Губернатор Иркутской области Сергей Левченко дал эксклюзивное интервью «ФедералПресс», в котором раскрыл истинные причины ухода в отставку председателя правительства региона Александра Битарова. Сергей Левченко не стал скрывать, как строятся взаимоотношения с мэрами областных городов. Кроме того, глава региона рассказал, что областное правительство ввело беспрецедентную систему контроля за вывозом леса, а также раскрыл перспективы инвестиционной политики региона.
Ответить по макропоказателям
– Сергей Георгиевич, что из сделанного с момента избрания губернатором вы считаете наиболее значимым для себя и для Иркутской области?
– Вы наверняка знаете, как накануне выборов кандидаты на тот или иной пост много говорят о том, как будут развивать регион. Но мы попали в ситуацию, когда область надо было не просто развивать, а вытаскивать из финансовой ямы. Должен напомнить, что два года назад я принял область с огромным дефицитом. В тот момент «дырка» в бюджете была больше 5 миллиардов рублей, а ведь губернатор отвечает за макропоказатели региона, связанные с общим финансовым состоянием бюджета, ростом экономики, показателями развития отрасли сельского хозяйства и строительства.
Нам пришлось параллельно заниматься двумя процессами. Первое – вытаскивать область из этой ямы, разрабатывая антикризисный план. Его мы подготовили в начале 2016 года, а исполнить смогли уже через три месяца. Второй задачей была разработка плана развития. Сегодня бюджет у нас профицитный, а планку собственных доходов в 100 миллиардов рублей мы преодолели. Сегодня разница между доходами и расходами составляет 23 %, а темпы роста экономики региона в 5,7 % вот уже два года не меняются. Рост промышленного производства по итогам первого полугодия 2017 года составляет 9,4 %, в то время как общероссийский показатель сейчас находится на уровне 1 процента. Таким образом, из пике область вышла.
Кроме того, финансирование строительства увеличилось вдвое, соответственно, выросли и объемы. У нас выше, чем в целом по стране, показатели роста объемов в сельском хозяйстве, начиная с зерновых и заканчивая овощами. Увеличилось поголовье скота, а недавно область преодолела планку в 5 тысяч литров молока с одной коровы. Регион перешел в другую категорию и с этого года будет получать дотацию от Министерства сельского хозяйства РФ. Большинство цифр говорит о росте экономики, но это не исключает отдельных недостатков.
Если искать частные примеры, всегда можно найти и позитивные, и негативные, а с общими показателями так не получится. После пресс-конференции по итогам прошлого года меня спрашивали журналисты: «Хотите сказать, что у нас все цветет и пахнет?» Тогда я ответил, что перечисляю только статистику, не говоря, что было плохо или хорошо. По итогам последнего полугодия таких вопросов мне уже не задавали, видимо, привыкнув к тому, что регион выходит из состояния упадка.
– В чем, на ваш взгляд, резервы роста и развития Иркутской области? Где имеется еще не использованный потенциал?
– С первых дней на посту губернатора я не устаю говорить о том, что региону не надо концентрироваться на одной добыче сырья. Да, область богата сырьевыми ресурсами и, в принципе, могла бы продолжать спокойно жить на доходы от их добычи. Но мировой тренд таков – больше зарабатывают те, кто производит конечный продукт. В прошлом году я объявил областному Правительству, что нашей задачей должно быть развитие обрабатывающих отраслей. Сейчас тренд, начавшийся еще в конце прошлого года, таков – обрабатывающие отрасли опережают добывающие по темпам роста. К примеру, прирост в секторе машиностроения и химических производств – от 10 до 15 %.
Тут важно еще знать, что на огромной территории Иркутской области развитие какого-либо производства в одном районе и поступление там налогов никак не сказывается на других территориях. Наша задача, как очень немаленького субъекта федерации, найти резервы для роста в каждом районе. В каждом из 42 районов должна быть точка роста – бизнес, производство, которые бы снабжали налогами конкретный муниципалитет. Именно поэтому мы сознательно оставили в бюджете муниципалитетов ту налоговую базу, на которую они могут сами влиять. Не случайно часть налоговых платежей по упрощенной системе налогообложения (УСН) мы уже передали муниципалитетам. Руководство города, мэр, имеют возможность влиять на бизнес, который зарегистрирован по УНС.
