Возможности строительства инновационных производств в лесном комплексе до сих пор ограничены. Предприятия отрасли довольствуются небольшими производствами и модернизацией, а реализация глобальных проектов, таких как лесохимический комплекс в Енисейском районе Красноярского края, движется со скрипом. 21 февраля завершил работу 4-й международный форум Института Адама Смита «Лесной комплекс России 2013».
Возможности строительства инновационных производств в лесном комплексе до сих пор ограничены. Предприятия отрасли довольствуются небольшими производствами и модернизацией, а реализация глобальных проектов, таких как лесохимический комплекс в Енисейском районе Красноярского края, движется со скрипом. 21 февраля завершил работу 4-й международный форум Института Адама Смита «Лесной комплекс России 2013». Cвоим мнением на перспективное развитие лесного хозяйства поделился с корреспондентом «ФедералПресс» Владимир Кондратюк, генеральный директор ФГУП «Государственный научный центр лесопромышленного комплекса».
Строить нельзя модернизировать – где ставить запятую?
По данным международных экспертов, на долю России приходится 2/9 площади мировых лесов и примерно такая же часть мировых запасов древесины. И при этом мы, журналисты, открывая журнал, видим: отпечатан на финской, итальянской бумаге. Где российская?
Российский лесной рынок – один из самых быстрорастущих рынков мира. Так, за последние 7 лет внутренний рынок лесопродукции вырос в 3 раза. Внутреннее потребление лесопродукции практически сравнялось с объемом производства. При этом лесной экспорт остался на уровне 10 млрд долларов, а импорт за указанный период увеличился в 2,5 раза и по стоимости приблизился к уровню экспорта. В объеме импорта до 50 % составляют высокосортная бумага, картон и изделия из них, до 40 % – мебель. Стоимость одной тонны импорта целлюлозно-бумажной продукции (ЦБП) выше экспорта в 4,5 раза.
Сегодня внутренний рынок целлюлозно-бумажной продукции превысил внутреннее производство этих товаров на 2 млрд долларов. Удовлетворение возрастающей потребности внутреннего рынка по ЦБП возможно либо за счет ввода новых современных производственных мощностей, либо за счет импорта.
Объем импортозамещения целлюлозно-бумажной продукции на внутреннем рынке превышает 5 млрд долларов США.
Последний в России целлюлозно-бумажный комбинат был построен 40 лет назад. Тогда вопрос стоял не так остро, сегодня же усиленно развивается упаковочная отрасль, полиграфия, где как раз нужны дорогие сорта бумаги. Нужны уже сейчас. А раз нет своего, приходится импортировать. Бизнесу, существующему в России, «гринфилд» (создание лесопромышленного предприятия вдали от мегаполиса) не нужен. В чистом поле никто строить не будет. Но и по-старому работать уже не выгодно, поэтому идут на усовершенствование производства. Вчера была внедрена бумагоделательная машина мелованной бумаги в Коряжме, там модернизируют Котласский ЦБК и вводят новые мощности по производству высокосортной бумаги. Да, они расширяют свое производство. Но, опять же, мы говорим о работающем бизнесе, организация чего-то нового требует больших капвложений, – это новые рынки, новые структуры; как факт – большие предварительные расходы. Для примера: Китай в 80-е годы производил 4 млн тонн продукции, сегодня эта цифра выросла до 85 млн тонн. Не само собой это случилось.
Считаете, в этом вопросе должно участвовать государство?
Следует четко развести явления. Есть внутренние, отраслевые факторы развития – снабжение сырьем, инфраструктура, ситуация в отрасли. Есть системные факторы. Прежде всего – доступ к финансовым ресурсам. Сегодня крупный бизнес, такие предприятия как «Илим», «Монди», могут взять кредиты под 7–9 процентов, у них есть залоговая база. Малый и средний бизнес лишен доступа к кредитным ресурсам. Особенно к «длинным» кредитным деньгам на срок 10–15 лет. При более скромной залоговой базе процентная ставка подскакивает до 17–19 процентов. А малый, средний бизнес – это та почва, на которой произрастают отраслеобразующие предприятия; забывать про это не стоит.
