Глава Республики Дагестан Рамазан Абдулатипов объявил о своей отставке, что не прогнозировалось большинством политологов. Какое наследство он оставляет своему сменщику и что ему удалось добиться за время работы – своим личным взглядом на этот вопрос с «ФедералПресс» поделился генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев:
«Для меня отставка Абдулатипова стала абсолютной неожиданностью, которую я не мог даже предположить. Он очень стремился на это место и когда он готовился к посту Главы Республики, я входил в группу экспертов, которых он приглашал для выработки программы действий. Я хорошо помню его собственный боевой настрой на предстоящую работу.
Но отставка произошла. Если тебе сказали: «Уходи», то будешь уходить, так как желание здесь вторично. Я хорошо понимаю для чего Абдулатипов был направлен в республику – исправить ситуацию после предыдущего главы республики. Не потому что был плох молодой Магомедов, а потому что дела там катились по привычным рельсам. При назначении Абдулатипова было стойкое ощущение, что новый человек во главе республики вдохнет новую жизнь. Ведь там всегда имелось в наличии очень много проблем, и, в первую очередь, была очень высокая безработица, которая и сейчас среди молодежи достигает 50 процентов. При этом Дагестан – самый крупный регион Кавказа, и кроме процентных соотношений безработицы и прочих показателей там все очень сложно и в абсолютных цифрах. Социальный разрыв между элитой и народом там был огромным и таким он остается и сейчас. Разрыв в доходах фантастический даже для России с ее миллиардерами. Хотя отмечу, что это проблема не только Дагестана, но и всего Кавказа.
Расчет на приход Абдулатипова был правильный. Он – родом из республики, и при необходимости у него был карт-бланш поменять команду. Ему даже дали возможность убрать мэра Махачкалы, которого его предшественники – оба Магомедовых, отец и сын – убрать так и не смогли. Мэр был очень влиятельной фигурой и его было так просто не убрать. Абдулатипову для этого оказали прямую помощь из федерального Центра. И это было большое и показательное движение.
Мне кажется, Абдулатипову дали слишком мало времени, но даже за этот период он сумел сделать очень многое. Но полностью исправить социальную и экономическую структуру ему не удалось бы ни при какой политической погоде. Структура формируется не желанием отдельного руководителя. При большом и нищем населении и небольшой, но фантастически богатой элите, эту систему нельзя изменить вдруг и сразу. Надо учитывать и многонациональность Дагестана, что генерирует многие специфические проблемные моменты. Ведь там элита не воспринимается у народа как в остальной России. Там элита – это когда твой родственник чего-то добился и потому за его спиной обязательно чего-то добьюсь и я. Такую семейственную и клановую систему невозможно сразу сломать, но ее можно трансформировать по мере развития экономики республики.
Повторю, что Абдулатипорву удалось многого добиться. Как и руководитель Чечни, он смог упорядочить использование федеральных дотаций и добавить им большей эффективности. Ведь республика – глубоко дотационный регион. Поэтому вопрос — сколько, куда и на что уходит денег – он очень важен. И этим глава республики очень много занимался. Разумеется, преодолеть саму дотационность региона он не смог, да и любой другой на его посту не смог бы тоже.
Очень важное достижение Абдулатипова – он победил свалки, которые в огромном множестве просто горели на берегу Каспийского моря. И эта экологическая проблема была куда более серьезней, чем известная свалка в подмосковной Балашихе. Здесь надо учесть, что проблема бесконечного горения мусора на Каспии возникла не в момент руководства республикой его предшественника Магомедова, а намного раньше. Но как ее надо было решать, если местные бюджеты вообще пусты, и других вариантов, кроме сжигания не берегу, не было. Вызывает удивление, но он это смог это решить. Также в заслугу Абдулатипову надо поставить кадровый вопрос. Он смог создать хорошую команду управленцев.
Еще одна важная проблема региона – это безопасность. Там глава района едет с охраной просто потому, что ему надо доехать живым. Хотя мне советовали люди в Дагестане не ездить вместе с чьим-то эскортом, так как, по их словам, «целее будете». Я был в президентской резиденции, когда республику возглавлял Магомедов, и у меня было стойкое ощущение, что я нахожу в каком-то очень основательному и защищенном бункере. Там были даже внушительные бетонные надолбы, чтобы кто-то не подъехал на машине со взрывчаткой.
При этом причина преступности и терроризма, в первую очередь, от того, что люди очень плохо живут. Безработному и бедняку объяснить, что во всем виноваты гяуры, для радикалов проще простого. И здесь не надо приплетать религию, так как значительная часть местного духовенства абсолютно лояльна власти. Уход молодежи к террористам порождает не политика и религиозные взгляды, а экономика, точнее, ее неразвитость. Для решения этой и многих других проблем в Дагестане надо развивать промышленность. Она там есть, но ее недостаточно. В регионе высокая рождаемость, которая намного опережает прирост числа рабочих мест. Частично проблему безопасности Абдулатипову решить удалось, но ему не выдавали бороду Старика Хоттабыча, чтобы все делалось по щелчку пальцев. Считаю, что для исправления ситуации главная политика в Дагестане должна быть промышленная. И повторю, что на мой взгляд, Рамазану Гаджимурадовичу Абдулатипову дали очень немного времени».