На несколько дней в Пермь вернулся луганский ополченец, член молодежного парламента Пермского края Александр Григоренко. Некогда активный участник протестов оппозиции 2011 года, он неожиданно для всех уехал воевать в Новороссию, был там ранен, лечился. В интервью корреспонденту «ФедералПресс.Приволжье» он рассказал о том, зачем он возвращается в Луганск, о ненависти к врагу, пропаганде, либерализме и войне, а также о стрельбе из жилых кварталов и российских военных на Украине.
На несколько дней в Пермь вернулся луганский ополченец, член молодежного парламента Пермского края Александр Григоренко. Некогда активный участник протестов оппозиции 2011 года, он неожиданно для всех уехал воевать в Новороссию, был там ранен, лечился. В интервью корреспонденту «ФедералПресс.Приволжье» он рассказал о том, зачем он возвращается в Луганск, о ненависти к врагу, пропаганде, либерализме и войне, а также о стрельбе из жилых кварталов и российских военных на Украине.
Александр Григоренко – член Молодежного парламента при Законодательном собрании Пермского края, помощник депутата краевого закса Алексея Луканина. Уроженец Рыбинска Ярославской области, в Перми появился несколько лет назад и политическую известность в городе получил как активный участник протестов оппозиции зимой 2011–2012 гг.
В июне 2014 года он неожиданно «пропал с радаров» – перестал писать в Фейсбуке, отвечать на телефонные звонки. Позднее выяснилось, что оппозиционер воюет в рядах ополчения в Луганске против украинской армии. Его отрядом руководил другой пермяк – Александр Стефановский (позывной «Мангуст»). В августе в ходе боев за Луганск Стефановский погиб, а Григоренко получил ранение в колено и вернулся в Россию.
Сегодня бывший белоленточник и бывший ополченец вернулся в Пермь, чтобы посетить последнее в этом году заседание Молодежного парламента. Наш короткий разговор состоялся в перерыве. Александр, против обыкновения, не в костюме, а в свитере с высоким воротом. Заметно прихрамывает, но на мое замечание приятельски отшучивается: «До твоего подбородка этой ногой легко достану».
Сейчас Вячеслав Бурков (спикер Молодежного парламента – «ФедералПресс.Приволжье») говорил о младопарламентариях, уклоняющихся от парламентской деятельности, намекал, что неплохо бы таким освободить место для других членов кадрового резерва. Не думаешь над тем, чтобы сдать мандат?
Для меня этот вопрос сейчас не принципиален, его нужно задать депутату, который меня направил, Алексею Луканину. Если он примет такое решение, то все возможно.
Надолго в Пермь? Какие планы?
В Перми до завтра. Потом уезжаю в Луганск, а дальше – как пойдет.
Почему именно в Луганск?
Луганск – это место, где я воевал, где моя рота находится и воюет сейчас. Рота специального назначения «Мангуст».
Александр Григоренко: «Либерализм нисколько не противоречит патриотизму»
Когда ты туда уехал, многих твое решение удивило, ты все-таки был известен как либерал и оппозиционер. Это было неожиданно. Расскажи о причинах, побудивших тебя стать ополченцем.
Во-первых, либерализм нисколько не противоречит патриотизму. Во-вторых, я всегда был патриотом своей страны, своего народа, это и было главным мотивом, почему я поехал в Новороссию.
Ты говоришь, что ты патриот своей страны, но Новороссия – не Россия.
Я сказал, что я патриот своей страны и своего народа. Люди, которые населяют Новороссию, считают себя русскими, соответственно, они являются моими соотечественниками. Кроме того, находясь в Новороссии, я защищаю внешнеполитические интересы и Российской Федерации тоже. И это полностью соответствует моим взглядам.
А тебя не смущает, что Российская Федерация, у которой есть необходимость защищать внешнеполитические интересы с оружием в руках, не отправляет туда кадровых военных, а делает это руками таких вот ополченцев?