Кредитные средства привлекаются прежде всего под приобретение оборудования.
Совершенно верно, мы должны думать о базе лесного машиностроения, так как сейчас 95 процентов оборудования идет из-за рубежа. Рынок лесной техники и оборудования в России оценивается в сумму порядка 5–6 млрд евро, это только по тем проектам, что уже утверждены. Все зарубежное. Не могу сказать, что технически передовое. Как правило, не имея значительных оборотных средств, малый и средний бизнес приобретает бывшее в употреблении оборудование. А это устаревшие технологии. Получается, опять мы себя загоняем в ту нишу, в которой были раньше. Выпускаем дешевую продукцию, которая не востребована как на внутреннем рынке, так и на внешнем.
Ощущаете поддержку со стороны власти в системном решении проблем отрасли?
На сегодня управление лесами дано субъектам Федерации. В принципе, все решение о строительстве того или иного лесопромышленного производства принимает субъект Федерации. С одной стороны, это вроде и хорошо – децентрализация управления, с другой – есть местечковые князья, понравился – разрешу. Не захочу – не разрешу. Те крупные проекты, которые у нас остались, тормозятся по ряду причин, в том числе из-за административных преград. В частности, ЛХК «Ангара Пейпа». Проект мирового значения – порядка 2 млрд долларов инвестиций, выход благодаря японским партнерам «Марубени» на принципиально новые технологии. Это еще и совершенно новый продукт – растворимая целлюлоза, которую Россия не производит (используется не только в бумажной, но и в текстильной, автомобильной промышленности и т. д.); 40 лет ничего не строилось, и сейчас наконец-то делаем, ломаем стандарты представления о лесопромышленном комплексе как большой лесопилке. Если проект будет выполнен, это откроет дорогу западным инвестициям в нашу отрасль. Сегодня все сидят и ждут: будет ли здесь осуществлен крупный проект? Если он пойдет, то грянет бум. Оказывается, здесь можно строить, есть сырье, есть кадры, есть условия работы...
По своим природным данным российский ресурс уникален – мы говорим о так называемом длинном волокне из хвойной древесины. Хвойные леса есть только в северных странах, и основной запас этого сырья – у нас.
Для того чтобы процесс пошел, требуется снятие административных барьеров именно на уровне субъекта. Крупные проекты стоимостью более миллиарда долларов должны браться на федеральный контроль, должны создаваться условия, вплоть до государственных гарантий на строительство этого объекта, и т. д. Благо, законодательная база позволяет! Инструмент приоритетных инвестиционных проектов и выделения сырьевой базы достаточно эффективен. Тогда и прорвет ту плотину, что стоит перед инвестициями!
Владимир Александрович, как считаете, можно ли надеяться на рост лояльности банков?
Банковский сектор заявляет: нет вопросов, мы дадим деньги. Западный поставщик оборудования готов финансирование организовать, но все должно идти через российский банк, а там ставка доходит до 9 процентов. Такое уж у нас законодательство. Винить банки нельзя, они должны иметь залоговую базу. Считаю, назрело создание гарантийного института на высшем уровне. Я недавно был в Германии, так там, если ты строишь новое производство в депрессивном районе, в Восточной Европе, государство может субсидировать до 50 процентов стоимости оборудования. А у нас все лесные территории депрессивные...
Есть где развернуться. А позитивные подвижки в отрасли? Что меняется к лучшему в тенденциях 2013 года?
Российский рынок – один из самых быстрорастущих в мире. Нашим центром был проведен мониторинг по поручению Министерства промышленности и торговли Российской Федерации. По этим данным, по сравнению с 2005 годом, объем производства вырос в 2 раза и составил 33,6 млрд долларов. Объем инвестиций увеличился в 2 раза и составил 96 млрд рублей. За этот период более чем в 2 раза выросло производство фанеры, древесных плит, также увеличилось производство и других видов лесобумажной продукции... У нас сегодня утверждено порядка 110 приоритетных инвестиционных проектов, которые худо-бедно развиваются. Многие реализованы.
А вы говорите, не хватает государственной поддержки...