Вторая часть нашего плана более масштабная, связанная с развитием инфраструктуры в районах. Приведу пример с запуском разработки крупнейшего в мире месторождения Сухой Лог. На этом месте в Бодайбинском районе 150 лет назад была первая в мире электрифицированная железная дорога, а сегодня там нет даже централизованного энергоснабжения. Там производство и жизнь поселка зависит от дизельных генераторов, у которых цена электроэнергии очень высокая – 10–15 рублей за киловатт-час. Но золото – не самоцель. В связи с этим мы сейчас с компанией, работающей на месторождении, разрабатываем целый комплекс мер по подведению линии электропередач, ремонту и достройке дороги, строительству моста через реку Витим, появлением там детских садов и так далее. В конце концов, надо, чтобы «валютный цех страны» был удобным для самих северян.
Есть много проектов ближайшего будущего: это и газификация области, которая начнется в следующем году, и вынос аэропорта за пределы города, устройство новых сооружений для улучшения экологии Байкала и уровня жизни людей, живущих на его берегах, а это более сотни населенных пунктов.
Проектов среднего масштаба тоже хватает. Самый большой в России лесной комплекс нужно доводить до ума в вопросе утилизации отходов. За четыре года у нас уже заработало четыре завода, которые занимаются стопроцентной переработкой собственных лесных отходов. С 1 сентября в регионе запущен пилотный по всей России проект по чипированию леса. Теперь каждый лесовоз, выходящий из леса с древесиной, будет оснащен чипами с информацией, откуда лес, куда идет и кто владелец, а сейчас отрабатываем систему мониторинга всей этой информации с помощью смартфонов.
«У застройщиков отбирали бизнес»
– Слухи об уходе Александра Битарова с поста председателя правительства Иркутской области ходили больше года, но ранее не подтверждались. Почему в этом году отставка стала возможной?
– На самом деле все очень просто. Никаких конфликтов с Александром Семеновичем (Битаровым, – прим. ред.) у меня никогда не было. Мы даже голос друг на друга ни разу не повысили. В свое время, когда стало понятно, что я стану губернатором, я предложил Александру Семеновичу стать председателем правительства. Но у него крупнейшая по строительству жилья компания в области, которая строит более 100 тысяч квадратных метров в месяц, но которой при прежнем правительстве работать не давали. Тогда он согласился помочь, попросив отпустить его через год-полтора. Кроме того, зарплата в правительстве и доход владельца компании не сравнимы. Он честно работал все эти полтора года, пытаясь одновременно вести дела в своей компании. Но после 10–11 часов в правительстве вряд ли возможно хорошо руководить большим холдингом. Прошел год, и он мне напомнил об обещании. Я предложил только полугодие закончить.
Красная статистика
– Некоторые политологи оценили прошедшие 10 сентября выборы как провальные для иркутского губернатора, поскольку не победили поддержанные вами кандидаты. Как вы сами оцениваете их итог?
– В любой ситуации можно найти как положительный, так и негативный результат. Но общие оценки таковы – никто в России сейчас уже не спорит с тем, что в Иркутской области выборы проходят самым демократичным образом без использования административного ресурса.
В сентябре прошли выборы сразу в нескольких муниципалитетах. Партийная организация КПРФ, которую я продолжаю возглавлять в области, выдвинула 690 кандидатов в разных районах области. Если сравнить нынешние итоги с выборами 4–5-летней давности, то получится, что КПРФ выдвинула в полтора раза больше кандидатов, а половина из них выборы выиграла. Такого результата никогда не было. После 10 сентября количество депутатов-коммунистов увеличилось больше, чем на сто человек. При этом в восьми населенных пунктах у депутатов КПРФ оказалось большинство в думах.
Кроме того, на этих выборах КПРФ выдвинула трех кандидатов в мэры, двое из которых одержали победу. Заметьте, я никаких оценок не даю и не говорю, провальные они были или нет.
– Повлиял ли на итоги выборов ваш открытый конфликт с главами некоторых городов Иркутской области, в частности, Черемхово (Семенов) и Братска (Серебренников)?