Внешняя политика – очень сложная вещь, не всегда можно действовать напрямую. Если вспомним историю Советского Союза, то в Испании СССР действовал точно так же. Ну, там немножко другая ситуация была, там реально большинство советских добровольцев все-таки были кадровыми военными, но тем не менее.
Много говорят о пропаганде и лжи на телевидении. Ты как очевидец как оцениваешь объективность российских государственных телеканалов?
Я действительно очевидец, но мне очень сложно оценивать правдивость того, что передают по телевизору, потому что я телевизор не смотрю уже пять лет. Единственный случай за последнее время, когда я смотрел телевизор, это было как раз, когда я находился в Луганске. Мне пришлось сравнить российские телеканалы «Россия24» и LifeNews и украинские, не помню уж какие. Скажем так: уровень объективности, что меня тогда очень сильно удивило, и LifeNews, и «России24» гораздо выше, чем уровень объективности украинских каналов. Объективности не в оценке, а именно в фактологии.
Когда украинские телеканалы говорят о том, что сепаратисты, как они нас называют, обстреливают город, причем из уст журналиста это звучит так, как будто сепаратисты находятся где-то за пределами города и обстреливают этот самый город (смеется), или когда они говорят, что коммунальные службы наводят порядок в городе, имея в виду, что коммунальные службы, подчиненные киевской власти, наводят порядок в городе, то это абсолютно неправда. Потому что город обстреливали с окружающих его холмов украинские военные части, а наводили там порядок коммунальные службы, подчиненные властям ЛНР. Уровень правдивости фактов, я думаю, понятен.
Кстати, по поводу того, кто же все-таки обстреливает город. Есть много видео с работающей из жилых районов артиллерией, и они сопровождаются комментариями о том, что ополченцы стреляют из дворов, на что получают «ответочку» от украинских военных – отсюда разрушения в городе и жертвы среди мирного населения.
Начнем с «ответочки». Никакой «ответочки» в принципе не должно быть, потому что украинских войск вокруг Луганска в принципе не должно быть. Если бы их не было, не было бы ни боев, ни стрельбы. Во-вторых, когда началась война, никакой артиллерии у ополчения не было. А вот у Украинской армии, у ВСУ так называемых, артиллерия изначально была. Соответственно, первыми начали наносить артиллерийские удары именно войска ВСУ. Когда я приехал в Луганск, наша артиллерия практически не отвечала, потому что ее не было – два-три орудия, по-моему, и все. А Украинская артиллерия била всеми стволами.
Если говорить о том, что артиллерия ополчения и «Грады» стреляли из города – а есть ли какой-то другой вариант? Если стоит задача защитить город, то нужно отвечать на артудары, каким-то образом подавлять артиллерию. Вообще-то, это город, соответственно, по определению, артиллерию можно поставить на наиболее выгодной точке где-то в городе – других-то вариантов нет. Полей, лесов в центре Луганска нет. С военной точки зрения у нас другого варианта не было.
Были случаи, когда «Грады» стреляли непосредственно из города, но я не скажу, что эти случаи были такими частыми. Например, когда я лежал в госпитале, «Грады» стреляли где-то в районе километра от госпиталя, отвечали на удары. Другого варианта не было, потому что линия фронта находилась еще где-то в километре-двух. И те самые ребята, по которым стрелял «Град», могли подойти к этой больнице, и что они сделают с ранеными ополченцами, можно представить.
Еще вопрос, который многих волнует – были все-таки в Новороссии кадровые российские военные или нет?
Ты имеешь в виду, были ли российские кадровые части? Потому что российский кадровый военный может, как и любой человек, взять отпуск и поехать. Такие случаи отпусков были – двоих видел. Они не были в составе частей. Они просто реально в отпуск приехали, и потом, я думаю, их уволили за непоявление. Если говорить про кадровые части, то я находился в Луганске с конца июня до середины августа. Так вот, в этот период в Луганске и примерно в радиусе десяти километров вокруг него российских кадровых частей точно не было. Потому что я в ходе своей деятельности бывал практически на всей территории города и имел доступ к информации. В любом случае, слухи ходят, и я бы про это знал. Так вот, ни одной кадровой части в это время на территории Луганска и его окрестностей не было. Что было после этого, я не могу сказать – меня там не было, и я, как и ты, мог увидеть это только по телевизору. Мы можем строить предположения… Ну, я надеюсь, они там были.
