Приложение Telegram в смартфоне – обязательный атрибут для перспективного молодого политика, сотрудника администрации президента, приближенного к Кремлю политтехнолога или модного политического журналиста. За последние полгода каналы стали самыми модным источниками околополитической информации: их обсуждают в соцсетях и СМИ, читают в правительствах регионов, а силовики и контролирующие структуры пытаются выйти на след анонимных авторов, которые публикуют внутренние инсайды для тысячной аудитории. О феномене Telegram-каналов и последствиях его распространения – в материале «ФедералПресс».
Обычное окно переписки, монолог, как правило, анонимного автора, отсутствие обратной связи с читателем и аудитория, заинтересованная в получении конкретной информации. Это – новый облик «информированного источника». «Мы – коллектив авторов, проживающих в России и за ее пределами. Мы не рассматриваем канал в качестве ресурса влияния или способа сделать мир лучше. Но мы понимаем, что многие несчастья происходят из-за того, что люди не понимают, где на самом деле они живут и как это все управляется. Нам нравится рассуждать вслух о том, что происходит. Нам нравится формулировать свои мысли и соображения. Это не работа», – так в письме журналисту Александру Плющеву объяснили свою миссию анонимные авторы канала «Методичка».
Анонимные Telegram-каналы на первый взгляд неуязвимы: их не регулирует Роскомнадзор и на них не могут повлиять правоохранительные органы. Российские законодатели вскоре решат этот вопрос, считает директор коммуникационного агентства Magic, inc Платон Маматов: «Их сперва вообще не будут регулировать, а потом внесут в список социальных сетей. И тем самым автоматически распространят на них все ныне существующие правоприменительные нормы. Единственное, что станет реальной проблемой – необходимость доказывать, кто является реальным автором/владельцем канала».
Говорить, что контент политических Telegram-каналов – исключительно рассуждения о государственном устройстве авторов-энтузиастов, было бы лукавством. Зачастую каналы, например, «Незыгарь», «Давыдов» и другие – результат работы, фактически, редакций, которые собирают данные о внутренней кухне Кремля, силовиках, региональных правительствах.
Популярность политических инсайдерских каналов напрямую связана с госполитикой и установлением контроля над каналами поставки информации, в первую очередь независимых СМИ, рассуждает генеральный директор РИА «ФедералПресс» Иван Еремин. Издания «нейтрализовали», смешав в понимании читателя с другими медиа.
«Законодательно к статусу СМИ приравняли сначала блогеров, потом агрегаторы, поисковики, соцсети и видеохостинги, а скоро это могут сделать с мессенджерами. В политике доведения до абсурда просматривается простой смысл: избирателя погружают в информационное болото непроверенной информации, фейков, выбросов, слухов, пропаганды и просто актов блогерского самолюбования. В такой среде человек либо окончательно тонет, либо стремится оградить себя от всех каналов информации, тем самым выводя себя за периметр политической жизни страны. И вот сегодня наметилась новая тенденция размывания рынка традиционных СМИ – наравне с блогерами решили активно работать политологи. Если ранее они довольствовались статусом «переводчиков» и «трактователей смыслов» (так и быть, польстим им – think tank), то сегодня на волне тотальной карнавализации политического пространства они в открытую уже заявляют о своих стремлениях – потеснить СМИ, придав себе функции не только трактователей, но и генераторов и ретрансляторов контента».
Информированный источник возвращается
Анонимная подача информации (чаще ее называют сливами, с чем категорически не согласны владельцы каналов) существовала ровно столько, сколько существуют российские политические медиа.
