Кровавая резня в Сургуте, случившаяся в минувшую субботу, оказалась запретной темой для федеральных каналов и, вероятно, менее важной, чем теракты в Испании, для российских властей. Эту жуткую историю официально не называют терактом даже после того, как ответственность на себя взяла запрещенная в России группировка ИГИЛ* – власти боятся паники. И эксперты подтверждают: это основная причина отрицания «нежелательной версии». На какие выводы наталкивает сургутская резня и как противостоять новым видам террористических атак – в материале «ФедералПресс».
«Нетеракт»
Официальной позиции по поводу субботней резни в Сургуте, устроенной 19-летним Артуром Гаджиевым, который успел ранить семь человек, до сих пор нет. С первых же минут ЧП силовики и власти отмели самую страшную версию – теракт. Первое, что прозвучало от регионального УМВД, – это предположение о психическом заболевании нападавшего (об отработке этой версии полицейские заявили в первую очередь). Пока запрещенное в России Исламское государство не взяло на себя ответственность за произошедшее в Сургуте (Гаджиев при этом был назван «одиноким волком»), что в пух и прах разбило «официальную версию, федеральные телеканалы включали в свои дневные выпуски короткие сюжеты. Но как только со своим заявлением выступило ИГ, о сургутской резне вообще не стали упоминать в эфире.
По словам завкафедрой политико-правовых дисциплин Сургутского госуниверситета Надежды Ушаковой, «в отсутствие информации люди напуганы». «Я сегодня иду по городу и вижу в глазах у горожан страх, – отметила политолог. – Самое печальное, что органы власти, силовые структуры должны были взять на себя ответственность и выйти к людям».
Источник в органах власти Югры в разговоре с журналистом «ФедералПресс» однозначно называет субботнее происшествие терактом. «Сейчас очень много домыслов по поводу инцидента, и это понятно – отсутствие информации всегда рождает слухи. Но не нужно говорить о том, что округ и Комарова подставляют федеральный центр, не пропуская информацию в общество. Надо понимать, что если происходит что-то резонансное, то такие вещи однозначно идут только после согласования с Москвой», – подчеркивает собеседник.
По информации источника агентства, все данные о преступлении силовики уже собрали. «Усиление мер безопасности идет по всем фронтам. Но, боюсь, что повышенное внимание к ситуации может сыграть плохо. ИГИЛ выгодны подобные акции: они показывают вездесущность организации, а это вселяет страх, – отмечает собеседник. – С другой стороны, все понимают, что людям нужны ответы. Поэтому сейчас решается вопрос о некоем брифинге в правительстве региона, где будет дана однозначная оценка произошедшему».
«ИГ не дали повода для радости»
По мнению лидера партии «Родина», депутата Госдумы Алексея Журавлева, «похоже, что чиновники из правоохранительные органов пытаются максимально “причесать” это дело, переквалифицировав его из теракта во что угодно, хоть в социальный протест». «Подумать только: молодой парень взял нож и стал кромсать прохожих из-за безработицы! Он что, таким образом рекламировал свои навыки киллера?! – написал на своей странице в «Фейсбуке» Журавлев. – Ну, абсурд же! И абсурд преступный!»
При этом парламентарий уверен, что у застреленного террориста были сообщники, и сейчас силовики должны искать их, чтобы предотвратить повторение трагедии, а не заниматься «запудриванием мозгов собственным гражданам».
Однозначного ответа на вопрос о теракте/нетеракте в Сургуте не видит директор Института политической социологии Вячеслав Смирнов. Он считает, что в данном случае два понятия сложно разграничить. По мнению Смирнова, произошедшее не вписывается в логику самого понятия «теракт». «Чего мог добиться сумасшедший парень в Сургуте? Ничего. Разве что хотел вызвать ненависть к определенным религиозным и национальным группам. А то, что запрещенное у нас ИГ признало его своим шахидом, так это понятно – они любят пиариться, – отметил Смирнов. – То, что для Барселоны теракт, для России – печальное рядовое происшествие».
Политолог Глеб Кузнецов, в свою очередь, смотрит на ситуацию с иной позиции. «Главная штука в том, что современный “дешевый” – а жизнь одного малообразованного бойца не стоит ничего – террор тем и привлекателен для организаторов, что он одновременно и “теракт”, и “эксцесс”, и не без “бытового столкновения”, и даже “хулиганство”, – написал Кузнецов на своей странице в «Фейсбуке». – Это огромный технологический скачок по сравнению с временами Аль-Каиды (одна из самых крупных террористических организаций, запрещена в России, - ред.) и ее тяжелыми в реализации, требующими существенной подготовки – особенно в смысле тренировки человеческого материала – террористическими актами».
