Член комитета Торгово-промышленной палаты РФ по энергетической стратегии и развитию ТЭК, генеральный директор «Инфотэк-Терминал» Рустам Танкаев в своей колонке в Lenta.ru оценил высказывания главы «Транснефти» в рамках конфликта с «Роснефтью».
«В скучную с позиций простого обывателя тяжбу между двумя госкомпаниями о размере норматива «усушки и утруски» при транспортировке нефти вмешался сам глава «Транснефти», неожиданно ярко и эмоционально прокомментировав претензии нефтетранспортноймонополии к своим оппонентам. Вмешался, надо заметить, довольно опрометчиво, поскольку это может сделать предмет тяжбы гораздо более интересным обывателю. И не только ему», - отметил Рустам Танкаев.
Суть корпоративного спора «Роснефти» с «Транснефтью» заключается в том, что «Транснефть» самостоятельно и не предъявляя никаких обоснований год из года устанавливает размер норматива своих потерь при транспортировке чужой нефти. «Роснефть» как одного из крупнейших недропользователей мира не устроила эта практика: объем транспортировки продуктов компании достаточно велик (соответственно, ощутима и сумма потерь при транспортировке). Трения по этому вопросу неоднократно возникали при заключении договоров с «Транснефтью».
Не сумев договориться с транспортной монополией, «Роснефть» добилась в суде обеспечительных мер, то есть гарантий, что «Транснефть» не перекроет для нее трубу, чтобы заставить подписать договор на своих условиях. Эти обеспечительные меры вызвали жалобу «Транснефти» в Верховный суд и резкие высказывания главы «Транснефти» господина Токарева в адрес оппонента.
«Когда двое спорят и у одного нет аргументов, в ход идут разные методы. Я бы посоветовал господам из «Роснефти» разобраться со своими проблемами», — заявил Токарев журналистам, обвинив компанию в давлении на суд.
Рустам Танкаев охарактеризовал обвинения Токарева «странными». «Самое смешное, что Токарев уже сам «разобрался» с проблемами. Потому как юридическая команда «Роснефти», занимавшиеся исками к «Транснефти» и, собственно, пускавшая в ход «разные методы», по выражению Токарева, в полном составе работает теперь у него, то есть «господа из «Роснефти» теперь являются «господами из «Транснефти». И Токарев волен, ни в чем себе не отказывая, обрушивать на них свой начальственный гнев», - иронизирует Танкаев в своей колонке.
По его словам, агрессия инфраструктурного монополиста относительно установленных судом обеспечительных мер вполне объяснима. «Шантаж отказом от трубы — мощное оружие «Транснефти», призванное вызвать страх и лояльность клиентов, более осторожных, чем «Роснефть». Судебное решение — прецедент, лишающий «Транснефть» этого оружия. И тогда плакал такой хороший, уникальный, беспрецедентный бизнес!», - пояснил член ТПП РФ.
Он отметил, что кажущаяся незначительной выгода «Транснефти» при ближайшем рассмотрении является ощутимой. «Простой расчет показывает, что это около миллиона тонн только нефти ежегодно. Это хорошее, очень серьезное месторождение. И «Транснефти», открывшей такое замечательное месторождение, да еще и без капитальных затрат и вообще каких-либо затрат на добычу, налоги и прочую ерунду, стоило бы отчитаться об успехе перед народом и руководством страны, как это принято в практике успешно работающих нефтедобывающих компаний. Надо думать, что только исключительная скромность не позволяет господину Токареву публично объявить о своих успехах в непрофильном бизнесе. А есть еще и нефтепродукты. Около 50 тысяч тонн, а это уже примерно по тысяче долларов за тонну! Это получается, получается… В общем, примерно по объему топлива столько, сколько потребляет несколько крупных федеральных потребителей. При том, что в этом случае «Транснефть» экономит не только на добыче, но еще и на переработке. Поразительная, заметьте, эффективность», - подчеркнул Рустам Танкаев.
Публичные заявления Николая Токарева коснулись и установленных «Транснефтью» тарифов на прокачку нефти в восточном направлении (особенно актуальном для «Роснефти» и всех нефтекомпаний на фоне растущего спроса на энергорынках АТР).
«Роснефть» в шоколаде, им не стоит жаловаться, так как на восточном направлении, которым «Роснефть» активно пользуется, тарифы дотируются», - отмахнулся от недовольства «Роснефти» Токарев (цитата «Ведомостей»).
«Роснефть» за последние годы открыла китайский рынок для экспорта российской нефти, потеснив там всех традиционных поставщиков, и уже в этом году объявила о дополнительных поставках 56 миллионов тонн в ближайшие семь лет. Это колоссальный успех для страны, в контексте которого выражение «активно пользуется» не выглядит слишком адекватным. «Роснефть» работает, добывая нефть, перерабатывая ее и завоевывая новые рынки, а «активно пользоваться» этой нефтью намерена как раз инфраструктурная монополия «Транснефть». Это именно «Транснефть», простите, в шоколаде, причем в чужом. И попытка лишить ее этих соблазнительных преференций вызывает у господина Токарева по-человечески понятное, но с правовой точки зрения ни на чем не основанное раздражение, безусловная польза от которого — привлечение широкого внимания к существу спора», - отметил в своей колонке Рустам Танкаев.
Ранее другой эксперт делился с «ФедералПресс» способом решения существующей проблемы. «На самом деле давно и хорошо известно, как по справедливости вернуть остатки нефти нефтяникам. Введите, наконец, «Банк качества нефти» и возвращайте остатки владельцам. Но все боятся сказать это, так как трубопроводная монополия убеждает строптивых нефтяников отказом от транспортировки нефти. В этом плане подача «Роснефтью » иска об обеспечении имущественных интересов – важнее, чем противостояние компаний», - отмечал генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.
Он добавил, что практика «Банка качества нефти» давно и с успехом реализована в США.
«Сдавая нефть в систему, американские компании в документах указывают ее фракционный состав. По нему рассчитывается стоимость партии, и на выходе каждый получает партию нефти, эквивалентную по стоимости, а не по объему, сданной партии нефти. Аналогичная система для условий нашей страны была разработана, однако вместо внедрения «Транснефть» потребовала усовершенствования БКН, заключив договор с одним из башкирских институтов, и он «за пять лет похоронил проект», - пояснял Мухин.