История задержания по подозрению в торговле «синтетикой» и заключения под стражу бывшего начальника отдела по борьбе с наркотиками Кыштымского отдела полиции Сергея Кузнецова получила широкий общественный резонанс. Сотрудник полиции был обвинен в том, что сбыл через «закладку» наркотик людям, которых потом сам же и задерживал за его приобретение. Впервые с момента задержания Сергей Кузнецов нарушил молчание и рассказал свою версию происшедшего. В ней он утверждает, что стал жертвой оговора – после того как перешел дорогу сотруднику влиятельного силового ведомства, родственник которого оказался наркоманом (а возможно, он также занимался сбытом запрещенных веществ). О том, как в современной России возбуждаются уголовные дела по статье о торговле наркотиками, кто покровительствует наркоманам из числа золотой молодежи и при чем тут конфликт двух правоохранительных организаций – в интервью «ФедералПресс».
Сергей, давайте начнем с главного: признаете ли вы обвинения, и в чем вас все-таки обвиняют?
– Я предъявленные мне обвинения не признаю. Нельзя признаваться в том, чего ты не совершал. В моем деле пока четыре эпизода, которые следствие интерпретирует как сбыт наркотиков и превышение должностных полномочий. Для солидного срока хватило бы и одного. Мне же грозит 20 лет. Но я честно выполнял свою работу, просто в какой-то момент перешел дорогу влиятельному человеку из солидной правоохранительной структуры. За это меня решили наказать.
Около года назад у меня в оперативной разработке находился человек из числа так называемой золотой молодежи. Родственники при деньгах, у самого машина класса «люкс» и несколько магазинов в разных городах. При этом не первый раз попадал в наше поле зрения из-за пристрастия к наркотикам. В августе 2017-го мы задержали его второй раз.
Сразу после задержания к нам в отдел приехал майор из этой правоохранительной структуры, с которым мы были знакомы. Он, можно сказать, тоже занимался борьбой с наркотиками. Представился его родственником, прямо так и сказал, что это мой племянник и надо его отпустить и немедленно прекратить оперативную разработку в отношении него. Этот разговор происходил на улице, только я и он. Назвать это просьбой не могу, скорее требование. Я не пытался ему возражать, потому что спорить с такими людьми нельзя категорически. Я это хорошо понимал: ослушаешься, и у тебя у самого будут проблемы.
Я знаю, как работает система. Я в органах с 2002 года. Начинал в Озерске в уголовном розыске. Работал по наркотикам. Потом в озерском отделе ФСКН, после ее расформирования в 2016 году – в отделе полиции по Кыштыму. Сначала старшим оперуполномоченным, затем начальником отделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Получается, в полиции проработал 19 лет 5 месяцев, занимаясь все эти годы борьбой с наркотиками.
В общем, я тогда пообещал, что все сделаю, как он просит. Племянника мы отпустили, но оперативную разработку я все-таки скрытно продолжил. Думаю, узнав, что я не прекратил оперативную разработку в отношении его родственника, этот сотрудник сделал вывод, что я пошел ва-банк, и решил меня наказать.
Уже в октябре оперативная разработка началась в отношении меня. Об этом я, конечно, узнал не сразу, а когда знакомился с материалами своего уголовного дела после задержания. Там же я познакомился с записью телефонного разговора, который и лег в основу всех обвинений в отношении меня.
Что это был за разговор?
– На записи слышно, как мужчина разговаривает с оператором сотовой компании. Ничего не значащий разговор: обсуждается какой-то тарифный план или что-то в этом роде. Но важно другое: экспертиза, которая была заказана следствием, сделала вывод, что голос на записи принадлежит мне. Материалы этой экспертизы приобщены к делу.
Что это может означать? Следствию было важно доказать: этой «симкой» пользовался я. Соответственно, вся последующая СМС-переписка с этого номера велась мной или с моего ведома.
Что за переписка?
– Об этом я также узнал, когда знакомился с материалами уголовного дела. Там сообщения с информацией о месте «закладок». Некто передает информацию: такая-то партия, забрать можно тогда и в таком-то месте.
Я на первом же допросе заявил: это не мой голос. Для меня это очевидно, и я настаиваю на этом и сейчас. Мы провели независимую экспертизу аудиозаписи, которая подтвердила факт высокотехнологичного монтажа. Проще говоря, кто-то вмонтировал фрагменты моего голоса в разговор этого человека с оператором, что позволило экспертизе сделать предположение: голос на записи может принадлежать мне.
Собственно, прослушивание меня имело своей целью в том числе получить образцы моего голоса, которые в последующем могли быть использованы для монтажа.
Но вы узнали, чей это голос?
– Да. Это был голос человека, который выступал моим осведомителем. Зовут Евгений. Он наркоман со стажем. В последующем он также задерживался в рамках моего дела.
В материалах дела есть его допрос, в ходе которого он говорит о том, что по моему поручению он делал эти «закладки» и скидывал наркоманам информацию о местонахождении таких «закладок».
Собственно, именно эти показания позволили следствию сделать вывод о том, что я, используя наркотики, делал «закладки», передавал потребителям наркотиков информацию о месте таких «закладок». И потом задерживал их, повышая таким образом показатели раскрываемости. Разумеется, во всех таких эпизодах в качестве продавца наркотика фигурировало неустановленное лицо.
Задержали меня 29 января 2018 года. Все последующие семь месяцев я находился в следственном изоляторе ФСБ. Со мной все это время не проводились никакие следственные действия. Не допрашивали ни разу! Что это может означать? Следствие работало с наркоманами, моими же осведомителями и покупателями наркотиков, их свидетельские показания легли в основу обвинения в отношении меня. Никаких иных доказательств у следствия нет.
Можно ли им верить? Зависимость от наркотиков ломает людей, делая их абсолютно управляемыми. Чтобы избежать наказания, они готовы оговорить кого угодно. Почетом в уголовной среде те, кто передает информацию полиции, не пользуются по понятным причинам. Потому они подпишут все, что им скажут, лишь бы на зону не попасть.
Евгений, чей голос на записи, на этапе следствия заключил досудебное соглашение и дал все необходимые показания. Поэтому, в отличие от меня, этот человек все последние месяцы провел на свободе, у него домашний арест.
Еще один ключевой свидетель – человек, ранее отсидевший за наркотики, считает, что упек его на зону я. И он мстит мне за это. Он тоже наркоман с большим стажем, человек с искореженной психикой. Такой человек сделает все, что ему скажут.
И оба эти человека дали на меня пространные показания. Там фигурируют эпизоды, в которых я никогда не принимал участие. Можно представить, какое давление было оказано на них, чтоб они дали такие показания.
Чем кончилась «разработка» того молодого человека, которую вы вели и из-за которой, по вашей версии, началось ваше преследование?
– Если бы не покровительство родственника, он, конечно, очень скоро был бы привлечен к уголовной ответственности. К этому все шло. Об этом говорили материалы оперативной разработки, которая в отношении него велась.