Челябинск вошел в майский указ президента России Владимира Путина, как город с неблагоприятной экологической обстановкой. К 2024 году, согласно распоряжению главы государства, число выбросов в атмосферу на Южном Урале должно сократиться на 20 процентов. Региональные власти заявляют, что справятся с этой задачей: уже готов комплексный план с условным названием «Экоград». О деталях плана «ФедералПресс» рассказал руководитель областного управления Росприроднадзора Виталий Курятников.
Опережающее экологическое развитие
Виталий Владимирович, стало ли для вас сюрпризом упоминание Челябинска и Магнитогорска в майском указе?
– Нет, это вовсе не сюрприз. Но в какой-то мере для меня это даже праздник. Четкое обозначение проблемы – это уже полдела. Еще чуть больше года назад, в январе 2017-го в ответ на вопросы, связанные с негативным воздействием челябинской свалки и автотранспорта чиновники либо смеялись, либо сильно удивлялись. Никто не то что не понимал суть проблемы – даже не знал, сколько выбрасывает свалка, об этом просто не задумывались. Я пытался доказать: это один из крупнейших источников загрязнения челябинского воздуха. В ответ слышал: ну так она же не горит постоянно, как она может загрязнять? То есть ответственные органы просто не знали, в чем проблема.
Хотите сказать, что экологический вопрос подняли не общественники, а Росприроднадзор?
– Заслуги общественных организаций велики. Но мы, в отличие от волонтеров, практикуем научный подход. Взяли проблему: из чего состоит наш атмосферный воздух? Применили простые, давно разработанные формулы. Как выяснилось, до 50 процентов загрязнения – это, конечно, промышленные предприятия. На втором месте после изучения наших данных и информации Росгидромета оказался автотранспорт – 30-35 процентов. И на третьем месте, в районе 20 процентов объемов выбросов – свалка.
Похожие цифры назывались и раньше.
– Да, но не было логики, плана действий. Просто какие-то отдельные идеи: а давайте снизим выбросы у этого предприятия, а давайте у того. Взять ту же свалку – это же комплекс проблем. Есть вина местных властей, долго отмахивавшихся от этой истории. Вот наконец выдали волевое решение: закрыть свалку. И выяснилось, что степень проработки этого вопроса чуть ли не нулевая. Но со свалкой, по крайней мере, ясно: ее просто нужно закрывать. С промышленными и автомобильными выбросами разбираемся, разделяя их по степени влияния. Степень влияния выбросов и их объем – это не тождественные понятия!
По-вашему, почему вопрос экологии поднят на федеральном уровне только сейчас?
– Потому что слишком много разных органов занимаются этой проблемой. Росприроднадзор, например, напрямую не должен заниматься именно чистотой атмосферного воздуха, это прерогатива Роспотребнадзора. Раньше в ответ на жалобы на качество воздуха от жителей Челябинска, Карабаша, Сатки, других городов, мои коллеги законно отвечали: идите в Роспотребнадзор. А Роспотребнадзор также честно отвечал: да, воздух грязный, но источник – скорее всего промышленность, идите в Росприроднадзор. И всё, замкнутый круг! И координироваться между собой не больно-то всем хотелось, все ссылались на собственные инструкции из Москвы.
Наконец Артем Сидоров, руководитель федерального Росприроднадзора, взял на себя ответственность, поднял вопрос о таких территориях, как Челябинск, Магнитогорск, Красноярск. Мы сформулировали проблему. Вторая часть решения задачи – собственно направления работы. И майский указ аккумулировал в себе все эти наработки. Этот указ – результат серьезного анализа ситуации, системный документ, учитывающий все взаимопроникающие друг в друга проблемы.
Вернемся к Челябинску. Что из себя представляет комплексный план на сегодня?
– Мы просто взяли и совместили на одной платформе все независимые друг от друга экологические мероприятия – программы городских и областных властей, собственные планы промышленности. Разбили на конкретные направления: вода, воздух, отходы. Но главная «фишка» – именно комплексная оценка всех этих программ.
Например, берем развитие транспортной сети. Да, в первую очередь дороги нам нужны для решения экономических, логистических задач. Но нельзя не учитывать, что отсутствие автомобильных пробок благотворно влияет на качество воздуха! Машины не стоят, не дымят. Мы предложили посмотреть на развитие дорог с точки зрения экологии. И понятно, что чем больше город, тем актуальнее для него эта проблема. Теперь наши транспортники, разрабатывая и защищая перед федералами свои планы по ремонту и строительству дорог, имеют дополнительный, экологический аргумент. И благодаря майскому указу Челябинск и Красноярск, как неблагополучные в экологическом плане города-миллионники, имеют приоритет перед другими: нам скорее выделят деньги на строительство развязок, потому что нам они нужнее.
Или городская свалка – это и обращение с отходами, и нарушение почв в населенном пункте, и загрязнение воздуха и подземных вод. Получается, что по всем направлениям – это объект №1.
