Александр Гутман приехал в Пермь на «Флаэртиану-2015». На международном фестивале доккино он возглавил жюри конкурса студенческих и дебютных фильмов. В последний день кинофестиваля, когда станут известны фильмы-победители юбилейной «Флаэртианы», «ФедералПресс.Приволжье» публикует интервью с председателем жюри киносмотра.
Александр Гутман приехал в Пермь на «Флаэртиану-2015». На международном фестивале доккино он возглавил жюри конкурса студенческих и дебютных фильмов. В последний день кинофестиваля, когда станут известны фильмы-победители юбилейной «Флаэртианы», «ФедералПресс.Приволжье» публикует интервью с председателем жюри киносмотра.
О первой встрече с корифеями советского кинематографа
В детстве я часто бывал на киностудии, где работал мой отец, и смотрел документальные фильмы. А когда я был совсем маленьким, в ясли меня водили фронтовые операторы. Однажды у папы в гостях сидели Виктор Некрасов с мамой, Алексей Баталов, Юрий Никулин и Булат Окуджава. Представляете, какое созвездие? Я просто обалдел – рот открылся и до двух часов ночи не закрывался. Мы пели песни, разговаривали, трепались. Так мне повезло – видеть таких замечательных людей и общаться с ними.
О первом шаге в профессию
Я бросил физику (Ленинградский политехнический институт – «ФедералПресс.Приволжье»), пришел на студию. Сначала я участвовал в съемке детского киножурнала. Мой первый фильм назывался... «Техника безопасности при работе на ядерных реакторах», его сняла Ростовская студия кинохроники. Тогда было время такое: не снимешь первую режиссерскую работу по заданию – не дадут вторую. Как раз это был 1986 год, Чернобыль. Коллеги отказывались снимать на атомной станции. А я решился – я физик и знаю, что такое ядерное топливо.
О первом учителе
Два с половиной года я работал ассистентом замечательного, гениального оператора Володи Дьяконова, который был старше меня всего на три года. Именно он снял кино «В горах мое сердце». Этот фильм сейчас показывают всем вгиковцам. Володя был блестящим, феноменальным оператором у нас на студии, за кино он был готов отдать жизнь. Два с половиной года я таскал за ним железо. Он научил меня смотреть на мир глазами документалиста, выделять главное, понимать особенности стиля.
Об отсутствии правды в документальном кино
В кино вообще нет ни капли правды, в документальном кино – в том числе. Правда бывает только на столе у прокурора, и то не всегда. Документальное кино – это взгляд режиссера на некую реальную историю. К примеру, одного и того же человека в фильме с помощью художественных средств и приемов режиссер может показать с разных сторон. Жизнь – это не только черное и белое, она полна оттенков и полутонов. Поэтому дайте зрителю самому решить, где правда, а где неправда, что такое хорошо и что такое плохо.
О самом главном в документальном кино
Если документальное кино – это искусство, то самое главное в нем – это форма. Режиссер должен придумать кино. Несколько тысяч лет тому назад Аристотель сказал: «Форма рождает содержание». И это сущая правда. Если нет формы, это уже не искусство. Значит, это уже не документальное кино. Журналистика, например, рассказывает истории отдельных людей, раскрывает определенные проблемы. Только это не имеет отношения к искусству.
Форма – это определенные художественные приемы и средства выразительности. Например, отсутствие крупных планов, длинные кадры, акценты светом, цветом или звуком. Зритель сам решит и выберет, что главное: герой, красное пятно или машина, брошенная на обочине.
Далее – очень важно, как режиссер связывает кадры между собой. Зритель смотрит фильм и вспоминает: «А, я видел этот красный флажок раньше». Он связывает кадры, и у него появляется несколько смысловых пластов, которые накладываются друг на друга. Таким образом, у зрителя складывается отношение к миру, к этой ситуации или герою. Это и есть та самая форма.
Не зря, например, Александр Сокуров снял свой игровой фильм одним кадром. Можно, конечно, сказать, мол, что это за выпендреж? Давайте снимать как обычно: общий план – средний – крупный – общий – средний – крупный. Но нет – это поиск формы, а значит, это искусство.
Например, фотография. Как только она обрела новые технические возможности, она перешла в иную категорию – перестала быть копированием действительности. Она стала художественной – фотографы ставят длиннофокусные объективы, размазывают фон, выделяют лицо. Таким образом, художник делает акцент на этом человеке, на его глазах. Фотограф с помощью этих средств может показать и одиночество, и все что угодно.
