Историк, публицист и журналист Николай Сванидзе, который был на минувшей неделе гостем пермского «Клуба депутатов», наговорил собравшимся массу неприятных вещей – о примате государства над свободой и собственностью, последствиях несменяемости элит, перспективах российской внешней политики и взаимоотношениях со странами Запада после украинских событий.
Историк, публицист и журналист Николай Сванидзе, который был на минувшей неделе гостем пермского «Клуба депутатов», наговорил собравшимся массу неприятных вещей – о примате государства над свободой и собственностью, последствиях несменяемости элит, перспективах российской внешней политики и взаимоотношениях со странами Запада после украинских событий. О чем именно беседовал историк с депутатами и на какие вопросы отвечал – в материале «ФедералПресс.Приволжье».
«Я буду говорить мало приятного, но это не потому, что я мерзавец, а потому, что не вижу поводов для других выводов», – с ходу заявил собравшимся депутатам и чиновникам Николай Сванидзе. Свою лекцию он начал аж с крещения Руси. «Корсунь (город в Крыму, где крестился князь Владимир – прим. «ФедералПресс.Приволжье») не так далека, как кажется», – многозначительно заметил историк. По словам Сванидзе, если на Западе у средневекового католика, по сути, всегда был внутренний моральный выбор верховной власти (папа как глава духовный или суверен как глава светский), то на Руси не существовало единого духовного центра, церковь всегда была подчинена власти, и выбор отсутствовал. Попытки митрополита Филиппа Колычева при Иване Грозном и патриарха Никона при царе Алексее Михайловиче оспорить верховенство светской власти жестко пресекались. Именно поэтому всегда существовала идеологическая основа мечты о православном духовном центре – Константинополе (ради которого Россия и вступила в Первую мировую войну). Но за идеологией всегда скрывалась задача государственная – проливы, без обладания которыми Черноморский флот обречен на пребывание в «озере» Черного моря. Именно это отсутствие дуальности духовного и политического центра и предопределило во многом примат государства во всех сферах российской жизни; а при Петре I церковь «унизили» окончательно, сделав из нее, выражаясь современным языком, департамент администрации президента и в приказном порядке обязав священников раскрывать тайну исповеди. А на Западе к тому моменту почти завершилась Реформация, и в ряде стран на смену католицизму пришел протестантизм, в котором роль личности, его прав и свобод поднята еще выше.
Сегодняшнюю Россию Сванидзе сравнивает с Российской империей времен Николая I. Революции в Европе привели к укреплению самодержавия внутри страны, появлению того, что мы сегодня называем духовными скрепами, ксенофобии, боязни и даже ненависти по отношению к Западу. Три известных постулата графа Уварова – православие, самодержавие, народность – по сути укладываются в два постулата, поскольку народность является не чем иным, как полным подчинением самодержавию, главной, по мнению Уварова, основой российской государственности. А крепостное право преподносится им как незыблемый догмат, все та же «духовная скрепа», без которой нельзя представить «единую и сильную Россию». Свободы не обсуждались; либерализм впервые стал ругательным словом, Европу презирали. «Понаделали революций, а сами прогнили», – сообщал известный славянофил, писатель Иван Аксаков.
Свободы, в массовом понимании «свободы для всех», не существовало, о ней и не думали – потому в ментальности отсутствует традиция свободы, но всегда была традиция противопоставления Западу. Вместе с тем дворянское сословие все-таки свободами обладало – и это свое право с определенного момента (момента запрета на отчуждение у дворян собственности) отстаивало всеми способами. Сванидзе приводит в пример случай, описанный Александром Герценом в «Былом и думах». Попытавшийся влепить пощечину одному из офицеров своего полка тогда еще просто сын императора Павла Николай (будущий император Николай I) не решился нанести удар после возгласа офицера «Ваше высочество, вы можете меня ударить, но у меня есть шпага, и я вас убью». Конечно, говорит Сванидзе, после убийства члена императорской семьи офицера повесят, но это не играет роли – дворянин в тогдашнем понимании не мог стерпеть пощечину, кто бы эту пощечину ни наносил. После восстания декабристов Николай I распорядился выявить связь этого офицера с бунтовщиками, но… доказательств не нашли и император оставил этого человека в покое. То есть традиция свободы личности, неприкосновенности все-таки существовала, но – для определенного сословия, которое было почти полностью истреблено в первой четверти XX века.