Как отсюда оцениваешь сложившуюся там сегодня ситуацию?
В целом там ситуация такая. Власти ДНР (Захарченко) и ЛНР (Плотницкий) наводят сейчас на своих территориях порядок. Соответственно, всех полевых командиров, которые не воюют или же воюют, но при этом никому не подчиняются, осторожненько вытесняют. Всех остальных интегрируют в армии ЛНР и ДНР с единым командованием и четкой структурой. Плюс пытаются что-то сделать с социалкой, а это очень сложно. Предприятия почти все разрушены, экономические связи тоже, денег особых нет. Военных РФ сейчас на территории ЛДНР нет.
Никакого перемирия реально там нет и не было. Просто нет крупных наступлений. А так – обстреливают города, как и раньше. Разве что Луганск вывели из под обстрела в сентябре, зато Донецк сейчас под постоянными артобстрелами.
Никакого мира в ближайшее время там тоже не будет. Мало того, скоро, видимо, будет наступление украинских войск. Несколько попыток уже было. Затем туда и еду – потому что знаю, что скоро понадоблюсь там.
Ты думаешь, что там геноцид местного населения начнется, если ополченцы сложат оружие или уйдут? Ради чего эта война?
Слово геноцид очень громкое. Начнем с того, что ополченцы не сложат оружие и не уйдут. Это их земля, и они и есть население. Так что война это и есть геноцид против местного населения. Ради чего война? Странный вопрос. Начиналось все с того, что местные хотели или федерализации или присоединения к России. Они реально этого хотели и реально за это проголосовали (90 с чем-то там процентов) на референдуме. А потом, когда украинцы ввели войска, население разделилось. Одни взяли в руки оружие, другие подняли лапки и побежали кто в РФ, кто к родственникам. Я про мужскую часть населения. Эти последние думали, что на Донбассе будет как в Крыму, а как в Крыму не получилось.
Сейчас же это со стороны ополчения война за существование. А ополчение сейчас и есть Донбасс. Да и слишком много крови между украинцами и русскими там пролилось. Ну а для украинцев эта война и способ реализации национальных амбиций, и борьба за единство страны, и тупо за сохранение власти для элит. Однозначно одно: «никогда мы не будем братьями». Теперь мы с украинцами будем лет сто делить территории и население, примерно как раньше с поляками. А может – пятьдесят. Все ускоряется сейчас.
Насколько я понимаю, России ДНР с ЛНР не нужны. Украина амнистии не объявляла. Да уж, оружие не сложишь.
Да и амнистия эта никому нафиг не нужна. Они не считают себя преступниками и всякими там сепаратистами. Там реально формируется новое национальное и государственное сознание. Да, и еще раз про братьев. Россиянам придется забыть про братьев. Нет больше братьев. Есть враги. И с ними надо бороться. Украинцы уже забыли, кстати. А что касается пацифизма, то я не верю в него. Очень вредная штука. Пацифисты – причина многих войн. Я лучше с врагом обнимусь, чем с пацифистом.
Как думаешь, будет большая война?
Есть такое предчувствие, хотя, может, ее и не будет или будет типа холодной. Но в любом случае, о 2000-х и 2010-х мы будем вспоминать как о «тучных» и «благополучных» годах. А еще как о бездарно потерянных.
Но я тут за последние несколько месяцев стал гораздо мягче относиться к нашему режиму и модели. Если быть объективным, то путинский режим – самый демократичный из тех, что были в истории России, а в плане экономического и социального благополучия россияне никогда не имели столько, сколько имели при Путине. Соответственно, если взять развитие экономики, социальное благополучие и мягкость режима и вывести некую среднюю (это надо математиков спрашивать, как делать), то путинская Россия окажется чуть ли не Золотым веком России. А нефтяная игла и все такое – это да. Но не думаю, что тогда реально эту нефтяную иглу можно было убрать.
