Сценарии очевидны. Сильные кандидаты-оппозиционеры не прошли муниципальный фильтр. Власть сделала ставку на неконкурентный сценарий развития губернаторских кампаний. К каким последствиям это может привести, ждать ли изменений в избирательном законодательстве после сентября и в чем интрига предстоящих выборов? Об этом и многом другом в эксклюзивном интервью «ФедералПресс» рассказал политолог Константин Калачев.
– В ряде регионов неподдельное возмущение, негодование вызвал муниципальный фильтр – врио губернаторов обвинили в использовании административного ресурса, в намеренном недопуске серьезных кандидатов до выборов. На ваш взгляд, почему в регионах процедура прошла по-разному – где-то спокойно, где-то скандально?
– Просто потому, что уровень конкурентности в регионах был разный. Скандалы произошли именно там, где конкуренция за симпатии избирателей могла создать реальные риски и угрозы. Понятно, там, где позиции врио прочны и где есть нормальные рабочие отношения с региональными отделениями партий, с лидерами партий, где у губернаторов нет серьезных внутриэлитных оппонентов, там конкуренция нишевая, и сами врио заинтересованы в том, чтобы зарегистрировать представителей всех парламентских партий, которые будут бороться максимум за второе место. Это для партий – возможность себя актуализировать, но за рамки нишевой конкуренции кандидаты выходить не собираются.
Для Евгения Ройзмана, который неоднократно заявлял, что он ни одни выборы не проигрывал, поражение – смерти подобно. Хотя я предполагал, что ситуация с Ройзманом отчасти постановочная. Он как умный человек изначально понимал, что зарегистрироваться не сможет. Но он должен был естественно демонстрировать свою нацеленность на победу. Таким образом он повысил свой политический вес. Понято, что у него была прекрасная узнаваемость в Екатеринбурге, но в регионах Свердловской области в этой связи были проблемы. Ройзман получил свои 15 минут славы и свои проблемы решил. Но ставить ситуацию с Ройзманом и с Мархаевым рядом неправильно. Если где-то и предполагалась жесткая борьба, так это именно в Бурятии.
Что касается муниципального фильтра, то вопрос о его совершенствовании поднимался неоднократно до выборов. Звучали призывы отменить его вообще – самый радикальный вариант. Понятное дело, что на это никто не пойдет. Звучали призывы также отменить фильтр для парламентских партий. Были предложения дать возможность муниципальным депутатам ставить две и более подписей за кандидатов.
Очевидно, что муниципальный фильтр в нынешнем его виде лишает выборы даже остатков видимости конкурентности. Неслучайно в последнем докладе Экспертного института социальных исследований речь идет о том, что настоящую конкуренцию нужно искать не в борьбе за симпатии избирателей. Настоящая конкуренция происходит на предварительном этапе – за симпатии президента. Мне кажется, что этот вывод звучит совсем не корректно по отношению к избирателям. Борьба за доверие президента – это, конечно, замечательно, но, наверное, конкуренция за симпатии избирателей тоже должна быть, если речь идет о полноценных выборах. Понятно, что губернаторские выборы преимущественно референдумные. Это лишь дополнительная легитимация состоявшегося президентского решения.
– Много говорят об отмене муниципального фильтра, сама Памфилова назвала ситуацию ужасной. Хотя ее последнее заявление несколько отличается от предыдущих. Теперь она говорит, что нужно изменять муниципальный фильтр, но не отменять.
– Памфилову, видимо, президент переубедил. Он считает муниципальный фильтр необходимым условием для политической стабильности и недопущения прихода во власть случайных людей. Но я так думаю, что случайных людей сами партии выдвигать не будут. К тому же наши избиратели с 90-х годов поумнели. В общем, подход «людям надо доверять только в крайнем случае» устаревает. Людям надо доверять. Сейчас многое будет определять, насколько вот эта скандальность, связанная с муниципальным фильтром, повлияет на явку. Если СМИ и население никак не отреагируют на эту ситуацию – это одна история. Если отреагируют, то надо будет в ответ предлагать решения, и муниципальный фильтр будет изменен. Но радикальных перемен ждать не стоит.