– Я бы не называл это конфликтом. Называю это нежеланием отвечать за свои действия, что порождает излишний эмоциональный фон. Будем исходить из фактов. В Братске срывается пятилетняя программа по переселению из ветхого и аварийного жилья, основная часть которой должна была быть реализована в последний год. До этого строительство в Братске велось ни шатко, ни валко. Как я должен относиться к руководителям муниципалитетов, которые проваливают федеральную программу? Не случайно президент России снял руководителя Карелии за срыв именно этой программы. Я должен был по головке погладить мэра за то, что он подводит весь регион? Но я не только требую, но и помогаю. Мы отправили в Братск проектировщиков и строителей, чтобы они помогли на месте разрулить ситуацию. Но в итоге выяснилось, что там творились вещи недопустимые: нашли какую-то неместную компанию, которой решением руководства города авансом проплатили 96 % стоимости еще не построенного дома, а эти люди вместе с деньгами испарились.
Кроме того, большинство мэров, с которыми я общаюсь практически ежедневно, высказывают мне недовольство тем, что руководитель ассоциации мэров Семенов говорит от их имени одно, в то время как они придерживаются совершенно иной точки зрения. Не дело, когда один-два человека говорят от имени всех.
Нужные миллиарды
– Предложения президента Путина во время визита в Бурятию стали для вас неожиданностью? Можно ли сказать, что президент застал вас врасплох вопросом по Ольхону?
– Замечу, что эту тему на встрече с президентом в Бурятии поднял я. Напомнил всем, пользуясь тем, что собрались федеральные министры, о том, что надо решать вопрос, раз он был задан на прямой линии. После вопросов президента о том, что можно сделать, я начал говорить о том, что нужно изменить в законодательстве и подзаконных актах, чтобы мы вообще имели возможность подступиться к этой проблеме. Был задан вопрос о том, сколько требуется денег на такую дорогу. Я, действительно, не знал, сколько понадобится, поскольку не считал это основным вопросом – для того, чтобы посчитать, сколько что стоит, надо трассу пробить сначала, а на это мы не имеем права, поскольку вся земля острова Ольхон – национальный парк. А раз это нацпарк, то ни мы, ни местный бюджет не имеют права выделять деньги ни на строительство этой дороги, ни на оценку ее стоимости или каких-то изысканий на эту тему. Для начала строительства нужно провести черту, оценив, сколько нужно подсыпать, сколько срезать – этого же ничего делать нельзя. Для этого надо менять статус земли, выделить эту дорогу, которую еще предстоит провести, из земли национального парка. Я и раньше обсуждал эту тему и с президентом, и с избирателями. Мой коллега из Бурятии [Алексей Цыденов] говорил, что необходимо вообще выделить территорию поселений из земель нацпарка. Пока они там находятся, жителям делать ничего толком нельзя. Нужно выделить землю под дороги, под линии электропередач, места для полигонов ТБО под отходы. Места под зоны без лесных насаждений вокруг населенных пунктов, чтобы пожары не переходили на жилье. Для всего этого придется менять и постановления правительства [РФ]. Не о деньгах речь, мы не имеем законного права там ничего проектировать.
В любом случае, я, как обещал президенту, за два дня просчитал по аналогии с существующей трассой, получилось два миллиарда сто семьдесят шесть миллионов, не считая затрат на сохранение экологического равновесия Байкала и острова Ольхон. Результат отправил, но в письме добавил, что начинать необходимо с получения разрешения на трассировку, обследования, даже сверления, чтобы хотя бы понять, какой грунт лежит, что срезать, а что, наоборот, подсыпать. По сегодняшним существующим аналогам туда пришлось бы завозить порядка 1 млн кубометров земли, причем за 240 километров, паромами по воде, – это крайне нерационально.
– Делали ли вы расчеты о том, какие суммы потребуются на компенсацию ущерба, который будет нанесен острову в ходе дорожного строительства?
– Дело в том, что мы и такие подсчеты сейчас не имеем права делать из-за того, что это земли национального парка. Поэтому и надо начинать с головы, а не с хвоста. Недели через три после этого у меня была встреча с премьер-министром, Дмитрием Анатольевичем [Медведевым], где я еще более детально объяснил со ссылками на конкретные постановления, какие подзаконные акты следует поменять. Он при мне написал письмо с поручениями, чтобы работа была начата. Что касается конкретных цифр по строительству, они и сейчас не на основе исследований приведены, а посчитаны по аналогам.
