Жестокое убийство инвалида подростками в Березовском в начале августа вызвало огромный скандал не только в Свердловской области, но и по всей России. К небольшому городу — спутнику Екатеринбурга было приковано внимание многих российских СМИ. Однако случаи, когда несовершеннолетние идут на тяжкие преступления не редки. Просто не всегда произошедшее становится достоянием общественности. Экспертным мнением о том, что влияет на всплески детской преступности и как с ней бороться, с корреспондентом «ФедералПресс» поделился общественный деятель, юрист и правозащитник Александр Хаминский:
«Что касается недавнего случая в Березовском (группа подростков забила до смерти инвалида), то 13-летнюю девочку я бы в первую очередь отправил на психолого-психиатрическую экспертизу. Надо понимать, что с ней было в тот момент, когда она принимала участие в избиении. Если говорить об остальных, то их ждет довольно жесткое наказание, учитывая некоторые отягчающие обстоятельства (совершение преступление в группе по предварительному сговору).
Когда они освобождаются они должны зарегистрироваться в отделении полиции, пройти психиатрическую экспертизу. Поэтому они находятся под строгим контролем.
Совершат ли они преступление повторно – неизвестно. Мы ведь не знаем, наступило раскаяние или нет. Как мне кажется, они уже осознали, что совершили, хотя бы половина из них точно. 10 лет для подростка – это срок немаленький. Никто не спорит, что они совершили ужасное преступление, но нужно понимать, что наказание должно ориентировать на исправление в первую очередь.
Я статистике относительно детской преступности не очень доверяю, так как она, на мой взгляд, далека от реальной картины мира.
Несовершеннолетние подростки представляют из себя некое закрытое сообщество. Нас, взрослых, туда не пускают. Все печальные события зачастую происходят вне нашего супервайзинга. Лидеры молодежных группировок в первую очередь убеждают своих участников ни в коем случае не сообщать взрослым о том, что происходит в этих обществах.
Если преступление произошло, то оно может не стать достоянием общественности, взрослые могут об этом просто не узнать – дети боятся, что их будут ругать, и остаются жертвами. Мы говорим о таких преступлениях как насилие над детьми различного рода – и сексуальные, и не сексуальные, покупка и продажа психоактивных веществ в школе и за ее пределами. Это то, что существует, но мы не можем это зафиксировать.
Поэтому, когда мы говорим, что один ребенок или подросток украл что-то у другого, либо избил его – это то, что мы видим. То, о чем я говорил ранее – это не видят взрослые ни в Московской, ни в Свердловской, ни в Ленинградской, ни в какой-либо другой области. Это то, что в статистику не попадает. Если была бы возможность это все оценить, то поверьте мне, статистика по стране была бы гораздо хуже, чем нам представила Генеральная прокуратура.
Единственная профилактика преступности среди несовершеннолетних – это пример взрослых. Вы хотите, чтобы 14-летние дети сами собрались, надели пионерские галстуки и проголосовали за то, что теперь они будут другими? Такого не будет.
В чем здесь проблема: родители не обращают внимания, в школе, если и видят что-то, тоже стараются не обращать внимания, иначе придется отвечать. Это как пел Высоцкий: «Куда смотрела семья и школа?». Классный руководитель может начать искать выход на тех детей, которые не вовлечены в прием наркотиков или другие преступления, и спрашивать их: «а куда это ходят ваши одноклассники?» Грубо говоря, делать так, чтобы они «стучали». Потом классный руководитель должен будет пойти к директору школы, а затем они обратятся в МВД (ПДН), в органы опеки или в какой-то другое место. Но они этого не делают».