Сегодня, 28 октября, возобновит свою работу Новосибирский театр оперы и балета, пять месяцев назад раньше времени закончивший свой юбилейный, 70-й сезон. Здесь стартует новая образовательная программа, первым участником которой станет народный артист России пианист Денис Мацуев, а через две недели балетом «Спартак» откроется новый сезон, в ходе которого ожидается несколько премьерных спектаклей.
Сегодня, 28 октября, возобновит свою работу Новосибирский театр оперы и балета, пять месяцев назад раньше времени закончивший свой юбилейный, 70-й сезон. Здесь стартует новая образовательная программа, первым участником которой станет народный артист России пианист Денис Мацуев, а через две недели балетом «Спартак» откроется новый сезон, в ходе которого ожидается несколько премьерных спектаклей. Театр, где в начале года разразился громкий скандал вокруг постановки оперы «Тангейзер», возглавил новый директор Владимир Кехман, который сразу оказался в эпицентре внимания новосибирской общественности. О том, чего можно ждать от театра в новом сезоне, в интервью «ФедералПресс» рассказала музыкальный и театральный критик, проректор Новосибирского театрального института Ирина Яськевич.
Владимир Кехман с момента назначения директором новосибирского театра оперы и балета стал объектом довольно жесткой критики. Его сразу воспринимали негативно, независимо от того, что и как он говорил. Не секрет, что непроверенную информацию о состоянии дел в театре использовали в ходе избирательной кампании, которая шла в Новосибирске и в области. Сейчас кажется, что страсти вокруг Кехмана несколько поутихли. Как вы полагаете, что стало причиной такого резкого неприятия? Или все-таки человеку нужен какой-то срок, чтобы он проявил себя, как это он сделал в Михайловском театре в Санкт-Петербурге?
В том, что происходит в Михайловском театре, пусть разбирается петербургская общественность. Что же касается Новосибирска, то я в целом согласна, что можно человеку дать год или даже пять лет, поскольку за год настоящий театр не делается.
Но ведь Владимир Кехман начал не с созидательной деятельности, а с разрушения. Первое же заявление Кехмана в Новосибирске было о том, что он намерен переименовывать НГАТОиБ в Большой театр Сибири. С этой идеей ничего не вышло. Получился НовАТ, хотя мне никто так и не объяснил, как эта аббревиатура расшифровывается, видимо, как Новосибирский академический театр. Вроде бы мелочь, но это говорит о том, что человек, в принципе, нацелен на то, чтобы сделать какой-то новый театр.
Кампанию по ребрендингу можно провести где угодно. Но в учреждениях культуры и искусства, у которых есть серьезные традиции, это сразу вызывает большие опасения. Новосибирскому театру оперы и балета исполнилось 70 лет. Этот огромный театр федерального значения далеко не последний в нашей стране! Он имел немало славных страниц, в частности, получил звание академического, когда ему еще не было и двадцати лет! До этого он уже несколько раз побывал на гастролях в Москве, и успех гастролей 1963 года стал причиной того, что ему дали это высокое звание. Так стремительно у нас ни один провинциальный театр не развивался.
С ним сотрудничали такие мэтры, как композитор Дмитрий Шостакович, балетмейстер Юрий Григорович, режиссер Эмиль Пасынков, дирижеры Михаил Бухбиндер, и Исидор Зак – их гораздо больше на самом деле, страницы не хватит перечислять.
Давайте говорить честно. Этот театр не умер к тому времени, когда его возглавил Владимир Кехман. У него были проблемы. Может, он был не на взлете, но это был театр с огромными традициями, и он по праву является эмблемой Новосибирска.
В апреле, когда Владимира Кехмана только назначили директором театра, он, может быть, и не знал традиций театра. Но сейчас прошло какое-то время, и не надо исключать, что он понял, кто такие Анатолий Бердышев или Александр Балабанов для новосибирского балета. В любом случае, у нас нет достоверной информации о том, знает ли что-то Кехман о традициях театра или ничего об этом не ведает.
Да, он ничего не говорит. Но давайте зададимся вопросом: какому человеку новосибирская общественность может доверить руководство таким театром? Я думаю, что такой человек должен быть беспрекословным авторитетом, каким в свое время были Георгий Товстоногов или Олег Ефремов, а вот сейчас Олег Табаков или Валерий Гергиев. С этой точки зрения кто для нас Владимир Кехман? Может, стоило все-таки подробно обсудить кандидатуру, как-то представить его профессиональному сообществу, выслушать различные мнения. Ну, как это делается в европейских оперных домах, например.
Все-таки он восемь лет руководил Михайловским театром…
И все же, условно говоря, у него нет тридцати лет стажа менеджерской деятельности. Да и его появление в Михайловском театре стало, наверное, случайностью в его биографии. Вся история с назначением похожа на навязывание Министерством культуры РФ человека, который не обладает высоким авторитетом в области театра. Министерство же волюнтаристски, авторитарно навязывает человека, кандидатура которого никак не обсуждалась. Не считая того, что это было не очень этично по отношению к Борису Михайловичу Мездричу.
