонник фильмов такого формата. Режиссер этого кино Марюс Вайсберг. Он же снял «Гитлер капут!». Когда только я увидела этот фильм, мне очень захотелось посмотреть в глаза этому человеку. Такое количество помоев было вылито на «28 панфиловцев», «Батальон» и «Сталинград», и ни одной какашки не было брошено в сторону «Гитлер капут!». И вот я встретилась с этим человеком – Марюсом Вайсбергом. Я не могла поверить, что он реально существует. А это оказался прекрасный человек с очень интересным чувством юмора, но работать я с ним не смогла, потому что за ним идет шлейф этих комедий. Но у каждого кино есть свой зритель. Это бич времени.
Многие фильмы про войну похожи на комиксы. Немцев показывают в них карикатурными, глупыми. Так было в советских лентах времен войны. С чем это связано?
– Это все зависит от конкретного режиссера. В нашем фильме немцы – обезличенные. Мы не видим их лиц, кроме каких-то очень значимых немцев, которые влияют на сюжет. Так у нас все обезличены, чтобы их было не жалко. Их там давят танками, расстреливают и убивают. Ну а чувства жалости в этом фильме нет. Оно не должно возникать. Есть чувство гордости за людей, которые с голыми руками идут на противников. У нас нет понятия «немцы», есть понятия «враг» и «фашист».
Проблема нашего восприятия немцев в том, что мы видим их лица. В итоге это просто конкретные люди, которых ты наделяешь определенными эпитетами. Так и получается, что во многих фильмах немец – плохой, гад. И нет страха перед ним, нет этой огромной серой массы.
Вы сказали, что фильмы про войну – это хорошо. А как вы относитесь к такому проявлению патриотизма, когда детей в праздники наряжают в военную форму?
– Так и должно быть. У нас так мало остается ветеранов, они уходят в бессмертный полк. Я благодарна людям, которые это придумали. Это высшая степень проявления уважения. Этот полк, эти дети, которые ходят в форме и поют песню «Катюша», – это дань уважения и память, в первую очередь, своих собственных корней. Как много стали делать этих плакатов! В каждой семье есть человек, которого коснулась война. И люди стали поднимать свои архивы, узнавать, кто были их бабушки и дедушки. Они же жили в период войны. Это гораздо благороднее, чем устраивать митинги. Тут есть конкретная цель. Для нашей страны это важное мероприятие. Важно, чтобы 9 мая был праздник, чтобы наши дети и внуки понимали, что это радостный день.
А вы бы стали еще снимать фильмы о войне?
– Когда мы закончили снимать «28 панфиловцев», мы зареклись, что никогда больше не будем снимать кино про войну. Андрей Шальопа сейчас дописывает другой сценарий, и мы полетим в космос. Это будет фильм в жанре фантастики. Мы считаем дни, когда уже нам покажут сценарий. А про войну, думаю, мы как команда уже сказали все. Для меня было счастье работать с теми людьми, но сейчас хочется сделать ракету и полететь в космос.
«Нужно делать все, что приходит на ум»
Вы много лет прожили на Ямале. У вас, наверно, там остались друзья и родственники. Они смотрели фильм «28 панфиловцев»?
– Да, я там прожила 11 лет. Мой отец – военнослужащий в отставке. Мы много ездили, но остались жить именно в Тарко-Сале. Сейчас там живут все мои одноклассники, а я уехала в Санкт-Петербург. Но в фильме «28 панфиловцев», когда идут титры, у всей съемочной группы обозначены города, где они родились. Задача была показать, что участие в съемках принимал весь мир, что благодаря этим 28 людям мы все живы. Я родилась не на Ямале, но у меня указан в титрах Тарко-Сале. Мне важно, чтобы люди знали, что есть такой город, что у нас живут замечательные люди и есть свои памятники.
Премьера фильма состоялась и в Тарко-Сале. Папа надел военную форму. Он был очень красивый. А мама стала буквально фанатом фильма «28 панфиловцев». Его показывают каждое 9 мая. Мама все время смотрит, потом звонит мне и плачет. Родителей очень задел этот фильм. Для меня важно, что они так трогательно отнеслись к нему. Родители – самые важные люди в моей жизни.
Вы часто бываете в Тарко-Сале?
– Последний раз я там была в 2008 году. У меня просто нет времени. Я все время в экспедициях. Работаю над фильмами. В этом году будет три премьеры. В марте поеду в Абхазию. Будет большой телевизионный проект, но пока это коммерческая тайна.
Параллельно снимаю свой блог. Кроме того, периодически мы с мужем записываем дурацкие песни. Но это все ради смеха, никакого подтекста в них нет. Я вообще сторонник того, что нужно делать все, что приходит на ум. А уже дальше зритель сам разберется, правильно ты сделал или нет.
Не хотите снять фильм про Ямал?
– Когда я училась в институте, я только про это и снимала. Тогда я работала на телестудии ТРК «Луч», ходила в молодежную студию. Там, например, я делала документальный проект, посвященный нашим ямальским ветеранам. Эти люди до сих пор живы.
И сейчас меня постоянно спрашивают: «Вот вы все время работаете вторым режиссером, когда станете первым?». Пока мне нечего сказать этому миру, ради чего я могла бы все бросить, сидеть в палатке и кричать по рации на кого-то. Нет пока такой идеи, которая съедает меня изнутри. Мне комфортно в своей должности. Я оберегаю невероятно талантливых людей – режиссеров. На съемках фильмов я как серый кардинал.
Фото предоставлены Анной Шевцовой.