– Как оцениваете сложившийся в РФ механизм межбюджетных отношений между центром и регионами? Министерство финансов предоставляет регионам все больше свободы?
– Я бы разделил политику министерства экономического РФ при прежнем министре [Алексее Улюкаеве] и сегодняшнем [Максиме Орешкине]. Напомню, когда случился кризис, Алексей Кудрин (в 2004–2011гг. – министр финансов РФ, – прим. ред.), впрочем, как и руководство страны, заявил, что нужно в первую очередь спасать банки. Не промышленность, не сельское хозяйство, а банки. Ну, тогда у нас была большая финансовая подушка. Что было бы, не будь ее? Ладно, история сослагательного наклонения не терпит.
Нельзя сказать, что мы сейчас в тех же кризисных условиях, что и 10 лет назад, но есть что-то похожее, санкции те же. Но политика по отношению к регионам уже другая: Министерство финансов страны обратилось ко всем регионам с одним предложением – подписать соглашение о том, что мы не будем предоставлять дополнительных льгот никакому бизнесу, рынку, если хотим и дальше получать преференции на таком же уровне. Я подписал, поскольку сегодняшняя система взаимоотношений такова: только за первое полугодие мы отправили в федеральный бюджет от иркутских налогоплательщиков больше 38 миллиардов рублей, получили обратно – 2. И эти два миллиарда области очень нужны.
Инвестиции «большого соседа»
– Практически все регионы страны сейчас ломают голову над привлечением инвестиций, особенно острой эта тема стала в условиях санкционных войн между Западом и Россией. Кто и во что инвестирует в Иркутской области? Есть ли перспективы увеличения инвестиций?
– Мы над этим неплохо работаем, а по сравнению с прошлым годом объемы инвестиций растут. Не могу сказать, что этого достаточно, но цифры, по крайней мере, говорят о росте. Мы сами начали инвестировать в различные инфраструктурные объекты, вдвое увеличив в этом году вложения в дороги, социальные объекты и другое строительство. Появляются новые инициативы бизнеса там, где видно, что государство вкладывается.
Наше основное богатство – лес – мы начали предоставлять бизнесу только при выполнении четырех условий. Во-первых, компания должна быть зарегистрирована там, где она получает лесосеку. Во-вторых, все работники компании должны быть оформлены официально и получать белую зарплату. В-третьих, предприятие должно заниматься глубокой переработкой леса, а в четвертых, оно обязательно должно перерабатывать отходы. После того, как эти условия были объявлены, к нам полгода никто не обращался. Но потом стали появляться предприниматели и фирмы другого толка, которые готовы работать пусть и в жестких условиях, но по понятным и стабильным правилам игры, где нет подводных камней.
Не важно, из какого региона поступают инвестиции. Но есть вещи, которые надо учитывать: у нас рядом большой сосед – Китайская народная республика, огромный рынок с серьезными технологиями. Тем не менее, для нашей области это бездонный рынок по многим направлениям. Доступный, как минимум, с точки зрения географии. С другой стороны, у нас есть традиционные отрасли – лесопереработка, нефтехимия, цветная металлургия, машиностроение. Зачем изобретать велосипед, бросаясь заниматься другими отраслями, забывая то, что мы уже хорошо делаем?
На остальной мир тоже надо смотреть. Второе крупное направление, которое нам предстоит развивать, – технологии. С этой целью в декабре с одним из штатов Индии область заключит соглашение о партнерстве, и сейчас члены наших делегаций прорабатывают вопрос обмена технологиями.
В этом ключе надо сказать про туризм и Байкал. С одной стороны, это наша перспектива, наш потенциал. Даже с курортных территорий люди стремятся посетить Байкал. Но с другой стороны, инфраструктура, связанная с транспортом, энергетикой, размещением туристов и способами утилизации мусора, здесь должна быть на уровне. Откровенно говоря, сделать ее опережающей нам пока не удается. Мы работаем над тем, чтобы на Байкале применялись самые передовые технологии экологии; специально для этого водный форум провели. У нас много волонтеров, работающих на Байкале, на пользу озеру мы стараемся также эффективно применять государственные программы. Но одно дело научиться быстро и чисто убирать, другое – научить не сорить.
Фото: kremlin.ru