Женщине с диагнозом ВИЧ, отказавшейся лечить свою трехлетнюю дочь, неоднократно предлагали пройти химиопрофилактику и настойчиво рекомендовали отказаться от грудного вскармливания. Однако ВИЧ-диссидентка дала согласие на оказание медицинской помощи своему ребенку, когда было уже слишком поздно. Об этом корреспонденту «ФедералПресс» рассказала заместитель главного врача по медицинской части Тюменского областного центра профилактики и борьбы со СПИД Ольга Саража.
Напомним, в Тюмени в суд передано уголовное дело в отношении женщины, которая отказалась от лечения своей дочери с диагнозом ВИЧ. Прокуратура обвиняет мать по статье «Причинение смерти по неосторожности». Как поясняют в правоохранительных органах, женщина относится к категории СПИД-диссидентов, которые отрицают само существование такого заболевания, как вирус иммунодефицита человека. В апреле ребенок умер от ВИЧ-инфекции стадии 4В.
Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы, своевременное обследование и лечение ВИЧ-инфекции у девочки с момента рождения позволило бы добиться ремиссии заболевания и значительно увеличить продолжительность ее жизни. Как отмечает Ольга Саража, если бы законодательство допускало лечение таких пациентов принудительно, ребенка можно было спасти. По ее словам, в Тюмени еще более 30 родителей уклоняются от обследования и лечения своих детей, подвергая их смертельной опасности. В связи с этим тюменские медики совместно с уполномоченным по правам ребенка намерены инициировать изменения в федеральное законодательство.
– Когда стало известно, что у пациентки ВИЧ?
– Диагноз был установлен по результатам анализов еще на стадии беременности. О том, что она так называемая СПИД-диссидентка, начали говорить уже сейчас, когда история стала достоянием общественности. После подтверждения диагноза ее неоднократно приглашали на прием в центр – по телефону, письменно, выезжали к ней домой с настоятельным предложением явиться к нам. Но она так и не пришла. Спустя некоторое время прислала в наш центр письмо-заявление о том, что отказывается от наблюдения, химиопрофилактику проходить не будет и всю ответственность, в том числе за диагноз ребенка, берет на себя.
Мы, как и предписано по закону, оповестили правоохранительные органы, прокуратуру Тюменской области, передали туда информацию о пациентке. Когда родился ребенок, к ней выезжала педиатр, но женщина отказалась от химиопрофилактики и в отношении ребенка. Ей рекомендовали воздержаться от грудного вскармливания, поскольку это увеличивает риск передачи инфекции. Однако, несмотря на увещевания врачей, она продолжала кормить ребенка грудью. При этом женщина продолжала игнорировать приглашения на обследование. Все, что мы могли сделать в этой ситуации, это сигнализировать о ситуации правоохранителям.
– Какова была их реакция?
– Реакции не было. В последний раз мы настояли на встрече с представителями прокуратуры 6 февраля этого года. Повторно передали дела по ребенку специалисту ведомства по делам несовершеннолетних, поскольку пациентка входила в так называемую особую группу. А в марте к нам поступила информация, что ребенок находится в больнице в тяжелом состоянии. Только в этот момент мама согласилась на медикаментозное лечение. Стоит отметить, что назначать лекарственные препараты мы можем только с согласия больного или в данном случае законного представителя. Но было уже поздно – ребенок находился в состоянии, несовместимом с жизнью.
– Женщина после этого пересмотрела свое отношение к заболеванию?
– В первый раз она пришла к нам на прием, когда девочка была еще жива и находилась в больнице. Мы ее обследовали. Насколько я понимаю, о том, что она не верит в диагноз, женщина сообщала в ходе следственных действий. Судя по всему, консультировалась в соцсетях с группой подобных «неверующих». Некоторые СПИД-диссиденты свое неверие в ВИЧ аргументируют понятием, которое известно как «триада Коха» (когда для признания микроба возбудителем должны быть соблюдены три определенных условия). Но факт в том, что мы лабораторно обнаруживаем структуру вируса, что доказывает его существование. А триада Коха прежде всего относится к бактериальным инфекциям.
– Есть ли еще подобные пациенты у вашего центра?
– Сейчас у нас есть группа из 25 детей, родители которых ВИЧ-инфицированы, но уклоняются от обследования. Этим детям диагноз еще не установлен. Еще порядка десяти семей, где диагноз у детей уже подтвержден, но от лечения их родители также отказываются либо принимают медикаменты нерегулярно. А лечение с диагнозом ВИЧ должно проводиться в регулярном режиме пожизненно.
– И заставить их нельзя?
– По закону мы не имеем права ни принудить к лечению самих мам, ни заставить их обследовать и лечить своих ВИЧ-инфицированных детей. В связи с этим мы еще с начала года ведем активную работу с уполномоченным по правам ребенка в Тюменской области Андреем Степановым. И намерены выйти с совместным предложением о внесении изменений в 38-ФЗ «О профилактике распространения ВИЧ-инфекции в Российской Федерации», чтобы дети с таким диагнозом входили в категорию граждан, подлежащих обязательному лечению.
Повторюсь, с 2013 года, согласно законодательству, мы обязаны передавать информацию о гражданах, уклоняющихся от лечения себя или своих детей, в правоохранительные органы, кроме того, активно работаем с органами опеки и попечительства. Если мы видим, что родители никаким образом не идут нам на встречу, стараемся поднять вопрос об изъятии ребенка из семьи в связи с угрозой его жизни и здоровью. Сейчас у нас ситуация, подобная той, которую все сегодня обсуждают, сложилась еще у двух-трех мам, и нужно вести речь о спасении детей.
В общем, мы со своей стороны делаем все, что в наших силах. Но необходимы новые законодательные решения. Родители ведь тоже законы знают. И отвечают нам в таком духе: «На каком основании вы к нам ходите и принуждаете обследовать и лечить наших детей? Мой ребенок – что хочу, то и делаю». Так что проблема есть, это не единственный такой ребенок в Тюменской области. И пока на законодательном уровне мы ничего не изменим, боюсь, не последний.
Эпидемия ВИЧ