Я вспоминаю, как в начале 90-х годов происходило назначение Валерия Егудина директором театра. Тогда этот вопрос обсуждался очень долго и на разных уровнях: советовались с общественностью, с деятелями театра, с главным дирижером. Уж кто-кто, а Валерий Егудин был плоть от плоти театра. Он здесь проработал 40 лет, был народным артистом СССР и любую дверь новосибирского чиновника открывал мизинцем при желании, и то...
Нельзя сказать, что новосибирский театр находился в глубокой яме с точки зрения музыкального уровня. Театр существовал и жил до прихода Кехмана. Не было никакой необходимости превращать его в руины. Там были ошибки из-за непонимания, что время меняется, но театром руководили люди, которые понимали, чем они руководят. И тот эксперимент, на который пошел Борис Мездрич, выпустив такого «Тангейзера» говорил, что театр жив и сотрудничает с молодыми режиссерами, способными на неожиданные спектакли. Говорю это как едва ли не единственный критик, выступивший с негативной рецензией в отношении постановки еще до того, как вокруг нее развернулась религиозная драма.
Но сейчас-то нам известно, что репертуар театра не очень сильно изменился. Исчезли балет «Весна священная» и мюзикл «Месса», которыми дирижировал Айнарс Рубикис, ныне ушедший из театра. Возможно, не каждый дирижер способен исполнять такие произведения. Нет «Фауста» в постановке Сергея Селина и никто не объяснил, связано ли это со сложными декорациями, из-за которых спектакль якобы не взяли на «Золотую маску»? Тем более что не раз говорилось, что постановка «Фауста» является одной из самых посещаемых опер в театре.
Мне кажется, что не так сложно найти дирижера, который мог бы продолжить дирижировать «Весной священной». Любой профессиональный дирижер должен уметь руководить любым спектаклем, тем более что в балете главная фигура – хореограф. Удручает то, что в репертуаре по-прежнему присутствуют самые слабые работы. Мне лично не понятно, по каким причинам остались такие плохие спектакли, как «Травиата» и «Иоланта». Или «Евгений Онегин», поставленный в начале 90-х годов и уже тогда не представлявший собой шедевра. Уж если что-то менять, то тогда надо обновить и русскую классику, и нового «Онегина» поставить.
Однако замен случилось не так много, как предполагалось. Новым главным дирижером стал мировая знаменитость Дмитрий Юровский. На смену Игорю Зеленскому, уходящему сразу после сезона, придет Денис Матвиенко. Но остальные ключевые фигуры вроде бы все остались. Кроме того, до конца года будут показаны четыре премьерных спектакля, что довольно много.
Прекрасно, что главным дирижером театра назначили такого известного дирижера, как Дмитрий Юровский. Но давайте посмотрим, как его примет оркестр. Сама по себе фигура ничего не говорит. В истории известны случаи, когда оркестр категорически не принимал дирижера. Про нового художественного руководителя балета вообще пока нечего говорить. Он представляется этаким «пирогом ни с чем». Денис Матвиенко известен как хороший танцор, но непонятно, как он себя проявит в качестве художественного руководителя балетной труппы.
Те новые спектакли, которые предлагаются, – все это, мягко говоря, репертуарчик несвежий и с чужого плеча: и балет «Чиполлино» в постановке Генриха Майорова, и балет «Пламя Парижа» пришли из Михайловского театра. Разве театр должен превращаться в музей? Постановке «Пламя Парижа» – сто лет в обед. Его революционная идеология с сильным советским акцентом выглядит странно, а музыка Бориса Астафьева к балету (при всем моем уважении) также не является шедевром. Но все эти премьеры нужно будет оценивать, когда они реально появятся.
Я отдаю себе отчет, что никогда ни один прогноз не сбывается. Может быть, через пять лет все будет выглядеть совсем не так, как кажется сейчас. Не исключено, что новые спектакли театра будут гениальны. Но сегодня театр находится в информационном вакууме, поскольку новый директор не общается с прессой, не дает интервью, а его новые назначенцы также не разговаривают с журналистами.
С момента своего назначения Владимир Кехман общался с прессой всего два раза, из которых полноценным разговором можно назвать только апрельскую пресс-конференцию, где на вопрос о том, как он будет учитывать мнение общественности, он ведь так и сказал, что не знает таких механизмов. Все это происходило на фоне скандала с «Тангейзером», в результате чего сначала появились довольно резкие высказывания прессы, а потом и самые разнообразные слухи о куче снятых спектаклей, увольнений, а потом и требований общественных слушаний и т. п. Может быть, это тактика такая: не устраивать разговоры по каждому поводу, а доказать что-то делом?
Плохо, что он не знает механизмов контактирования с общественностью. Он работает в публичном месте и должен уметь держать удар, снося нелицеприятные выпады прессы, с которой он просто обязан находить общий язык. Пока те шаги, которые он делает, и его молчание я не могу воспринимать как позицию: вы, мол, пока кричите, а я делом докажу.
Он должен находить общий язык с тем культурным пространством, куда он въехал благодаря Министерству культуры. В принципе, сегодня это делать уже поздно, поскольку своим молчанием и при этом резкими движениями, он настроил город против себя. Опытный менеджер так бы не поступил. Такой его стиль мне не симпатичен, и видимо, не мне одной.