Плюс важный для меня момент: путинский режим заботится о национальных интересах, о величии страны и т. д. Для меня это очень важно. В общем, я предпочту условного Путина чем условного Немцова, Ходорковского, Навального. Мало того, в случае прихода к власти этого Немцова, Ходорковского, Навального я очень сильно буду негодовать.
Те, кто тебя знает, разделились на два лагеря – тех, кто поддерживает твое решение, и тех, кто его категорически не одобряет. Перед нашей встречей я спрашивал коллег: какой вопрос вы бы задали Александру Григоренко? Первый вопрос, который возникает у людей, такой: тебе приходилось убивать?
Это глупый вопрос, на который я принципиально не отвечаю. Вот кто была твоя первая девушка, с которой ты имел сексуальные отношения, можешь ответить?
Могу, но не стану.
Вот я то же самое. Это вопрос личный, он, мало того, немного безнравственный. Поэтому я на него не отвечаю. И вообще, само словосочетание «убивать людей» некорректно в данном случае. Потому что армия, ополчение – они не убивают людей. Людей убивают на гражданке, нарушая закон. А они уничтожают противника, живую силу, бронетехнику и так далее.
Как ты относишься к украинским солдатам, к украинцам?
Украинские солдаты – понятие очень аморфное, если говорить про те войска, которые сейчас воюют на территории Новороссии. Они состоят из нескольких частей. Это собственно ВСУ – призывники и кадровые военные. Это нацгвардия и тербатальоны, то есть добровольцы. И еще полунеформальные подразделения типа «Правого сектора». Мое отношение к ним – ну, во-первых, это враг. Противник, которого я должен уничтожать всеми силами. Но все равно внутри ополчения есть деление – с одной стороны, это ВСУ, где есть и призывники, которых послали насильно, по большому счету, и многие из них пытались этого избежать. И с другой стороны – добровольцы. Те люди, которые пошли добровольно уничтожать своих бывших сограждан, тех людей, с которыми они в основном разговаривают на одном и том же языке и с которыми их связывает общая многолетняя история, они пошли их уничтожать – для меня они, скажем так, находятся где-то за гранью.
Много читал про ненависть как движущую силу войны. Ты испытываешь к противнику ненависть?
Здесь надо различать ненависть на войне и ненависть в гражданской жизни. Вот сейчас я нахожусь здесь, и у меня нет никакой ненависти к украинцам. Но когда я на войне, я обязан их ненавидеть, иначе я не смогу воевать.
Если говорить о гражданской жизни, когда я наблюдаю за тем, что происходит здесь… Все-таки это внутриукраинский конфликт, точнее «внутрибывшеукраинский». Когда я поехал туда, я, конечно, вмешался в этот конфликт, но я не считаю его внутрироссийским. А по факту это стало внутрироссийским конфликтом. Мы, россияне, разделились по отношению к этому конфликту. Это неправильно, когда россияне называют друг друга «ватниками», «колорадами», «нацистами», «жидобандеровцами». Это неправильно, хотя, если честно, я негативно отношусь к людям, которые неистово защищают точку зрения киевской власти, потому что считаю, что это дикость. Ты можешь быть не согласен с тем, что россияне воюют на территории Украины, ты можешь быть не согласен с внешней политикой нашего государства. Но защищать при этом точку зрения чужого государства, ненавидеть людей, которые воюют согласно своим внутренним убеждениям, – это неправильно. Одно дело – критиковать, а другое – встать на точку зрения врага. Будем объективны, у России на данный момент кроме того, что есть российские ополченцы, участвующие в войне, есть еще конфликт не военный, а скорее дипломатический.
К мирной жизни собираешься вернуться?
Когда я выполню свою задачу в Новороссии, я, конечно, вернусь к мирной жизни.
Кто тебе поставил эту задачу?
Я сам себе.
В Пермь вернешься? Вообще ощущаешь себя пермяком?
Я себя давно уже считаю пермяком, примерно через месяц после переезда сюда (смеется). Да, конечно, вернусь в Пермь.
Вопросы задавал Алексей Бурков.