На начальном этапе эту роль играли газеты – от легального «Совершенно секретно» до откровенно чернушных изданий без выходных данных, которые активизировались в первую очередь в период выборов. Именно подобные газеты заложили традицию использования совершенно особого спикера – «анонимного источника». Позже, когда бизнес, силовые и политические структуры все крепче сплетались в один узел, а интернет приобретал все большее влияние, появился «Компромат.Ru». Их контент был менее политизирован, но более криминализирован – порталы подробно рассказывали о кланах силовиков и их связях с политическими элитами (в том числе региональными), публиковали документы, в том числе для внутреннего пользования. Политолог Леонид Давыдов, обсуждая изменение каналов передачи слива с корреспондентом «ФедералПресс», уточняет, что анонимные каналы выбиваются из контекста: «Мы точно знали, кто стоит за «Совершенно секретно», а кто – за «Компромат.Ru».
Учитывая, что законодательство в сфере информации на тот момент лишь находилось в стадии формирования, а Роскомнадзор не имел всей нынешней полноты власти, ресурсам подобного формата удалось просуществовать довольно долго. Позже их отчасти сменили социальные сети – ЖЖ, «Фейсбук», «Твиттер», «ВКонтакте» и гораздо реже «Одноклассники».
Несмотря на популярность, уязвимость социальных сетей очевидна: принудительная персонализация, внутренняя цензура администрации, неизбежный диалог с аудиторией. Позже к этому добавился «закон о блогерах», который фактически приравнял популярных авторов к СМИ, наложив на них соответствующие законодательные ограничения.
Формат Telegram-каналов решает практически все эти проблемы. «Это интересно, потому что нет цензуры: в «Фейсбуке» есть цензура, «ВКонтакте» есть цензура. Кроме того, в Telegram нет комментариев – можно просто почитать и посмотреть. Комментарии в «Фейсбуке» сильно мешают, это возвращение к временам ЖЖ. Это [Telegram-каналы] интересно тем, что аудитория разбивается по тусовкам, по группам и кланам», – заявил в эфире радиостанции «Эхо Москвы» создатель канала «Политота» Антон Громов.
У нового канала есть специфические ограничения. «Telegram-канал не индексируется поисковиками. Это своего рода «закрытый клуб», кому надо, тот знает. В отличие от компроматов, блогеров и интернет-СМИ, многие из которых существуют исключительно ради мониторингов и попадания в поисковики. Это мессенджер, который присылает сообщение лично тебе. Ну и что, что он его отправляет еще десяти тысячам подписчиков. Ты его пока все равно воспринимаешь исключительно как личный канал коммуникации, и поэтому доверяешь ему, – отметил Платон Маматов. Формат подачи критической и инсайдерской информации, несмотря на изменение принципа передачи, не изменился. – Любой слив – это слив, вне зависимости от канала коммуникации. Нет большой разницы между тем, размещена негативная информация в телеграм-канале, на «Компромат.Ru» или в газете «Вестник Приобья». Принципы, по которым она создается и действует, все равно остаются одними и тем же. И некоторые каналы действительно используются как «сливные бачки», а кое-что именно с этой целью и создавалось».
Канал для региональных повесток
Мода на анонимные Telegram-каналы уходит в регионы. В Свердловской области, которая известна сильной школой полит-консалтинга, уже действую два канала, которые позиционируют себя как инсайдерские. Первый из них – «Екатеринбург». Он работает менее полугода, на момент написания материала имеет 225 подписчиков, записи набирают в среднем 200–500 просмотров.
Его авторы не называют себя, но известно, что проект разворачивала команда политтехнолога Леонида Давыдова. «На этапе запуска проекта люди, которые им занимались, советовались со мной, но связь прекращена. «Екатеринбург» стал попыткой протестировать [этот вариант коммуникации] для региональных повесток. Я еще раз убедился, что анонимный канал – это тупик. Мне многое [на канале «Екатеринбург»] не очень симпатично», – уточняет Давыдов.
Собеседник агентства в Екатеринбурге на условиях анонимности заявил, что контент для канала поставляют несколько авторов, используя в том числе записи в соцсетях и опубликованные в СМИ статьи. При этом публикацией и редактурой контента занимается, предположительно, один человек.