Как может меняться муниципальный фильтр? Может быть понижение барьера, может быть, разрешение для депутатов ставить две подписи. Я вообще считаю, что муниципальный фильтр надо отменять. Но мы живем в той реальности, которая у нас есть, поэтому надо добиваться, чтоб фильтр приобрел человеческое лицо. А человеческое лицо он приобретет, когда хотя бы будут исключены возможности разного рода махинаций. Ведь технологи Мархаева предупреждали о том, что такая ситуация с двойными подписями может быть применена против их кандидата. На самом деле, это не здорово, когда представитель крупнейшей оппозиционной партии лишается возможности принять участие в выборах. Здесь я не вижу даже формальной логики, но береженого Бог бережет.
Наши выборы – это целая система фильтров: муниципальный, элитный, электоральный, партийный. Таким образом у нас получается, что главную роль играют торг и договоренности, а не свободное волеизъявление граждан. Можно сколько угодно упрекать оппозиционные партии, что они не могут договориться о единых кандидатах, что они слабо участвуют в муниципальных выборах. Но есть проблема партий, а есть проблема избирателей, и у последних должен быть выбор. Понятно, что желание получить абсолютно предсказуемые результаты снижает доверие к институту выборов и не сильно мотивирует самих кандидатов от власти. Все это воспринимается как ритуал, нет никакой необходимость хоть как-то серьезно относится к выборам.
Более того, в этом цикле главная проблема, с которой столкнутся кандидаты от партии власти, – как не получить слишком много. У нас главные выборы страны в следующем марте. Результат нынешнего года является нижней планкой для следующего года, и я думаю, что врио это понимают. Создавать самому себе проблемы, получая запредельные результаты, никто не хочет. Наличие муниципального фильтра приводит к тому, что врио соперничают с техническими кандидатами. А конкурентная кампания может быть лишь в том случае, если есть желание кого-то в Москве. Но она не рассматривается за год перед выборами президента, ведь ясно, что непредсказуемый результат – это чье-то аппаратное поражение.
– Спровоцирует ли протест населения ситуация если главные кандидаты в тех регионах, где ожидались конкурентные выборы, получат запредельные проценты? Кандидаты-оппозиционеры, не прошедшие муниципальный фильтр, будут «раскручивать» протест?
– Партии вряд ли на это пойдут. Но на настроениях населения вся эта ситуация с недопуском оппозиционных кандидатов должна сказаться. Я считаю необходимым предупредить о рисках и угрозах. Такой характер выборов вряд ли способствует популяризации президентской кампании. На губернаторских выборах можно было выпустить пар, дав возможность оппонентам зарегистрироваться. Все равно я думаю, что Цыденов победил бы Мархаева. Но и даже если бы победил Мархаев, трагедии бы не было. Он системный человек, сенатор. Да, для кого-то, может быть, это означало бы аппаратное поражение, но устойчивости системы это никак не грозит. Победил Левченко в Иркутске. И что? Небо не рухнуло на землю. Зато можно было бы говорить о том, что у нас в стране свободные и демократические выборы. Зато был бы выпуск пара. На самом деле, такой характер выборов может отразиться на явке. Акции протеста вряд ли будут, но сказаться на мотивации участия в следующих выборах это может.
– Есть ли хоть в каком-то регионе хотя бы теоретическая возможность второго тура?
– Нет.
– Даже в Карелии? Некоторые политологи писали, то там может быть конкурентная борьба.
– Люди, которые решают вопросы о допуске и недопуске, в курсе соцопросов. Петеляева прошла свой пик уже давно. У врио там неплохие позиции. Он фототелегеничен, он нравится женщинам, а женщины решают судьбу выборов. Он нравится журналистам. Любое решение взвешивается десять раз.