Реализуются проекты по механической переработке древесины. Нет крупных целлюлозно-бумажных производств, таких как «Ангара Пейпа». Есть модернизация производств: Архангельский ЦБК, «Монди», «Илим»; нового большого ввода мощностей не происходит. При этом мы имеем рынок импортозамещения. У нас есть свое торговое пространство. Но сегодня мы производим целлюлозно-бумажной продукции меньше, чем потребляем. Поэтому, имея самые большие запасы леса в мире, Россия превращается в импортоориентированную отрасль. Мы должны прийти к развитию внутреннего рынка по механической переработке древесины. Именно эти задачи ставятся в государственной программе «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» (подпрограмма «Лесопромышленный комплекс»). Программа утверждена правительством РФ в декабре 2012 года и рассчитана на 2013–2020 годы. И еще очень важный момент: мы практически не развиваем собственную отраслевую науку. Объем финансирования составляет 0,05 % – при том что в развитых странах это 2–3 % от лесного ВВП. Если дело пойдет так, будем и дальше закупать бывшую в употреблении западную технику вместо отечественной, модернизировать вместо строить, импортировать, а не производить собственные уникальные продукты с высокой добавленной стоимостью.
«Ангара Пейпа»: движение не благодаря, а вопреки
Прояснить ситуацию с крупнейшим в России инвестиционным проектом «Ангара Пейпа» мы попросили Михаила Азанова, генерального директора проекта. Проблема, с которой в течение всего времени своей работы сталкивается компания, – высокая бюрократизация всех согласовательных и разрешительных процедур. В частности, 2 года шел процесс оформления договора аренды лесной базы (с 2008 по 2010-й), а в течение семи месяцев осуществлялась процедура государственной регистрации договора аренды. Михаил Азанов подчеркнул: «В марте 2010 года мы получили документ, в котором было обозначено, что регистрация подписанного наконец-то в феврале 2010 года договора аренды лесного фонда невозможна, и указано, по какой причине: «право собственности Российской Федерации на указанные лесные участки не зарегистрировано». По сути, нам обозначили, что огромная территория, 3,2 миллиона га в центре России, никому не принадлежит. Поэтому договор аренды мы зарегистрировали только через 7 месяцев после подписания, а именно 13 сентября 2010 года».
Каждый новый этап проекта реализуется не благодаря, а вопреки административным инициативам. После подписания 8 сентября 2012 года ЕРС-контракта между Марубени и ОАО «Ангара Пейпа» на саммите АТЭС в присутствии президента РФ Путина и тогдашнего премьер-министра Японии Ё. Нода красноярские чиновники очень срочно уже 3 сентября 2012 года провели Инвестиционный совет Красноярского края, где «единогласно» утвердили измененную концепцию проекта, то есть практически немедленно решили вопрос, который ранее более 8 месяцев даже отказывались ставить в повестку дня Инвестиционного совета. Казалось бы, все, проект вернулся в легитимное поле и можно продолжить прерванные на более чем 8 месяцев плановые работы. Однако не тут-то было. Чиновники Агентства лесной отрасли Красноярского края выпустили такой приказ об утверждении измененной концепции проекта, который можно назвать шедевром бюрократической мысли. Приказ буквально гласил: «Приказываю... утвердить измененную концепцию проекта Ангара Пейпа... при условии, что…». По всей видимости, это первый в мире «условный приказ», или, если хотите, «приказ утвердить условно».
Далее, чиновники Агентства лесной отрасли края направляют этот приказ в Москву, но не в Минпромторг РФ, а почему-то в Рослесхоз. Рослесхоз вернул назад заявку на изменение концепции на основании того, что у компании имеется задолженность по арендной плате, и в присланном Агентством лесной отрасли Красноярского края пакете документов отсутствуют документы, подтверждающие возможность финансирования проекта (их чиновники просто не вложили в пакет). И уже в который раз измененная концепция лесохимического комплекса «Ангара Пейпа» зависла вне легитимного поля. «Как вести работы по проекту, если изменения в один из основополагающих документов не утверждены уже более года!» – говорит Михаил Азанов.