По мнению Кузнецова, непризнание сургутских событий терактом – это «и есть метод борьбы». «Шахидам нужно чувствовать, что в рай они идут под звон фанфар трепещущих от страха неверных. Если этого не происходит, энтузиазма сильно убавляется. Что, понятно, не отменяет ни работы спецслужб, ни контроля за распространением контента, ни работу на земле участковых, ни психиатрии, которая сегодня поражена в правах очень сильно, – отметил политолог. – Признание официальное терактом в медиа в таких случаях – это просто способ помочь террористам испытать полное удовлетворение от своих действий».
Генеральный директор Центра развития региональной политики Илья Гращенков называет ситуацию «странной». «Даже если ДАИШ* хотела, что бы Гаджиев устроил теракт, то план явно провалился, - считает политолог. – Говорить сейчас о теракте – спровоцировать массовые волнения, ведь на фоне новостей из Барселоны любая новость вызовет волну паники у населения. Возможно, именно поэтому “халифат” и взял на себя ответственность за действия Гаджиева: не участвуя в подготовке акции, они вполне могли рассчитывать на нужный результат – посеять тревогу в России».
При этом эксперт не отрицает, что «какие-то взаимоотношения между ними все-таки были». Странно то, что все произошло скомкано. «Либо он действительно псих, а, может, наркоман, и его действия – результат передозировки, либо руководство террористов не успело тщательно подготовить акцию, – отметил Гращенков. – В любом случае, СМИ правильно делают, что не раздувают панику. Люди у нас не очень хорошо ориентируются в конфликтологии и боятся даже кометы, пролетающей в 7 млн километров. Если сказать им, что ИГ объявило РФ войну, начнётся ненужная паника».
Вице-президент Фонда ветеранов боевых действий и участников вооруженных конфликтов Роман Касьяненко также не считает, что резня в Сургуте – это теракт. Как отметил эксперт в разговоре с журналистом «ФедералПресс», «это одиночное исполнение какого-то не совсем нормального человека». «Как теракт, я бы характеризовать произошедшее не спешил», – говорит Касьяненко.
Есть ли шанс на спасение?
События последних одного-двух лет в Европе показывают, что от риска столкнуться с террористами сегодня не защищен никто и нигде. В России, очевидно, террор – это давно уже не событие столичного масштаба. Следовательно, как считает, например, лидер «Родины» Алексей Журавлев, «надо быть готовыми к самозащите».
Журавлев предложил свой план противодействия экстремизму. Во-первых, он заявил о необходимости создания системы «надзорных поселений для лиц, уличенных в активных связях с террористическими сообществами, а также для ближайших родственников террористов, совершивших преступления». Во-вторых, как считает парламентарий, нужно «существенно расширить права законопослушных граждан на самозащиту и ношение огнестрельного гражданского оружия, что создаст и соответствующую культуру безопасности в обществе». «Если бы на пути сургутского террориста оказались вооруженные и умеющие обращаться с оружием граждане, нейтрализовать преступника удалось бы гораздо быстрее, избежав многих жертв. Хватит уже сопли жевать, граждане в опасности», – заявил Алексей Журавлев.
Депутат Думы ХМАО-Югры Игорь Винников считает, что всем людям «надо быть более внимательными». «Самим гражданам надо быть более бдительными. Если твой сосед, знакомый по работе, по учебе, изменил поведение, у него странные поступки, если у тебя появились какие-то подозрения, надо об этом сообщать. Сообщать о подозрительных квартирах, где, возможно, происходят противоправные действия, о точках, где распространяют наркотические средства. Телефон горячей линии ФСБ работает постоянно, – говорит Винников. – Не секрет, что экстремистские группировки активно вербуют молодежь в интернете, в соцсетях. Значит, им нужно там противостоять».
Игорь Винников также отметил, что у современной молодежи есть масса возможностей «для самовыражения и самореализации: как формальные, так и неформальные политические организации, клубы, общественные объединения». «Можно при желании выразить свою позицию вполне законными методами, без уголовных действий и поножовщины. Нужно научить наших молодых людей противостоять деструктивным течениям, чтобы они знали об этой опасности и не поддавались их влиянию. Возможно, нужно вернуть в школы и другие учебные заведения нечто вроде политинформации, где молодежь будет получать нужную информацию и необходимые знания о том, чем опасен экстремизм», - заявил депутат.
Ветеран боевых действий Роман Касьяненко также считает, что часть проблемы – в воспитании: на протяжении довольно длительного периода молодежи прививались «чуждые ценности», так что сегодня не каждый мужчина решится вступить в борьбу со злоумышленником. «Понятно, что против ножа не каждый пойдет. Понятно, что геройства не надо. Но сейчас люди думают, что они лучше с мобильным телефоном встанут на безопасном расстоянии и будут снимать на видео, - отметил Касьяненко. – Такого не было, например, после Великой Отечественной войны: тогда люди знали цену жизни, и каждый второй готов был вступить в борьбу с преступником. Сейчас от каждого, конечно, не будем этого требовать, но хотя бы от мужчин».
* Здесь и далее по тексту – запрещенная в России террористическая организация
Фото - Ирина Швец, РИА Новости