Словом, комплексный план – это тщательно прописанная система взаимодействия всех трех уровней власти, надзорных органов и, конечно, промышленности.
А почему именно «Экоград»?
– Потому что такой план не мог не появиться в Челябинске, в бывшем Танкограде. Об этом мало кто задумывается, но наша земля нещадно эксплуатируется более 200 лет. И могущество современного государства, и наши экологические проблемы – звенья одной цепи. Не будем забывать, что только в Великую Отечественную войну сюда приехало 60 предприятий, которые и обеспечили нам победу. А теперь мы вынуждены разбираться с экологическим ущербом, накопленным предыдущими поколениями! Посмотрите на наши заводы – что ни возьми, это либо детища первых пятилеток, либо военных лет, либо первых послевоенных годов, когда тоже надо было ударным трудом поднимать хозяйство страны. И об экологии тогда мало кто задумывался. Так что «Экоград» – это продолжение Танкограда. Наши деды здесь добывали победу, мы унаследовали их проблемы, но у нас есть перспектива. Так что, работая над вопросом чистого воздуха, стоит еще и гордиться подвигом предков. Ну и, говоря современным языком, можно провести аналогию с ТОСЭР: там речь идет о территориях социально-экономического развития, а план должен сделать из Челябинска территориторию опережающего экологического развития.
И как быстро удастся что-то сделать с этим двухсотлетним ущербом?
– Опыт Восточной Европы, как самый близкий нам, говорит: в секторе обращения с отходами, например, серьезные изменения в ситуации будут заметны через десять лет. Но Челябинская область как раз в этом направлении – лидер. У нас есть давно разработанные инициативы по внедрению, например, сводного тома выбросов, есть понимание со стороны предприятий.
Заинтересовать и покарать
Какова роль Росприроднадзора в реализации плана?
– Наша главная обязанность – работа с промышленными предприятиями. Например, внедрение сводного тома расчетов не только позволит оценивать взаимное влияние заводов на жилую зону, но и корректировать генплан застройки города. Законопроект уже внесен в федеральное правительство. Не берусь предполагать, сколько времени займет его рассмотрение, но в конце концов закон обязательно будет принят. Уже внедрение этого инструмента позволит нам исключить ошибки в расчетах по предельно допустимым выбросам. А такие ошибки для Челябинска критичны, ведь у нас день через день неблагоприятные метеорологические условия.
Сводный том – это инструмент. К нему должны прилагаться добрая воля промышленников и возможность контроля, угроза каких-то репрессий для нарушителей. Вот региональное министерство экологии регулярно обвиняют в беззубости, уголовные дела в отношении нарушителей – тут некого и припомнить кроме «Мечел-кокса».
– Согласен с вами. Но надо понимать, что Росприроднадзор занимается не только экологической, но и экономической безопасностью. Поэтому мы не можем просто прийти, всё закрыть и сломать. Надо давать промышленникам возможность исправиться. Иначе будет, как в Верхнем Уфалее: завод закрылся, воздух стал чистым, зато людям негде работать и нечего кушать. Надо соблюдать баланс. И по тому же «Мечел-Коксу»: вот говорят, что они снизили свои выбросы совсем ненамного. Действительно, у них снижение в пределах полутора процентов от общего объема. Но это ведь вещества 1-2 класса опасности!
А что с другими предприятиями?
– В Челябинской агломерации насчитывается 21 предприятие, входящее в «ТОП» по степени влияния на окружающую среду. Мы с прошлого года идем по ним по всем, по спирали, от границы условного круга к центру, к Челябинску, где сходятся зоны влияния этих заводов. Начали в Коркино, в Копейске. Потом – север Челябинска, то есть группа компаний «Мечел», и постепенно приближаемся к центру, где концентрируются все выбросы.
Первый результат – приостановлено разрешение на выбросы Челябинской угольной компании. Следующий шаг – уже приостановка деятельности. А самое главное, мы просчитали и оценили влияние на атмосферу Коркинского разреза. Оно оказалось гораздо серьезнее, чем заявлялось далее. Затем – Копейский машиностроительный завод, где остановлены выбросы на производстве ферросплавов. Вообще всего порядка 30 процентов предпряитий лишены в итоге этих разрешений. Сейчас идем по второму кругу. Если кто-то нас с первого раза не расслышал – привлекаем прокуратуру и суды. Но делаем это точечно., требуем не остановить все производство, а именно прекратить те работы, которые сильно загрязняют. Для каждого предприятия составляются локальные дорожные карты. Это мелкая, штучная работа, основная цель которой – максимально исключить вещества 1-2 класса опасности, затем – влияющие на приземный воздух, затем – вещества за пределами ПДК. Это медленная работа. На то, чтобы доказать выбросы сероводорода на заводе «Технониколь», ушло больше полугода. Но результат того стоит.