Компания и ее основные партнеры давно работают в рамках измененной концепции, уже полгода как подписан ЕРС-контракт на строительство ЛХК в рамках этой концепции, а чиновники требуют отчеты о работах не по новой, а по старой концепции. Более того, недавно, 20 марта, красноярские чиновники потребовали в срок до 1 апреля 2013 года устранить нарушение сроков реализации приоритетного инвестиционного проекта. С компании требуют вложить в проект до 1 апреля 30,75 млрд рублей (такова была стоимость целлюлозного завода в рамках старой концепции 2008 года), опять угрожая в противном случае лишением статуса приоритетного. Снова возникает резонный вопрос: о каких работах говорят чиновники, до сих пор не согласовавшие обновленную концепцию?
Вот в таких «нелегальных» условиях «Ангара Пейпа» совместно со специалистами «Марубени» (Япония), «Пеури» (Финляндия), Ленгипротранса, Ленгипроречтранса, «Лесинвеста» и «Харрис Групп» практически завершила предпроектные работы. В том числе работы по объектам лесной и лесотранспортной инфраструктуры в рамках системы лесообеспечения ЛХК, проектно-изыскательские работы на производственной площадке, в береговой зоне реки Енисей, разработан генеральный план основной производственной площадки, включая портовые сооружения, железнодорожные и другие инфраструктурные объекты, совмещенный железнодорожно-автомобильный мост через Енисей и другое. «Ангара Пейпа» все разработала и подготовила к общественным слушаниям, которые предполагается провести весной 2013 года, по оценке воздействия на окружающую среду (ОВОС) будущего промышленного гиганта.
Очередной и, наверное, один из самых важных этапов в работе проекта предполагается завершить в апреле 2013 года в ходе визита нового премьер-министра Японии в Москву. «Ангара Пейпа» и «Марубени» планируют совместно с российскими банками разработать и подписать документы, регулирующие распределение между участниками проектных рисков и фиксирующие схему формирования собственного капитала и организации заемного финансирования основной части проекта с использованием фондирования, предоставляемого японскими и европейскими банками, и гарантий зарубежных экспортных агентств NEXI, EKA, Finnvera. На данный момент ведутся переговоры с представителями российского банковского сектора по обеспечению проекта, поданы заявки во Внешэкономбанк, Сбербанк и Газпромбанк. «Без участия государственных институтов развития мы не сможем использовать в интересах лесного комплекса России те огромные дешевые и длинные денежные средства, которые при содействии корпорации Марубени готовы предоставить зарубежные финансовые институты для целей реализации проекта, – говорит Михаил Азанов. – Мы сейчас создаем единственный в России промышленный инвестиционный «гринфилд»-проект, не ориентированный на нефтяную или газовую сферу. Надеемся, что российские институты развития и органы государственной власти всех уровней окажут реальное содействие усилиям проектной команды «Ангара Пейпа» как путем прямого участия соответствующих институтов в самом проекте, так и путем реального улучшения инвестиционного климата в регионе реализации проекта. Без реализации таких прорывных проектов радикальной модернизации промышленного сектора мы потеряем не только лесную промышленность Красноярского края, но и углубим зависимость от импорта материалов и полуфабрикатов для других отраслей экономики РФ, в том числе и оборонного комплекса».
Справка «ФедералПресс»:
Приоритетный инвестиционный проект компании «Ангара Пейпа» по строительству лесохимического комплекса реализуется в Енисейском районе Красноярского края. По измененной концепции проектная мощность предприятия составит 900 тыс. тонн хвойной беленой целлюлозы в год и 300 тыс. тонн растворимой целлюлозы из березы и осины (ее не было в первоначальном проекте). Кроме этого, будет налажено производство пиломатериалов, клееных изделий, 100 тыс. тонн пеллет – спрессованных топливных гранул из отходов лесопильного производства, 320 тыс. тонн мелованного картона – основного материала для производства упаковок, который сейчас в России не производится (первоначальным проектом это тоже не предполагалось). Общее потребление древесины увеличилось с 5 млн до 9,3 млн кубометров в год. Объем инвестиций – с 30,75 до 109,67 млрд рублей, планируемые налоговые отчисления – с 7,7 до 54,8 млрд рублей. Количество создаваемых рабочих мест увеличилось с 4200 до 4498.