Кроме примата государства над личностью всегда существовал также примат государства над собственностью. Если на Западе собственность еще в средние века «отделилась» от государства и сохранялась во многом благодаря развитой судебной системе, то в России собственность и чины жаловал только государь; он же, по сути, являлся верховным судьей, что окончательно закрепилось при Петре I, – и государь же мог ее отнять. Собственность стала атрибутом власти – и остается таковой по сей день. «А свободы без примата незыблемости, священности частной собственности не бывает», – говорит Сванидзе. А отсутствие примата свободы ведет к бессмысленности института выборов, то есть несменяемости элит. Благополучие же этих элит на 100 % зависит от позиции власти.
Анализируя внешнюю политику, Николай Сванидзе так же приходит к неутешительным выводам. По словам историка, отношения с Европой и Украиной испорчены на многие годы вперед. Это можно объяснить, опять же, разрывом ментального шаблона европейцев после присоединения Крыма. «Скажите Ангеле Меркель, что она должна воевать с Францией за провинции Эльзас и Лотарингию, – она вас в сумасшедший дом отправит. Жители этих провинций давно покупают хлеб дома, мясо в Германии, тюльпаны в Голландии; у них нет границ, нет шаблона «это моя страна, а это чужая», и уже давно», – говорит историк. Отметим, что в 1870 году Франко-прусская война началась именно за обладание этими провинциями. В итоге они достались Пруссии, а Франция вернула их только по итогам Первой мировой – в 1918 году. Именно по этой причине отторжение – а именно так это выглядит в глазах Запада – Крыма от Украины (одна европейская страна «отвоевала» у другой территорию) ставит нас, по мнению Сванидзе, в разряд «неадекватных» держав. Кстати, по словам историка, ситуация с Украиной очень сильно помогла блоку НАТО: «Если раньше генералы блока ходили по Европе с протянутой рукой и просили у глав государств денег на вооружение, то теперь ходить не надо – все сами платят».
Об экономике и перспективах экономического соревнования почти не говорили. Но, по сути, здесь хватило пары цифр – по словам Сванидзе, сегодня Россия производит 2 % мирового ВВП. А Европа и США (без Китая) – 42 %.
Одним из первых вопрос гостю задал депутат законодательно собрания Александр Мотрич. «Сегодня запредельный уровень агрессии на телевидении. Как можно преодолеть такую тенденцию?» – поинтересовался депутат. Николай Сванидзе согласился с тем, что агрессии на экранах российских телеканалов стало больше. «Действительно, уровень агрессии дикий. Он очень сильно бьет по мозгам нашим гражданам», – говорит Николай Сванидзе, при этом добавляя, что решить проблему может только власть, которой «видимо, сейчас это не нужно». При этом, с грустью констатировал эксперт, с каждой политической передачей на телевидении градус ксенофобии в обществе только повышается.
Председатель правления клуба Андрей Колесников задал нетривиальный вопрос о тенденциях к культу личности в России. «Хочется задать вопрос про любовь, а точнее – про технологию любви. В разные времена в обществе создавались герои; например, в советские времена были Стаханов и Чкалов. Кто в наше время может занять их место?» – спросил депутат. Николай Сванидзе считает, что сегодня государство «страдает нарциссизмом»: «Сейчас такие герои не нужны».
Депутат Аркадий Кац спросил у Николая Сванидзе, как он для себя решает проблему личной свободы. «Каждый сам для себя решает этот сложный вопрос. Тем более каждый сам защищает пространство своей личной свободы. В сегодняшнее время далеко не все могут себе позволить проявление личного мужества», – отвечает эксперт.
Спросили у господина Сванидзе и о том, почему его не видно на политических ток-шоу на центральных телеканалах. По словам журналиста, люди, приходящие с иной точкой зрения на эти программы, специально выставляются в неприглядном свете, поэтому он не видит сейчас смысла их посещать.