Позиции Цыденова и Мархаева создавали угрозы. Тем более, что рядом Иркутск. А если бы команда Левченко переместилась бы в Бурятию, мало не показалось бы никому. Тут риски никому не нужны. Я замечу, что от Зюганова ничего не слышно. Проблема Мархаева осталась проблемой Мархаева. Никаких действий реальных, чтобы поддержать своего человека, КПРФ не предпринимает. Значит, все всех устраивает. Я думаю, что перспектив второго тура нет. Но есть угрозы. Выборы засушат. Я считаю, если на сентябрьские выборы не придут избиратели, то и на президентские тоже. Самое главное – результат этих выборов был бы вызовом для победителей. Высокая явка тоже была бы вызовом для президентских выборов. А так, 40 процентов избирателей придут, и будут все ссылаться на мысль, что у нас избиратели неактивны. Вот и будет на президентских выборах 40–50 процентов явки.
– На этой выборной кампании представлены разные образы кандидатов. Есть явные технократы, силовики, старожилы. Кто из них избирателям больше нравится? И чувствуют ли вообще избиратели эти образы?
– Образы не так важны при административном характере выборов. Но работа с образами есть. Не только с технократами и старожилами. Возьмем, например, Бречалова в Удмуртии. Он позиционирует себя как драйвер развития территорий. Бречалов как лоббист и защитник интересов территорий. Условно говоря, на что есть запрос? Есть территории, где есть запрос на перемены, там, соответственно, тема драйвера развития становится определяющей. Есть регионы, где есть запрос на порядок. Слово «порядок» активно используется в команде Васильева в Кировской области. Есть территории, которые ощущают себя отстающими, как Удмуртия в сравнении с Башкортостаном и Татарстаном. А в Белгородской области, например, есть запрос на стабильность и устойчивое развитие. Есть ситуации, в которых нужны какие-то предложения по поводу образа будущего территории, запрос на план развития. Возьмем Карелию. Очевидно, для республики очень важно, как обозначает свои приоритеты новый руководитель, что он считает стратегическими направлениями, и как соответствует это настроениям населения.
В республике Марий Эл запрос на искоренение феодальных отношений, которые в полной мере процветали при Маркелове. Запрос на перезагрузку системы. Там, где высокий уровень социального самочувствия, нужно показывать виноватых в первую очередь, а потом говорить о программе.
– В нынешней предвыборной кампании усилился вектор работы кандидатов в соцсетях.
– Сейчас понятно, что есть территории, где соцсети уже не уступают телевидению. Соцсети можно использовать для негативной мобилизации. Этому надо что-то противопоставлять. Но такая работа – не только мобилизации своих сторонников в соцсетях и создание фабрики ботов. Это личное присутствие. Для врио соцсети могут оказаться прямым путем к избирателю. Присутствие руководителей регионов в соцсетях нужно приветствовать. Но не каждый пока этим инструментом умеет пользоваться эффективно. Если говорить о кандидатах от власти, то, наверное, запрос больше на позитив присутствует. Не на то, чтобы как-то очернить Мархаева или Ройзмана, а на то, чтобы услышать прямую речь главных кандидатов. Вот у Цыденова есть вполне удачные ходы в работе с соцсетями. С точки зрения подачи Цыденова, все очень неплохо. Но история с отказом Мархаева просто перечеркивает весь этот позитив. Посмотрим, что там будет по результату.
– Что вы можете сказать про несистемных кандидатов, какова их роль на выборах?
– Они сосредоточены на президентских выборах. Какой-то активности Навального на губернаторских выборах нет. Но органы власти мастерски пытаются подсластить пилюлю. В Свердловской области Ройзман не идет, но идет Киселев. Он из партии зеленых, либеральных взглядов, достаточно раскрученный. Да, на победу он не претендует. Но то, что его допустили, – это правильный ход.
Или, скажем, Ярославская область, где на выборы идет кандидат от «Парнаса», депутат заксобрания. По социологии ему ничего не светит. Но мне кажется, что команда Миронова поступает очень мудро, не давая особенно маневра для партий-спойлеров типа КПСС. Наличие таких партий может раздражать избирателей. А участие парнасовцев очень хорошо для выборов в области. И вообще самые демократичные выборы будут у нас именно в Ярославской области. Но речи о реальной борьбе не идет.
Выборы-2017