Пандемия коронавируса изменила мир и отношение к нему. Причем это можно говорить как о России, так и о других странах. Поменялось взаимодействие власти и общества: в чем-то возросло доверие, где-то появились новые требования, усилилась гражданская активность. Как изменилась реальность, каким будет обозримое будущее, какие общественные ожидания сформировала пандемия в отношении власти, стоит ли ждать усиления протестных настроений – на эти и другие вопросы в интервью «ФедералПресс» ответил политтехнолог Николай Кремлев.
Николай Владимирович, уже год как мир живет в состоянии пандемии. За это время часто приходилось слышать, что мир никогда не станет прежним. Хотя кажется, что мы вернулись к доковидной жизни. Или это ошибочное видение? Реальность действительно изменилась?
– Реальность действительно изменилась, потому что за время, прошедшее с начала пандемии, достаточно большое количество предприятий, в том числе общественного питания, просто закрылись. Огромное количество фирм, которые работали в сфере обслуживания, тоже закрылись – люди потеряли работу. Те, кто работал в другой сфере, в большом количестве перешли на удаленку. Ситуация продолжает оставаться нерешенной, по сей день мы работаем в очень сильно ограниченном режиме. Кроме того, мы вынуждены до сих пор ходить в масках, хотим мы этого или нет. Я бы не стал говорить, что ничего не изменилось.
Социологи ВШЭ в ходе опросов осенью прошлого года зафиксировали серьезные сдвиги в восприятии россиянами социально-экономической повестки. С одной стороны, фиксируется определенный рост одобрения действий власти, с другой – растут и требования людей к власти. Чем это можно объяснить?
– Прежде всего, тем, что мы попали в нетипичную для нас ситуацию ограничений. Когда на нас наложили рамки не такие, к каким мы привыкли, видя работу по стабилизации ситуации, которую проводило правительство, и пропаганду, которую проводили СМИ, люди благосклонно относились к этому. Конечно, меры социальной поддержки, которые были предприняты, особенно в сравнении с другими странами, помогли людям. Но ведь нам никогда не бывает достаточно, мы хотим все больше.
Чего вообще люди ждут сегодня от власти? Насколько их запросы изменились в сравнении с доковидным периодом?
– На самом деле люди всегда ждут только одного, вне зависимости от обстоятельств: они ждут заботы о себе, стабильности и достатка. Это вечные требования из разряда тех, что обыватели всегда предъявляют к власти. Они этого хотят, другой философский вопрос – что они сами для этого делают? Это может принимать разные формы в той или иной ситуации. Забота может проявляться по-разному: забота о здоровье или забота об обеспечении комфортных условий проживания. В данной ситуации забота о здоровье сместилась в более важную сторону, хотя требования по комфортной городской среде никуда не делись: люди хотят ходить по ровным дорогам, смотреть на красивые дома, жить в комфортабельных квартирах.
Исследования показывают, что россияне стали проявлять большую гражданскую активность. Почему произошла такая трансформация на фоне пандемии? Можно ли считать это следствием выхода из так называемой зоны комфорта?
– Я думаю, что зона комфорта – расхожее выражение. Я всегда говорю: чтобы из зоны комфорта выйти, нужно в нее сначала войти. А у нас с этим очень большие проблемы. По сути дела, мы столкнулись с ситуацией, близкой к войне, войне со стороны маленьких организмов против нас, больших. Вся эта ситуация показала, насколько мы уязвимы. Русский народ всегда мобилизуется в каких-то очень тяжелых и критичных условиях, как во время войны или стихийных бедствий, так и во время эпидемии, когда откуда ни возьмись в нашем вечно раздолбайском характере появляется какая-то сосредоточенность, самопожертвование – это наше национальное свойство.
В прошлом году, в разгар первой и второй волны пандемии, многие эксперты прогнозировали рост протестных настроений ближе к лету этого года. Прогнозы сбились в январе после возвращения в Россию Алексея Навального, когда прошли акции протеста. Они были не столь массовыми, как это бывало раньше. Но, на ваш взгляд, в преддверии парламентских выборов протест разовьется? Каким будет их масштаб?
– Я думаю, что будет очередная попытка его разогнать. То, что было зимой в связи с возвращением Навального, было фальстартом. Если бы он вернулся ближе к лету, ситуация развивалась бы по-другому. А в январе при плохой погоде людям неохота протестовать, все быстро разошлись. Сейчас протестовать вроде и не из-за чего. Дальше придумают что-то новое: эту тему будут раскачивать извне.
Надеюсь, у них ничего не получится, ведь одно из свойств нашего народа – немножечко умнеть, особенно в критических ситуациях. По-прежнему находясь в условиях пандемии и ограниченных возможностей, люди начинают какие-то вещи сопоставлять и сравнивать. В любом обществе всегда есть определенное количество людей нелокальных априори, они недовольны всем, потому что они прежде всего недовольны самими собой. Молодежь всегда будет протестовать, это ее естественное свойство. Вопрос в другом: насколько врагам нашего государства удастся этот протест оседлать и направить. Уж лучше мы это сделаем сами.
На ваш взгляд, это будет протест больше политический или возможен социальный?
– Я думаю, что для социального мало оснований, потому что, несмотря на некое ухудшение условий жизни, более или менее здравомыслящие люди все равно понимают, что это объективная история, и у нас по сравнению с другими государствами еще не так все плохо. Что касается политического настроя, эту карту, скорее всего, будут разыгрывать, но большинство нашего населения так или иначе к политике индифферентно, поэтому протест не получит широкой поддержки. Он будет локальный, в среде определенного круга. Массовых протестов, как в 2011 году, сейчас уже не будет, тем более тогда были протесты по результатам парламентских выборов, а сейчас установка с самого верха идет на предельную легитимность, честность и открытость. Нет заинтересованности в том, чтобы что-то нарисовать, намухлевать. На местах могут какие-то нерадивые чиновники что-то не то подумать и, как всегда, из-за желания угодить, сделают еще хуже.
COVID-19 сделал мир лучше или хуже?
– Он сделал мир просто другим. Не бывает плохих или хороших миров. Бывают люди хорошие или плохие. Мир просто немного изменился, изменились обстоятельства, и мы должны к этим обстоятельствам подстраиваться. Любое изменение всегда должно порождать в человеке определенные эмоции. В данной ситуации это является возможностью для людей проявить свои лучшие или худшие качества.
В Германии недавно опубликован отчет о социальном неравенстве в условиях пандемии. Картинка, на первый взгляд, очень похожа на российскую реальность: людям сложно, а порой невозможно, перейти из категории бедных в средний класс, социальные лифты затормозились: власть пытаются сохранить всеми силами те, кто сейчас ею и владеет. Будет лучше в обозримом будущем, или стагнация в обществе и в политическом устройстве будет продолжаться?
– Я оптимист и всегда считаю, что будет пусть хоть немного, но лучше, потому что в любом случае мы все равно постепенно развиваемся. Быстро ничего не бывает, а вот что касается развития государства – здесь еще больше важных моментов. И то, если обратиться к истории, тот путь, который страна прошла за последние 30 лет, ни одна другая страна не прошла в столь короткий срок.
Фото: ФедералПресс / Евгений Поторочин