И все-таки вас регулярно обвиняют в избирательности: вот «Мечел» вы «давите», а ЧЭМК не трогаете.
– Я понимаю беспокойство населения, понимаю, что людям нужны не слова, а результат. Но извините, только на то, что как-то стронуть с мертвой точки вопрос о шлакоотвалах ЧЭМК, у нас ушло два года судов, составления правовых конструкций, напряженной работы. Нет, исключений у нас нет и не будет. Просто регулярно эти вопросы решаются не так быстро.
Что касается электрометаллургического комбината, то это ведь довольно сложный район. Помимо ЧЭМК там стоят на сравнительно небольшом пятачке еще «Профнастил», «Челябвтормет», лакокрасочный завод, Цинковый завод с подбрющьем из мелких предприятий, «Краснодеревщик».
Какова реакция промышленников?
– Предприятия идут навстречу. На «Мечеле» создан собственный департамент экологической безопасности, который занимается экоаудитом, оценивает не деятельность каждого предпряития по отдельности, а всей их системы. По такому же пути пошел «Энергопром», хотя официального соглашения с нами этот холдинг не заключал. «Фортум» заявляет о готовности оборудовать все свое производство датчиками и передавать информацию в онлайн-режиме на серверы Росприроднадзора.
Бывает, конечно, и тяжело, и больно. Ну как признается старый, много лет отработавший на заводе эколог, что в его расчетах – ошибка? Но постепенно до всех доходит, что время «бумажной экологии» прошло, ему на смену идет время «зеленой экологии».
Новинки вводятся из-под палки? Или бизнес все-таки как-то в них заинтересован?
– Интерес есть. С прошлого года обсуждается инициатива губернатора – льгота по налогу на движимое имущество для внедряющих экопрограммы промышленников. Мы дорабатываем еще и закон о транспортном налоге – льготы для тех автовладельцев, кто переводит на газ свои машины. Дело в том, что примерно треть выбросов бензопирена, около 22 килограммов в год – это как раз бензиновый и дизельный автотранспорт. Всё это входит в пункт комплексного плана о стимулировании предприятий, внедряющих наилучшие доступные технологии.
Но главное – промышленники должны понимать, что они сами управляют своими рисками и несут ответственность за это. Сегодня сэкономили на датчиках, на очистке – завтра вам приостановили деятельность. Где потеряешь больше?
От свалки до метро
В последние месяцы активно обсуждается вопрос о выносе промышленности за черту города. «Экоград» предусматривает такой ход?
– Есть яркий пример – мусоросжигательный завод в центре Вены. Он не влияет на экологию большого города! Ну вынесем мы предприятие. Если оно будет функционировать так же, как в городе – оно также загадит вокруг себя территорию и получим новую болевую точку. Кроме того, город растет. У нас и свалка когда-то была за границей Челябинска. Так что просто вынос – это мера временная. С другой стороны, если возникнет действительно кризисная ситуация, когда на чашах весов – либо жизнь и здоровье тысяч граждан, либо перенос – будет применен и такой инструмент, мы от него не отказываемся.
Насколько можно понять, многократно раскритикованная территориальная схема обращения с отходами – это тоже часть «Экограда». Как вы полагаете, эта схема вообще может реально заработать?
– Я думаю, она может быть реализована при детальном рассмотрении всех нюансов – организации сортировки, логистики, прочего. Главная ее проблема – как раз промежуток между закрытием челябинской свалки и созданием нового полигона. Риски, связанные с Полетаевским полигоном, как временной альтернативой Челябинской свалке, авторы схемы должны были просчитать заранее. А сейчас это узкое место, которое надо «расшивать».
Сроки нам поставлены, план готов. В какую сумму обойдутся Челябинску чистый воздух и чистая вода?
– Около 80 миллиардов рублей. Сюда входят и транши из бюджетов всех уровней, и собственные средства предприятий.
Какой именно вопрос дороже других?
– Метрополитен, конечно.Все остальное, вместе взятое, оценивается примерно в 10 миллиардов. Примерно – потому что еще не все заводы представили четкие свои программы.
То есть метро, которое строят уже много лет – 70 миллиардов рублей? Овчинка стоит выделки?
– Ну судите сами, в городе вырыты огромные подземные объекты. На их содержание уходят деньги. Это вопрос безопасности, экономики, природопользования. Наконец, это вопрос экологии: никому, наверное, не надо объяснять, что подземные электропоезда снизят нагрузку на воздух от автотранспорта. Без развития общественного транспорта говорить о снижении пользования личным транспортом вообще нельзя. Понятно, что с точки зрения именно экологии достраивать челябинское метро – неподъемно дорогое мероприятие. А вот с точки зрения решения целого ряда вопросов – уже вполне реально. Но если вопрос метро не пройдет на федеральном уровне – мы в любом случае будем решать все остальные вопросы и думать, чем мы компенсируем тогда влияние автомобилей.