Сначала мы стремились к изображению действительности. Потом, по мере развития технических возможностей, это становится все менее интересным. Что еще можно придумать? Например, многие импрессионисты писали мазками. Вот мы смотрим на «Мост через Темзу» Клода Моне. Стоим пять минут перед картиной, десять, двадцать. И мы начинаем видеть в полотне все больше и больше. Может быть, это наша фантазия, а может, и на самом деле художник умудрился написать такую картину, которая тащит нас внутрь себя и открывает глубины мироздания. Вот это и есть искусство, это и есть форма.
О сюжете в документальном кино
Мне не нужна история. Историю складывают сами зрители вместе со мной. Например, во «Фресках» – какая история? Нет там ее. Более того, я не мог придумать конца этой картины. Конец у меня появился, когда я снял беседу мальчика со священником. Когда священник спросил ребенка: «Слушай, а ты крещеный?» – «Нет». – «А давай твоим крестным будет Гарник, могильщик?». Представляете? Гарник все последние годы отправлял людей на тот свет, а тут он отправляет мальчишку в будущую жизнь! Это была находка, которую мне подсказала жизнь. Фильм – это пазл, который режиссер складывает из кусочков жизни. Мне не надо, чтобы мне рассказывали историю, это скучно!
О долге режиссера
Я люблю свои фильмы, как детей. Но не всегда можно питать любовь к своим героям – ведь я снимал кино и про убийц, чувствовал отвращение. Это не значит, что не нужно быть невнимательным к герою. Мы все несем ответственность за то, что он стал убийцей, и за то, чтобы он перестал им быть.
О современном документальном кинематографе
Мне не нравятся современные документальные фильмы, которые снимают для массового зрителя, «для телевизора». Это штамповка. Искусство не подлежит массовому потреблению. Например, написал Сальвадор Дали картинку – это искусство. А когда картинка вышла миллионными тиражами на открыточках – это уже не искусство. Это уже, извините меня, на потребу всей публике. То же самое и с документальным кино. Еще Анна Ахматова сказала когда-то, что искусство позволяет читателю или зрителю соучаствовать в создании произведения, сочувствовать творцу. Художник и зритель вместе творят. Вместе со мной мой зритель сидит, сопереживает, он сам для себя делает какие-то выводы.
О молодых режиссерах
Мне стало с ними неинтересно, потому что ребятам сегодня не хватает начитанности и жизненного опыта. На режиссуру после школы не имеет смысла поступать. Это неправильно, так не должно быть. Например, в Потсдамской киношколе в Берлине на режиссуру не принимают людей моложе 23 лет. Раньше во ВГИК тоже не принимали молодых. Как можно рассказать о жизни, не зная ее? Можно читать книги. Если ты не знаешь жизни, то ты хотя бы книжки почитай. Но их сейчас тоже никто не читает! Ну и что я буду с ними делать? Я готов учить снимать кино, мне это безумно нравится. Но готов учить тех людей, которые понимают, зачем им режиссура. Я понимаю, когда режиссура для студента – это возможность высказаться. А сейчас многие хотят «стать режиссером». Мои студенты не могут снять десятиминутный фильм за семестр! Значит, не хотят учиться.
Очень хорошую историю рассказал как-то Витя Касаковский. Он в первый раз решил набрать мастерскую. В первый день все написали письменную работу. На второй день он приходит и перед тем, как начать экзамен, спрашивает: «Ребята, во что я вчера был одет?». Никто не смог ответить. Он надел кепку и ушел. Ребята сегодня не наблюдательны. Чем интересен режиссер? Он видит то, что не видит простой обыватель: детали, поведение человека.
О любимых киношколах
Мне очень нравится Лодзинская киношкола в Польше, в ней преподают мои друзья. Неплохая киношкола в Бельгии, где я выступал. У них очень хороший принцип: все поступающие обязательно должны иметь камеры, каждую неделю они снимают и монтируют сюжеты. И в конце года ребята выходят профессионалами. Талантливыми, не талантливыми – это как Бог на душу положит. Но, по крайней мере, профессионалами.
Справка «ФедералПресс»:
Александр Гутман – режиссер-кинодокументалист, заслуженный деятель искусств России, оператор, сценарист, сын советского режиссера Ильи Гутмана. Его знают не только в России, но и за рубежом. Документальные фильмы Александра Гутмана не раз отмечали наградами и призами на российских и международных кинематографических фестивалях. К примеру, в 2003 году неигровой фильм «Фрески» получил несколько призов на кинофестивалях России, Италии, США и Китая. А в 2004-м «Фрески» взяли Гран-при на «Флаэртиане». Его проекты можно посмотреть в интернет кинотеатрах: kino-fishka.net, ivi.ru, megogo.
Беседовала Юлия Мальцева, фото: Галина Сущек