Контент канала сложно назвать эксклюзивом: как и в ситуации с «Незыгарем» и «Методичкой», достаточно много оценок и суждений; зачастую информация подается в сильно искаженном виде. К примеру, канал публиковал данные о поездке губернатора Евгения Куйвашева и мэра Евгения Ройзмана в Москву, связывая это с обсуждением карьерных перспектив главы региона, в то время как оба политика в этот день присутствовали на похоронах Елизаветы Глинки.
Канал «Ой, Все» работает одну неделю, на него подписано ровно 100 человек. «Обещали кости за канал уже переломать», – признается автор. В профиле данных нет, но технолог Валентина Гофенберг не скрывает, что она – единственный автор. «Я считаю, что интереснее читать, когда знаешь, кого. Зачем скрывать лицо? Конечно, если ты не размещаешь дезу, как анонимные каналы. «Телеграм» не попадает пока под закон о СМИ, но не стоит выкладывать то, за что могут морду набить. Это мое убеждение».
Гофенберг нравится, что в «Телеграме» нельзя комментировать: автору не приходится отвечать всем, а тот, кто действительно хочет высказаться, может позвонить. Информацию для публикаций получает благодаря «многочисленным знакомствам» и называет канал развлечением. «Это не профессиональная необходимость. Если я захочу сказать что-то, у меня 20 тысяч [подписчиков] в Instagram, 5 тысяч [друзей, техническое ограничение сети] в Facebook».
В публикациях нет ограничений: от обсуждения сексуальных предпочтений депутатов до воспоминаний об алкогольной интоксикации губернаторов; записи набирают в среднем 150–200 просмотров, но есть и сообщения, которые посмотрели более 800 раз. Ведущая канала признается, что утро в некоторых ведомствах начинается с чтения ее канала, и ради этого Telegram установили на телефон несколько свердловских ВИПов.
Каналы в Telegram пользователь выбирает сам, но их сила – в большом количестве читателей; иначе они остаются нишевым продуктом, напоминает Платон Маматов, а в случае популяризации рискуют повторить судьбу соцсетей и блогов. «Количество инсайдерских каналов не имеет абсолютно никакого значения. Будет их два или сто, это совершенно без разницы. Вот что действительно важно, так это количество читателей. Пока что их очень мало, и это в основном люди тусовочки – медийщики, околополитические люди, и так далее. Примерно та же публика, что и на заре ЖЖ. Если в «Телеграм» ломанется массовая аудитория (а это вполне вероятно), то скоро появятся каналы про сиськи, котиков и лоялизм (или оппозиционность) самого пошлого и дурного пошиба. Трансляторы смыслов опять подстроятся под требования читателей, пойдет стремительное замусоривание канала коммуникации, и он сдохнет. Так уже было с ЖЖ, например».
Член комитета РАСО по политтехнологиям Эдуард Коридоров убежден, что новые технологии распространения слухов и негативной информации будут востребованы на предстоящих выборах, а зачастую под них и создаются: «Есть разные целевые аудитории. Для вбросов, ориентированных на пенсионеров, еще лет десять назад требовалось нанять десяток бабушек, которые будут вести задушевные разговоры на рынках и в поликлиниках. Не секрет, что использовались для этого и сотрудники, которые доставляют пенсии на дом. Но и здесь технологии не стоят на месте, ведь многие пенсионеры сегодня имеют аккаунты в соцсетях. Для работы с элитами всегда были востребованы некие эксклюзивные каналы коммуникации – ВИП-персоны большие индивидуалисты и живут в закрытом мире. Сейчас эту функцию взяли на себя Telegram-каналы. Думаю, что их возможностей хватит, чтобы обслужить всех интересантов на предстоящих региональных и президентских выборах. Через 3–5 лет, когда эта вольница кончится, а технологии шагнут вперед, слухи и вбросы найдут другое сливное отверстие».